Vanitas

Ва́нитас (лат. vanitas, букв. — «суета, тщеславие») — жанр живописи эпохи барокко, аллегорический натюрморт, композиционным центром которого традиционно является человеческий череп. Подобные картины, ранняя стадия развития натюрморта, предназначались для напоминания о быстротечности жизни, тщетности удовольствий и неизбежности смерти. Наибольшее распространение получил во Фландрии и Нидерландах в XVI и XVII веках, отдельные примеры жанра встречаются во Франции и Испании.

Бартоломеус Брейн Старший, 1-я пол. XVI в.

Термин восходит к библейскому стиху (Еккл. 1:2) «Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, — всё суета!» (лат. vanitas vanitatum dixit Ecclesiastes vanitas vanitatum omnia vanitas).

Атрибуты
Францискус Гейсбрехтс, 2-я пол. XVII в.
Филипп де Шампань, 2-я пол. XVII в.
Питер Буль, 1663

Символы, встречающиеся на полотнах, были призваны напоминать о бренности человеческой жизни и о преходящести удовольствий и достижений[1]:

  • Череп — напоминание о неизбежности смерти. Практически обязательный атрибут натюрморта этого жанра[2]. Аналогично тому, как портрет является лишь отражением когда-то живого человека, так и череп является лишь формой когда-то живой головы. Зритель должен воспринимать его как «отражение», он наиболее отчетливо символизирует бренность человеческой жизни[3].
  • Гнилые фрукты — символ старения[4]. Зрелые плоды символизируют плодородие, изобилие, в переносном смысле богатство и благосостояние[3]. Ряд плодов имеет своё значение, связанный с Библией: грехопадение обозначается грушами, помидорами, цитрусами, виноградом, персиками и вишней, и конечно, яблоком. Эротический подтекст имеют инжир, сливы, вишни, яблоки или персики.
  • Цветы (увядающие)[5][4]; роза — цветок Венеры, символ любви и секса, которая тщеславна, как всё, присущее человеку[6]. Мак — успокоительное средство, из которого изготавливают опиум, символ смертного греха лености[7][8]. Тюльпан — объект коллекционирования в Нидерландах XVII века, символ необдуманности, безответственности и неразумного обращения с дарованным Богом состоянием[4].
  • Ростки зерна, ветви плюща или лавра (редко) — символ возрождения и круговорота жизни. Лавровый венок может венчать череп, напоминая о бренности[3].
  • Морские раковины, иногда живые улитки — раковина моллюска является останками когда-то живого животного, она обозначает смерть и бренность[3]. Ползучая улитка — олицетворение смертного греха лености[9]. Большие моллюски обозначают двойственность натуры, символ похоти, ещё одного из смертных грехов.
  • Мыльные пузыри — краткость жизни и внезапность смерти; отсылка к выражению homo bulla — «человек есть мыльный пузырь»[3].
  • Гаснущая дымящаяся свеча (огарок)[4] или масляная лампа; колпачок для гашения свечей — горящая свеча является символом человеческой души, её затухание символизирует уход.
  • Кубки, игральные карты или кости, шахматы (редко) — знак ошибочной жизненной цели, поиска удовольствий и грешной жизни. Равенство возможностей в азартной игре значило также и предосудительную анонимность.
  • Курительная трубка — символ быстротечных и неуловимых земных наслаждений.
  • Карнавальная маска — является знаком отсутствия человека внутри неё. Также предназначена для праздничного маскарада, безответственного удовольствия.
  • Зеркала, стеклянные (зеркальные) шары[10] — зеркало является символом тщеславия, кроме того, тоже знак отражения, тени, а не настоящего явления.
  • Разбитая посуда, обычно стеклянные бокалы. Пустой стакан, противопоставленный полному, символизирует смерть. Стекло символизирует хрупкость, белоснежный фарфор — чистоту. Ступка и пестик — символы мужской и женской сексуальности. Бутылка — символ греха пьянства.
  • Нож — напоминает об уязвимости человека и о его смертности. Кроме того, это фаллический символ и скрытое изображение мужской сексуальности.
  • Песочные и механические часы — быстротечность времени[4].
  • Музыкальные инструменты, ноты — краткость и эфемерная природа жизни, символ искусств.
  • Книги и географические карты (mappa mundi), писчее перо — символ наук.
  • Глобус, как земли, так и звездного неба.
  • Палитра с кистями, лавровый венок (обычно на голове черепа) — символы живописи и поэзии.
  • Портреты красивых женщин, анатомические рисунки. Письма символизируют человеческие отношения.
  • Щегол, как символ Воскресения[11].
  • Красные сургучные печати[12], как и другие предметы, связанные с написанием писем (перо, чернильница, бумага). Являются символом того, что слово материально[13].
  • Медицинские инструменты — напоминание о болезнях и бренности человеческого тела.
  • Кошельки с монетами, шкатулки с драгоценностями — драгоценности и косметика предназначены для создания красоты, женской привлекательности, одновременно они связаны с тщеславием, самовлюбленностью и смертным грехом высокомерия. Также они сигнализируют об отсутствии на полотне своих обладателей.[14]
  • Оружие и доспехи — символ власти и могущества, обозначение того, что нельзя забрать с собой в могилу.
  • Короны и папские тиары, скипетры и державы, венки из листьев[14] — знаки преходящего земного господства, которому противопоставлен небесный мировой порядок. Подобно маскам, символизируют отсутствие тех, кто их носил. Портреты (гравированные) монархов[10].
  • Ключи — символизируют власть домашней хозяйки, управляющей запасами.
  • Руины — символизируют преходящую жизнь тех, кто их населял когда-то, непобедимое течение времени[13].
  • Лист бумаги[14] с нравоучительным (пессимистическим) изречением, например:
Vanitas vanitatum; Ars longa vita brevis; Hodie mihi cras tibi (сегодня мне, завтра тебе); Finis gloria mundi; Memento mori; Homo bulla; In ictu oculi (в мгновение ока); Aeterne pungit cito volat et occidit (слава о геройских поступках развеется точно так же, как и сон); Omnia morte cadunt mors ultima linia rerum (всё разрушается смертью, смерть — последняя граница всех вещей); Nil omne (всё — это ничего); Mortem effugere nemo potest (смерти никто не избежит)


