Эйли, Алвин

Алвин Эйли родился 5 января 1931 года в семье Алвина и Лулу Элизабет Эйли. Его матери было всего 17 лет, отец оставил семью через полгода[1]. Как и многие афроамериканцы, жившие в Техасе во время Великой депрессии, Эйли с матерью, которая с трудом находила работу, часто переезжали с места на место. Ребёнок рос в условиях расовой сегрегации, насилия и линчевания негров. Когда ему было пять лет, компания белых американцев изнасиловала его мать, после чего он стал бояться белых. Знакомство с Южной баптистской церковью и джук-джойнтами привили ему чувство гордости за свою расу, что впоследствии ярко проявилось в его хореографических работах[2][3].

Осенью 1942 года, в разгар кампании в поддержку воюющей армии, мать Эйли в компании других чернокожих американцев поехала в Лос-Анджелес в надежде найти там хорошо оплачиваемую работу. Алвин остался в Техасе до конца учебного года, а затем переехал к матери в Калифорнию. Начав учиться в районе, большинство жителей которого были белыми, он чувствовал себя не в своей тарелке и вскоре был вынужден перевестись в школу, находившуюся в районе, где преобладало цветное население.

Эйли учился в школе Джорджа Вашингтона Карвера, затем поступил в школу Томаса Джефферсона. Он пел спиричуэлс в хоре, писал стихи и преуспевал в изучении иностранных языков. Несмотря на то, что он регулярно посещал спектакли «Линкольн-театра» и театра «Орфей», он не задумывался о танцах, пока в 1949 году его школьная подруга Кармен Де Лавалейд не привела его в студию Лестера Хортона. Уроки Хортона оказали большое влияние на Эйли, именно они заложили основы его танцевальной техники[4].

Первые два года Эйли скрывал от матери, что занимается танцами[5]. В то же время, перспектива стать профессиональным танцовщиком не привлекала юношу: он учил романские языки в различных калифорнийских университетах а также изучал творчество Джеймса Болдуина, Лэнгстона Хьюза и Карсон Маккалерс. В 1951 году ради продолжения учёбы он переехал в Сан-Франциско, где познакомился с Маргарит Джонсон. Создав дуэт «Ал и Рита», они вместе выступали в ночном клубе. Эйли также подрабатывал официантом и танцевал в клубе New Orleans Champagne Supper Club. В конце концов, он вернулся в Калифорнию и продолжил обучение в студии Хортона[4].

Начиная с 1953 года Эйли всё своё время посвящал занятиям у Хортона. Как и другие студийцы, кроме классического и современного танцев он изучал живопись, театр и музыку, осваивал создание декораций и костюмов. Войдя в состав труппы Хортона, он дебютировал в его постановке Revue Le Bal Caribe. В этот период он также снялся в нескольких голливудских фильмах.

В 1953 году Лестер Хортон неожиданно скончался и труппа осталась без художественного руководителя. Контракты требовали новых постановок, и, в отсутствие других желающих, место учителя занял Эйли. Несмотря на молодость и недостаток опыта (до этого он успел поставить всего один учебный танец), он приступил к постановке спектаклей, разработке декораций и костюмов, подбору танцовщиков и даже выступил режиссёром одного из шоу. Свою первую постановку, демонстрировавшую физическую силу Джеймса Труитта и красоту и актёрские способности Кармен Де Лаваллейд, Эйли посвятил своему учителю.

В 1954 году Алвин вместе с Кармен играли на Бродвее, в мюзикле «Цветочный дом» (режиссёр Питер Брук, хореограф — Джеффри Холдер). В 1956 году он танцевал в мюзикле Sing, Man, Sing, в 1957 году — солировал в «Ямайке».

Спектакль Revelations в исполнении Театра американского танца Элвина Эйли (2011)

В Нью-Йорке 1950-х Эйли не мог найти ничего подобного технике Хортона. Стиль Дорис Хамфри и Хосе Лимона его не устраивал, хореографию Марты Грэм он посчитал «странной и жеманной». Не найдя себе подходящей труппы, Эйли решил работать самостоятельно[6][7]. В 1958 году он создал собственную танцевальную труппу — Театр танца Алвина Эйли, первое выступление которой состоялось 30 марта 1958 года.

В 1950-е годы появлялись сведения, что Эйли состоял в романтических отношениях с Дэвид Макрейнольдс[8][9].

Алвин Эйли скончался 1 декабря 1989 года в возрасте 58 лет[10]. Чтобы избавить мать от социальных последствий, он уговорил доктора объявить, что причиной его смерти была дискразия, а не СПИД[5].