Хрусталь (фильм)

1990-е годы, Минск, посткоммунистическая Белоруссия. Молодая девушка-диджей Эвелина (Веля), имеющая диплом юриста, мечтает улететь в Чикаго, где зародился её любимый музыкальный стиль — хаус. В очереди в посольство США девушка узнаёт, что может не получить визу из-за отсутствия справки с места работы. Тогда она решает купить «липовую» справку о трудоустройстве менеджером на заводе, изготавливающим изделия из хрусталя. В справке девушка указывает неверный номер. Опасаясь, что работники посольства позвонят по указанному номеру для уточнения подлинности информации, данной в анкете, Веля отправляется в заводской поселок Хрустальный, чтобы отыскать хозяев телефонного номера и уговорить их подтвердить данные её анкеты.

Героиня находит адрес людей, которым принадлежит указанный ею номер телефона. Придя по адресу, она обнаруживает, что у хозяев квартиры намечается свадебное торжество — сын Степан, недавно вернувшийся из армии, собирается жениться. Мама Степана с подозрением относится к Велиной просьбе подождать у телефона звонка из посольства и выгоняет её из квартиры. Но девушке удается добиться её расположения, и Веля остаётся в квартире ждать звонка. Вскоре выясняется, что телефон не работает, хозяева не оплатили телефонную связь. Веля отдает свои последние деньги, чтобы оплатить связь. Степан устраивает Велю на ночлег в местную гостиницу. Утром она возвращается в квартиру семьи Степана, дежурит у телефона и помогает женщинам в приготовлениях к свадьбе — нарезает салаты и раскладывает в хрустальные вазочки. Вечером Степан провожает Велю в гостиницу. Девушка ложится на кровать, Степан спрашивает: «Разденешься, может, раз легла?». В комнату входит невеста Степана — Вика. Степан её уводит, после чего Вика устраивает будущему мужу сцену ревности.

На озере отец и брат Степана «глушат» рыбу. В этот момент приезжает милиция и увозит их в участок. Вспомнив, что у Вели юридическое образование, мать Степана просит её помочь освободить её мужа и сына. Веля уговаривает офицера милиции отпустить задержанных. На улице уже рассветает, Веля стучится к сторожу гостиницы, но тот спит и не слышит стука. Степан предлагает девушке переночевать у них. Веля ложится спать в комнате Степана, парень начинает к ней приставать и далее насилует девушку.

В тот же день семья справляет свадьбу во дворе дома. Веля сидит у телефона и наблюдает за происходящим из окна. Брат Степана — Костя — подходит к ней и говорит, что слышал всё, что происходило утром. Веля объясняет ему, что это было против её желания. Костя напивается, его тошнит и Веля отводит его в туалет. К ним приходит его мать и говорит Веле, что ей звонят. Она бежит к телефону и видит, что Вика говорит в трубку: «Да, есть у нас такая шлюшка, она тут такое делает, вам в Америке очень понравится». Веля пытается к ней подойти, но падает. К ней подходит Степан и пытается всучить ей деньги со словами, что любой труд должен быть оплачен. Костя заступается за главную героиню, братья дерутся, начинается общая потасовка. Женщины разнимают дерущихся, все выпивают, молодожены целуются.

Веля и Костя на автобусе уезжают из Хрустального.