Очень редко натюрморты этого жанра включают человеческие фигуры, иногда скелет — персонификацию смерти[14]. Объекты часто изображаются в беспорядке, символизируя ниспровержение достижений, которые они обозначают.

Развитие жанра
Якоб де Гейн, 1603. Над аркой изображён рельеф «Плачущий Гераклит и смеющийся Демокрит»
Симон Ренар де Сен-Андре, ок. 1650
Юриан ван Стрек, ок. 1670

Натюрморты vanitas в начальной форме представляли из себя фронтальные изображения черепов (обычно в нишах со свечой) или других символов смерти и бренности, которые писались на реверсах портретов в эпоху Ренессанса. Эти vanitas, а также цветы, которые также рисовали на оборотах, — самые ранние примеры жанра натюрморта в европейском искусстве Нового Времени (например, первый голландский натюрморт — именно «Vanitas» кисти Якоба де Гейна)[15]. Эти черепа на оборотах портретов символизировали смертность человеческой натуры (mors absconditus) и противопоставлялись живому состоянию модели на обороте картины. Самые ранние vanitas — обычно самые скромные и мрачные, зачастую чуть ли не монохромные. Натюрморты vanitas выделились в независимый жанр около 1550 года.

Художники XVII века перестали изображать череп строго фронтально в композиции и обычно «клали» его в стороне[16]. По мере развития эпохи барокко эти натюрморты становились всё более пышными и изобильными.

