Александр Свирский

Высшим толчком для начала кампании по вскрытию в России святых мощей было известие советской печати, опубликованное в журнале «Революция и церковь» («отчёт VIII-го отдела Народного комиссариата юстиции РСФСР Съезду Советов»), что 22 октября 1918 года при приёме на учёт богослужебного имущества Александро-Свирского монастыря «в литой раке, весящей более 20 пудов серебра, вместо нетленных мощей Александра Свирского была обнаружена восковая кукла»[19][20]. По мнению председателя Православного общества писателей Санкт-Петербурга Николая Коняева, сохранность тела преподобного настолько изумила чекиста Августа Вагнера, отряд под командованием которого был направлен в Александро-Свирский монастырь, что он не придумал ничего лучшего, чем назвать мощи «восковой куклой»[21][22]. Мощи вынимали из раки, но не увезли[23].

Незадолго до вскрытия мощей властями 19 декабря 1918 года монастырская братия 5 октября (или 5 (18) ноября) 1918 года при освидетельствовании останков Александра Свирского пришла к выводу, что за прошедшие 300 лет тело имело серьёзные разрушения: рёбра упали, а кости стоп и пальцы ног рассыпались[24][25]. По мнению инокини Леониды (Сафоновой), скорее всего, если прилипший покров не развязывали, то и ноги не раскрывали[26].

19 декабря 1918 года президиум исполнительного комитета Северной области поручил народному комиссариату здравоохранения создать врачебную комиссию со специалистом-химиком для исследования мощей[27]. Комиссия была создана и установила, что мощи Александра Свирского — не «восковая кукла и не скелет в тапочках», а нетленная человеческая плоть[21].

Из архивных документов известно, что 20 декабря 1918 года мощи Александра Свирского увезли из Александро-Свирского монастыря под конвоем ЧК «в целях беспощадной борьбы с врагами коммунистической идеи и социалистической мысли»[28]. Мощи были доставлены в Лодейное Поле, где были помещены в часовне, которая была властями опечатана[29]. Кампания по ликвидации мощей ставила своей целью «разоблачение» святынь: для этого надо было показать, что мощи святых — это не нетленное тело, а просто «кучка полуистлевших костей».

Известно, что 14 февраля 1919 года во время кампании по ликвидации мощей Народным комиссариатом юстиции РСФСР было выпущено постановление о желательной передаче мощей в местные музеи[30]. Единственным фундаментальным анатомическим музеем был музей в ВМА. По сведениям сотрудников кафедры нормальной анатомии Военно-медицинской Академии, «мумифицированное тело неизвестного мужчины»[31] в их музее появилось не позднее 1940-х годов. Попытки установить историю его происхождения и поступления на кафедру по существующим каталогам и журналам оказались безуспешными. Незарегистрированный «экспонат» в таком музее, каковым был анатомический музей в ВМА, было явлением исключительным, что подчеркнули работники музея.

Для того чтобы сокрыть мощи, было сделано всё. Вероятно, тут действовала не только воля «центра», но и воля заведующего кафедрой нормальной анатомии, члена ВКП(б)/КПСС с 1932 года В. Н. Тонкова, который по своим убеждениям не был «воинствующим безбожником» и смог сделать так, чтобы про мощи просто забыли[32]. До 1954 года академик В. Н. Тонков, происходивший из графской семьи по отцовской линии и из священнической по линии матери, обеспечивал надёжную защиту мощам прп. Александра[33]. После его кончины сохранность мощей обеспечили его ученики.

Журналист Б. Карагандинский в своей статье после интервью с заведующим кафедрой нормальной анатомии профессором И. В. Гайворонским делает вывод: «Светское объяснение благополучного укрытия мощей может лежать только в личных мотивах. Никакие доводы государственной пользы в годы деспотии не работали. Злой дух питает только себя, но в этом-то его и слабость. Найти единственный путь, где зло бессильно, выйти с честью и вывести обреченных — дело посильно только мудрому человеку. Великий духовный подвиг совершил академик В. Н. Тонков, и лишь сегодня проявляется высота его невидимой борьбы с антихристовой властью». В своей статье Б. Карагандинский говорит и о совсем уникальной по тем временам ситуации: на этой кафедре не был арестован ни один сотрудник, тогда как аресты в то время были обыденным явлением.

