Et in Arcadia ego

Et in Arcadia ego — крылатое латинское изречение, послужившее мотивом многих произведений живописи и литературы XVII—XIX веков[1]. Дословный перевод «И в Аркадии я» с отсутствующим глаголом. Такая фраза полностью допустима по правилам латинского языка[2], но оставляет два принципиально различных варианта понимания «я». В зависимости от интерпретации, встречаются различные варианты полного латинского выражения и его переводов.

И в Аркадии я есть
См. также: Memento mori

Исходным и наиболее распространённым в начале пониманием было[2] Et in Arcadia ego sum, то есть «И в Аркадии я есть» или «Даже в Аркадии я есть». В таком прочтении «я» — это Смерть, которая обращается к смертным с напоминанием, что и в самом счастливом и беззаботном месте всех когда-нибудь ждёт неминуемый конец. Именно так следует понимать первое произведение на данный сюжет: картину Гверчино «Et in Arcadia ego», написанную в 1618—1622. Нередко первоисточником указывается некая картина Бартоломео Скедони (Скедоне)[1][3]. Ошибка вызвана тем, что до 1911 данная картина Гверчино ошибочно приписывалась Скедони[4], а потом данные некритически копировались составителями крылатых фраз. На картине задан ставший каноническим сюжет: пастухи в Аркадии рассматривают старое надгробие с указанной латинской надписью. На надгробии лежит череп — традиционный символ смерти.

Более открыты для интерпретации два варианта картины Никола Пуссена «Аркадские пастухи». Один вариант в частном собрании в Дербишире, второй, более поздний, находится в парижском Лувре. На картине изображены пастухи, случайно увидевшие гробницу, саркофаг, или, скорее, кенотаф с загадочной надписью. Женская фигура, будто сошедшая с античного рельефа, может быть изображением нимфы или аллегорией реки Алфей, протекающей в Аркадии. Биограф художника, историк и теоретик живописи Дж. П. Беллори в «Замечаниях о живописи Пуссена» и в «Жизнеописаниях современных живописцев, скульпторов и архитекторов» (1672) дал картине название (Пуссен никогда не давал названий своим картинам): «Счастье, подвластное смерти», упомянув слова, слышанные им от самого художника: «Смерть настигает нас на вершине счастья»[5][6]. Именно Беллори, по заключению Э. Панофского, принадлежит правильная интерпретация фразы, начертанной на гробнице: «Я — это смерть, которая присутствует повсюду, даже в счастливой Аркадии»[7].

И я в Аркадии родился

Истинную крылатость выражение получило[1][3] в переосмысленной в стиле романтизма форме Et ego in Arcadia fui, то есть «И я был в Аркадии». Теперь не Смерть, а сам умерший обращается к живущим, напоминая о бренности жизни и преходящести человеческого счастья. В русском языке был наиболее известен вариант «И я в Аркадии родился (родилась)», являющийся цитатой из стихотворения Фридриха Шиллера «Resignation» (1787) в переводе М. А. Дмитриева (1826)[1]:

Шиллер (полный текст)
Auch ich war in Arkadien geboren,
auch mir hat die Natur
an meiner Wiege Freude zugeschworen,
auch ich war in Arkadien geboren,
doch Tränen gab der kurze Lenz mir nur.
Дмитриев
И я в Аркадии родился!
Над колыбелию младенческой и мне
Природы приговор за радость поручился!
И я в Аркадии родился,
Но дар весны моей был — слёзы лишь одне…

Впрочем, переосмысленный вариант изречения встречается в литературе и до перевода Дмитриева. Например, ещё в драме в одном действии Карамзина «Аркадский памятник» (1789) Дафна читает на могильном памятнике «И я была в Аркадии»[1]. А у Батюшкова в его стихотворении «Надпись на гробе пастушки» (1810) это выражение цитируется как «И я, как вы, жила в Аркадии счастливой». Примечательно, что слова «И я... жила в Аркадии» комментаторы связывают с луврской картиной Пуссена, трактуя надпись на ней именно так, как это делает Батюшков. Стихотворение Батюшкова вошло в либретто «Пиковой дамы» Чайковского, став романсом Полины (действие I, картина 2).