Они приобрели популярность к 1620-м годам. Развитие жанра вплоть до спада его популярности примерно в 1650-х гг. сосредотачивалось в Лейдене, нидерландском городе, который Бергстром в своём исследовании на тему нидерландского натюрморта объявил «центром создания vanitas в XVII веке». Лейден являлся важным центром кальвинизма, течения, которое осуждало моральную развращённость человечества и стремилось к твёрдому моральному кодексу. Бергстром считал, что для кальвинистских художников эти натюрморты являлись предупреждением против тщеславия и бренности и были иллюстрацией кальвинистской морали того времени. Также на сложение жанра, вероятно, повлияли гуманистские воззрения и наследие жанра memento mori [17].

См. также

Примечания
  1. An Exploration of Vanitas: The 17th Century and the Present // Google Arts & Culture
  2. Colloque à la mémoire de George Whalley (1984 : Queen's University), George Whalley, Royal Society of Canada. Symboles Dans la Vie Et Dans L'art. — McGill-Queen's Press - MQUP, 1987. — 230 с. — ISBN 978-0-7735-0616-9.
  3. Kristine Koozin. The Vanitas Still Lifes of Harmen Steenwyck: Metaphoric Realism. — Edwin Mellen Press, 1990. — 140 с. — ISBN 978-0-88946-949-5.
  4. Bettina Kümmerling-Meibauer. Picturebooks: Representation and Narration. — Routledge, 2014-01-03. — 237 с. — ISBN 978-1-136-67077-0.
  5. Fred S. Kleiner. Gardner's Art through the Ages: The Western Perspective, Volume II. — Cengage Learning, 2016-01-01. — 602 с. — ISBN 978-1-305-85471-0.
  6. Thea Vignau-Wilberg, Theodora Alida Gerarda Wilberg Vignau-Schuurman. Die emblematischen Elemente im Werke Joris Hoefnagels. — Universitaire Pers, 1969. — 380 с.
  7. Andrew W. Moore, Christopher Garibaldi, Norwich Castle Museum, Millennium Galleries (Sheffield England), Norfolk Museums and Archaeology Service. Flower power: the meaning of flowers in art. — Philip Wilson, 2003. — 106 с.
  8. María José López Terrada. Tradición y cambio en la pintura valenciana de flores (1600-1850). — Ajuntament de Valencia, 2001. — 384 с. — ISBN 978-84-95171-92-4.
  9. Artibus Et Historiae. — IRSA, 1996. — 234 с.
  10. Helmer J. Helmers. The Royalist Republic. — Cambridge University Press, 2015-01-08. — 343 с. — ISBN 978-1-107-08761-3.
  11. Sheridan Germann. The Historical Harpsichord: Volume four. — Pendragon Press, 2002. — 254 с. — ISBN 978-0-945193-75-3.
  12. Dror Wahrman. Mr. Collier's Letter Racks: A Tale of Art and Illusion at the Threshold of the Modern Information Age. — Oxford University Press, USA, 2012-09-07. — 284 с. — ISBN 978-0-19-973886-1.
  13. Elizabeth Hallam, Jenny Hockey. Death, Memory and Material Culture. — Routledge, 2020-05-26. — 264 с. — ISBN 978-1-000-18419-8.
  14. Liana Cheney. The Symbolism of Vanitas in the Arts, Literature, and Music: Comparative and Historical Studies. — E. Mellen Press, 1992. — 442 с. — ISBN 978-0-88946-399-8.
  15. Norbert Schneider. Still Life
  16. Hanneke Grootenboer. The rhetoric of perspective: realism and illusionism in seventeenth-century
  17. Kristine Koozin. The vanitas still lifes of Harmen Steenwyck: metaphoric realism

Литература
на русском языке
  • Звездина Ю. Н. Эмблематика в мире старинного натюрморта: К проблеме прочтения символа. М., 1997.
  • Тарасов Ю.А. «Vanitas» и «memento mori» в голландской живописи XVII века // Голландский натюрморт XVII века. — СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 2004. — С. 66—78.
на других языках

Ссылки
This article is issued from Wikipedia. The text is licensed under Creative Commons - Attribution - Sharealike. Additional terms may apply for the media files.