• Алина Насибуллина — Веля, диджей из Минска и поклонница хауса, которая стремится уехать в США. Веле приданы черты юношеского максимализма: она ярко одевается («яркое пятно в сером Минске», отмечает режиссёр фильма Дарья Жук[3]), а в некоторых сценах носит синий парик[4], и утверждает, что «в этой стране никогда ничего не изменится»[5]. Жук рассказывала, что видела героиню «харизматичной, достаточно безумной, чтобы поехать в эту дыру»[6]. Образ Вели и большинство событий, происходящих с ней в фильме, основаны на эпизодах из жизни разных подруг Жук[3]. Насибуллина, художница и выпускница «Мастерской Брусникина», получила роль после долгого кастинга, уже на стадии предпроизводства фильма[7]. По её словам, в ней увидели «искренность, честность по отношению к себе»[8].
• Иван Мулин — Степан, житель поселка Хрустальный, вернувшийся из армии и готовящийся сыграть свадьбу. Героя «опустили» на службе: об этом говорит эпизод, где татуировщик сводит с его ягодицы татуировку «сука»[3]. Для Мулина эта роль стала первой значимой в полнометражном кино. Степан говорит с сильным белорусским говором, на подобии трасянки: Мулин добился этого при поддержке Жук, а также слушая белорусскую речь в Москве и Белоруссии[9].
• Юрий Борисов — Алик, диджей из Минска и друг Вели. В ходе фильма он предлагает матери Вели «сексуальную помощь», а затем селится у неё[10]. Персонаж составлен из нескольких минских знакомых Жук. Борисова заинтересовала возможность сыграть героя с наркотической зависимостью, и он произвёл на Жук сильное впечатление в первый день съёмок: чтобы вжиться в образ, он проколол ноздрю и использовал глазные капли[11].
• Светлана Аникей — мать Вели, работающая экскурсоводом в минском музее Великой Отечественной войны. Не замужем, увлечена йогой. Она недовольна поведением Вели, без спросу берущей у неё деньги и вещи, не поддерживает мечту дочери о США и считает, что «жить надо на родине». По мнению проекта «КультКино», это символизирует отношения главной героини и Белоруссии как Родины-матери, «требовательной, непонимающей, но в целом любящей»[12].
• Илья Капанец — Костя, младший брат Степана, школьник.
• Людмила Разумова — Аля, мать Степана. До распада СССР Аля была ударником труда, на производстве частично потеряла слух.
• Вячеслав Шкалидо — Михалыч, отец Степана.
• Анастасия Гарви — Вика, невеста Степана.
• Наталья Онищенко — Анжела, мать Вики.
• Хаски — татуировщик в Хрустальном. Жук искала на эту роль человека с внешностью приезжего, который не распространит по посёлку секрет сводимой татуировки. По случайности в это время Хаски приехал в Минск к Насибуллиной, с которой они познакомились за несколько месяцев до съёмок (и которую снял в своём режиссёрском дебюте — короткометражном фильме «Психотроника»[8]), и его пригласили сыграть в фильме[11]. После съёмок Хаски и Насибуллина поженились[6]. Для украинского проката сцену с Хаски пришлось вырезать из фильма из-за его участия в конфликте на востоке Украины[6], а в российский прокат он вышел в декабре 2018 года на фоне отмены концертов рэпера, его ареста и освобождения[8].
• Анатолий Голуб — следователь в отделении милиции Хрустального.
• Артём Курень — друг Степана.
• Гай Кимбало — сотрудник посольства США в Минске. Кимбало — муж Жук и соавтор сценария её короткометражной картины «Настоящая американка»[13].

• Режиссёр — Дарья Жук
• Сценаристы — Хельга Ландауэр, Дарья Жук
• Оператор — Каролина Коста
• Художники — Андрей Толстик, Елена Гордионок
• Монтажеры — Сергей Дмитренко, Михал Лещиловский
• Продюсеры — Биргит Гоернбок, Ольга Гойстер, Дебби Вандермулен, Валерий Дмитроченко, Уилл МакКанс, Крис Шуманн, Берни Штерн, Дэнни Габай, Эдди Моретти, Шэйн Смит, Дмитрий Осмеркин, Андрей Исаченко, Эдвард Шендерович, Пол Саран, Екатерина Игнатенко

Для сцен дискотек с диджеями использовались помещения мемориального музея-мастерской З. И. Азгура с памятниками и бюстами советского времени

Режиссёр фильма Дарья Жук родилась в Минске и в 16 лет уехала в США, где закончила два университета: Гарвардский и Колумбийский[14]. В студенческие времена она подрабатывала диджеем: по её словам, танцевальная музыка была для неё «олицетворением свободы». Эмиграция из стран бывшего СССР в США и связанная с ней свобода затрагиваются и в предыдущей работе Жук, короткометражном фильме «Настоящая американка»[13], и в «Хрустале» — дебютной полнометражной картине режиссёра. По её словам, «Настоящая американка» носит более автобиографичный характер[15][16].

В основе сценария лежит реальная история, которую режиссёру рассказала подруга. Жук хотела экранизировать историю, ещё когда начинала учиться в киношколе в США, а позже поделилась ею со сценаристкой Хельгой Ландауэр, выпускницей ВГИК, тоже эмигрировавшей в США[6].