При этом новое понимание латинской фразы не отменяло старого, если только выражение не было дополнено определённым глаголом. А. Е. Майкапар по этому поводу напоминает[2] биографию Рейнолдса, изданную в Лондоне в 1865. В ней есть такой эпизод:

В 1769 году Рейнолдс показал своему другу д-ру Джонсону только что законченную картину. На ней изображены две леди, сидящие перед надгробием и изучающие надпись на нём. Эта надпись — наша латинская фраза. «Что бы это могло значить? — восклицает д-р Джонсон. — Совершеннейшая бессмыслица: Я — в Аркадии!» — «Полагаю, король мог бы объяснить вам, — возразил Рейнолдс. — Едва увидев вчера картину, он сразу же сказал: „Ах, там, в глубине — надгробие. Увы, увы, смерть есть даже в Аркадии“».

В форме Et in Arcadia ego (Auch ich in Arkadien! нем.) — девиз «Итальянского путешествия» (1816–17) Иоганна Вольфганга фон Гете.[8]

Et in Arcadia ego — название раздела 295, философской работы Фридриха Ницше «Странник и его тень» (1880). В отрывке описывается пасторальная вечерняя сцена в высоких горах, заканчивающаяся строчками: «Невольно, как нечто вполне естественное, мне представились греческие герои в этом чистом мире света (на котором нет отпечатка неясных стремлений, недовольства, оглядок на прошлое, заглядываний в будущее, во что-то ожидаемое). Воспринимать впечатления следует как Пуссен и его ученики - в героическом и идиллическом духе. Так жили некоторые люди, кладя свой вечный отпечаток на мир и ощущая этот мир в себе; и между ними был один из величайших людей - изобретатель героически-идиллической философии, Эпикур".[9]

Памятник в Шагборо
Памятник в поместье Шагборо.

В Шагборо (англ. Shugborough) в графстве Стаффордшир, на территории старого поместья, некогда принадлежавшего графу Личфилду, стоит памятник середины XVIII века. На барельефе изображена копия 2-го варианта картины Пуссена «Аркадские пастухи» в зеркальном отражении и с классической надписью «ET IN ARCADIA EGO» в правильном отражении. Ниже барельефа высечены буквы O·U·O·S·V·A·V·V в обрамлении вынесенных ниже строки букв D и M. DM может означать Diis Manibus, центральная же аббревиатура остаётся непонятной.

Такой памятник не мог остаться незамеченным современными энтузиастами альтернативной истории и эзотерики. Авторы «Священной загадки», на которую опирался Ден Браун в своей книге «Код да Винчи», пришли к выводу, что латинское Et in Arcadia ego является незаконченной и потому грамматически неправильной фразой. Это не соответствует действительности[2], но для истинных энтузиастов достаточно любой исходной зацепки. Далее Бейджент, Ли и Линкольн приходят к выводу, что Et in Arcadia ego на самом деле является анаграммой и, после некоторых перестановок, они получают (отбрасывая одно i) Tego arcana dei — «Храню секреты бога».

См. также

Примечания
  1. Крылатые слова / Сост. Н. С. Ашукин, М. Г. Ашукина. — 3-е изд. — М.: Худлит, 1966. — С. 271.
  2. Майкапар А. „Et in Arcadia Ego“: до и после Пуссена (недоступная ссылка). Дата обращения: 18 февраля 2012. Архивировано 11 января 2012 года.
  3. И я в Аркадии родился // Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений / Сост. В. В. Серов. — М.: Локид-Пресс, 2005.
  4. Et in Arcadia Ego. Galleria Nazionale d'Arte Antica. Palazzo Barberini. Дата обращения: 18 февраля 2012. Архивировано 15 августа 2012 года.
  5. Золотов Ю. К.. Пуссен. — М.: Искусство, 1988. — С. 103
  6. Panofsky E. Et in Arcadia ego: Poussin and the elegiac Tradition. — New-York, 1955
  7. Власов В. Г.. «Аркадские пастухи» // Власов В. Г. Новый энциклопедический словарь изобразительного искусства. В 10 т. — СПб.: Азбука-Классика. — Т. I, 2004. — С. 431—432
  8. Итальянское путешествие | Italienische Reisе, Иоганн Вольфганг фон Гёте.
  9. Фридрих Ницше. Странник и его тень.
This article is issued from Wikipedia. The text is licensed under Creative Commons - Attribution - Sharealike. Additional terms may apply for the media files.