Главным организатором поисков мощей преподобного стала инокиня Леонида (Сафонова). После окончания Ленинградского государственного университета на протяжении 30 лет занималась исследовательской работой в области биологии клеток и тканей человеческого организма, работала в НИИ имени Пастера. Автор более 60 научных работ, кандидат биологических наук, она поменяла научное поприще на монастырь за полгода до защиты докторской диссертации. В 1997 году она стала организатором поисков мощей:

Я начала поиск святых мощей — по многим архивам Санкт-Петербурга и Москвы, тщательно изучая описи фондов и документы в хранилищах ЦГАСПб, ЦГАЛИ, архиве ЛОИИ РАН, архиве АИ МК, фотоархиве Санкт-Петербурга, архиве РАН, Госархиве РФ, архиве ВМА, архиве СМЭС, музее антропологии и этнографии, во многих библиотечных архивах. Особая сложность была в том, что основная часть документов в ходе кампании по ликвидации, фальсификации и дискредитации мощей святых была утрачена или намеренно уничтожена в ходе так называемых «макулатурных кампаний».

Поиск в различных архивах привел инокиню Леониду в ВМА — Военно-медицинскую академию, в музей при кафедре нормальной анатомии — самый старый из медицинских музеев (ему около 150 лет). В нём было более 10 000 анатомических препаратов, так что мощи туда спокойно бы влились, не привлекая ничьего внимания. Это было лучшее место для их сокрытия, тем более вероятное, что после отказа Народного комиссариата просвещения РСФСР взять мощи они находились в распоряжении Народного комиссариата здравоохранения СССР. Ещё одно подтверждение тому — хранящийся в архиве ЦГА документ из Народного комиссариата здравоохранения СССР от 18.02.1919 г., свидетельствующий о том, что мощи проходили экспертизу в судебно-медицинском подотделе при Обуховской больнице, которая с 1914 года работала в режиме военного госпиталя.

Воспоминания инокини Леониды:

Через год после моей первой встречи в ВМА, когда мощи преподобного Александра (а это оказались именно они) были уже переданы Церкви, открылись удивительные подробности. Случайно стало известно, что в ВМА не один раз приходили чекисты из НКВД забрать мощи, и тогда прятали «экспонат» между шкафом и стеной, чтобы чекисты его не взяли. Их прятал сам Владимир Николаевич Тонков с санитаркой, которая тоже знала, кого нужно было спрятать. Сколько же выстрадали эти люди, рисковавшие своей жизнью!

Мощи преподобного Александра Свирского (Свято-Троицкий Александро-Свирский монастырь)

На протяжении шести месяцев шли основательные исследования антропологов, рентгенологов, судебных экспертов и анатомов. Прибегали к консультативной и практической помощи сотрудников и специалистов различных музеев, архивов и институтов, в частности Государственного Русского музея, Эрмитажа, Кунсткамеры РАН, Музея истории религии, Академии истории материальной культуры, Института палеонтологии РАН, Государственной Публичной библиотеки, центральных исторических архивов, а также архивов Новгорода и Петрозаводска. Отчёт состоит из 250 страниц — с актами, фотодокументами. Он выполнен на высоком научном уровне. Согласно «Акту освидетельствования мумифицированного тела», «нельзя исключить его принадлежность святому Александру Свирскому»[34].

Распоряжение о передаче мумифицированного тела Церкви подписал начальник Военно-медицинской академии Ю. Л. Шевченко.[35][36] 30 июля 1998 года по благословению митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира святыня была открыта для поклонения православному народу.[35][37]

В 2011 году на канале «Культура» был показан фильм о втором обретении мощей «Александр Свирский. Защитник и покровитель»[38].

Однако доктор медицинских наук, старший научный сотрудник Военно-медицинской академии Санкт-Петербурга, заведующий остеологической лабораторией при Ленинградском областном бюро судебно-медицинской экспертизы А. В. Ковалёв считает, что данные мощи не принадлежат Александру Свирскому[39]. Такого же мнения придерживается историк А. Е. Мусин. К такому выводу он пришёл, основываясь на архивных документах, что «сохранившееся мумифицированное тело» из Военно-медицинской академии, отличается от состояния мощей Александра Свирского записанного в монастырском акте 1918 года, а также на документе свидетельствующем об уничтожении мощей в 1919 году по распоряжению председателя Олонецкой губернской чрезвычайной комиссии Оскара Кантера[40][41].