Сценарий «Хрусталя» режиссёр отправила на киностудию «Беларусьфильм», где он пролежал полтора года. В ожидании ответа Жук занялась поиском бюджета самостоятельно, на что у неё ушло почти 4 года[18]. Съёмки начались, когда удалось собрать 50-60 % от нужной суммы[16]. «Хрусталь» финансировался компаниями и фондами из четырёх стран: Белоруссии, США, Германии и России. Например, от Германии выделила средства земля Гессен, а от США — совет по искусству штата Нью-Йорк[7] и компания «Vice Films», созданная журналом Vice[6]. На последних этапах производства «Беларусьфильм» предоставил реквизит и оборудование в обмен на процент от прибыли[16].

При создании картины Жук вдохновлялась первым фильмом Сьюзен Зейделман «Осколки» о девушке, которая отправляется из Нью-Джерси в Нью-Йорк, чтобы прославиться в субкультуре панк-рока, а также «Идой» Павла Павликовского, ранними фильмами Джима Джармуша и Киры Муратовой. В творчестве последней используется соотношение сторон экрана 1,33:1 (4:3) — стандарт кинематографа того времени, который намеренно повторён в «Хрустале»[11].

Съемки картины проходили в Республике Беларусь. Мартовские съёмки в Минске проходили в дни массовых акций протеста[19]. Сцены из поселка Хрустальный снимались в Борисове, где и находится хрустальный завод, а в кадрах из заводских цехов снялись реальные работницы этого завода[6]. Для сцен дискотек использовались помещения мемориального музея-мастерской З. И. Азгура с памятниками и бюстами советского времени[20]. Одежду и реквизит для съёмок искали в секонд-хендах[17], у друзей съемочной команды[21].

Западная критика оценила дебютную картину белорусского режиссёра весьма благосклонно. Положительные рецензии о «Хрустале» написали Variety, Hollywood Reporter, Screen International, indieWire, The Playlist, The Skinny и др.

Российская пресса также в целом хорошо отзывалась о фильме. Антон Долин в рецензии для Медузы написал: «В „Хрустале“, однако, есть моментально опознаваемое качество цельного, энергичного и художественно оправданного высказывания, которое невозможно игнорировать. Им дышит не только сама картина, но даже её трейлер»[22]. В рецензии для «Афиши» кинокритик Станислав Зельвенский отметил: «Эта принципиально маленькая история, втиснутая в кадр 4:3, затеяна вокруг прозрачной и хрупкой метафоры, но за ней видна железная воля, с которой можно далеко уйти хоть в чикагском хаусе, хоть в кино»[23]. А Константин Шавловский в «Коммерсантъ Weekend» назвал «Хрусталь» лучшим русскоязычным дебютом года[24]. Однако Андрей Писков написал в «Time Out»: «К сожалению, успешное попадание в дух времени, обеспечившее ленте повсеместные восторги, в пространстве самого фильма оборачивается дешёвым, порой непростительным популизмом, напрочь перекрывающим прочие стилевые удачи картины»[25].

Белорусская писательница, музыкальный критик Татьяна Замировская отметила, что в фильме «Хрусталь» режиссёр деликатно, точно и отстранённо говорит о «травме взросления нашего поколения» — «отстранённость, пожалуй, главная эмоция „Хрусталя“». По мнению рецензентки, «все персонажи беззлобные и потерянные, и немного ненатуральные, и все врут, и всех жалко». Татьяна Замировская заметила в фильме параллели с «Леди Бёрд» Греты Гервиг (2017), а также «тихие референсы к Муратовой, Джармушу или раннему Кустурице», и сделала вывод о том, что Дарья Жук «смогла снять хороший, точный и честный беларуский фильм»[26]. В то же время политолог Вольф Рубинчик, рассуждая о динамичности фильма «Хрусталь» и правдоподобности ряда деталей, написал о нестыковках в показе некоторых белорусских реалий 1990-х годов (в чём с ним соглашается историк Юрий Глушаков[27]), а также об идеологической ангажированности кинопроизведения. Споря с Татьяной Замировской, акцентирующей «западное, глобальное образование» Дарьи Жук, которая «не росла на русском кино», Вольф Рубинчик утверждает, что «отсылки к „перестроечному“ и постсоветскому российскому кино то и дело светятся сквозь „Хрусталь“», и характеризует фильм как «злую сказку»[28].