Убийство Сергея Кирова

Первую попытку убийства Кирова Николаев планировал совершить 15 октября 1934 года. Он был задержан в этот день охраной возле дома Кирова на Каменноостровском проспекте, но, по предъявлении партийного билета и разрешения на оружие, был отпущен.

Смольный

1 декабря 1934 года около 16 часов 30 минут Николаев подкараулил Кирова возле его кабинета в коридоре на третьем этаже Смольного и выстрелил из револьвера ему в затылок. Убийца попытался покончить жизнь самоубийством, выстрелив в себя, но промахнулся и потерял сознание. Был задержан на месте преступления в шоковом состоянии и доставлен в психиатрическую больницу № 2, где после необходимых процедур пришёл в себя около девяти часов вечера.

Драуле и Николаев

Против Николаева и его знакомых из НКВД было возбуждено уголовное дело по обвинению в участии в подпольной зиновьевской организации, возглавляемой «ленинградским центром». Руководители НКВД Г. Ягода и его заместители пытались «мягко» саботировать навязываемую им Сталиным версию о причастности к убийству Кирова бывших оппозиционеров — Зиновьева, Каменева и их сторонников. Однако Н. И. Ежов, к неудовольствию чекистов, направил следствие в «нужное» русло. Сам Ежов так вспоминал об этом на февральско-мартовском пленуме 1937 года:

… Начал т. Сталин, как сейчас помню, вызвал меня и Косарева и говорит: «Ищите убийц среди зиновьевцев». Я должен сказать, что в это не верили чекисты и на всякий случай страховали себя ещё кое-где по другой линии, по линии иностранной, возможно, там что-нибудь выскочит…[1]

28 и 29 декабря 1934 года в Ленинграде выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР под председательством Василия Ульриха рассмотрела дело Николаева и ещё 13 подсудимых (Антонов, Звездов, Юскин, Соколов, Котолынов, Шатский, Толмазов, Мясников, Ханик, Левин, Соскицкий, Румянцев и Мандельштам). Большинство подсудимых не признали себя виновными. Признательные показания Николаев подтвердил лишь после того, как Ульрих допросил его в отсутствие других подсудимых. В 5 часов 45 минут 29 декабря 1934 года Николаеву и всем остальным осуждённым к смертной казни был оглашён приговор; уже через час они были расстреляны. Согласно рассказу конвоира, услышав приговор, Николаев крикнул: «Обманули!»[2][3][4].

Мильду Драуле, жену Николаева, после убийства Кирова сначала исключили из партии. В том же месяце она была арестована и расстреляна 10 марта 1935 года. Подверглись репрессиям другие родственники и знакомые Николаева: мать, брат, сёстры, двоюродный брат, родственники его жены.[5]

Историк Ю. Н. Жуков утверждал, что помимо непосредственного убийцы подсудимыми стали ближние и дальние родственники Николаева. Также были расстреляны сестра О. Драуле и её муж — Р. Кулишер. На пяти процессах приговорили к расстрелу 17 человек, к тюремному заключению — 76 человек, к ссылке — 30 человек. 988 человек было выслано, включая бывших оппозиционеров из зиновьевской группы. Позже было репрессировано около 12 тысяч «социально чуждых элементов», а именно бывших дворян, сенаторов, генералов, интеллигенции[6].

Иосиф Сталин и Андрей Жданов у гроба Сергея Кирова

Н. С. Хрущёв в своих мемуарах утверждал, что убийство Кирова было организовано Сталиным и НКВД СССР[10]. После XX съезда КПСС по инициативе Хрущёва для расследования вопроса была создана Особая комиссия ЦК КПСС во главе с Н. М. Шверником с участием партийного деятеля О. Г. Шатуновской. Материалы комиссии не были опубликованы в период Хрущёва, который заявил Шатуновской, что результаты опубликуют через 15 лет[11]. В. М. Молотов в 1979 году утверждал, что комиссия установила непричастность Сталина к убийству, а Хрущёв отказался опубликовать невыгодные для него материалы[12]. Впоследствии Шатуновская высказывала уверенность, что компрометирующие Сталина документы были изъяты. В своём письме А. Н. Яковлеву от 13 июня 1989 года она перечисляла конкретные виденные ею и пропавшие из дела документы[13][14].

В 1990 году в ходе расследования, проводившегося прокурорско-следственной бригадой Прокуратуры СССР, Главной военной прокуратуры и Комитета госбезопасности СССР совместно с работниками Комитета партийного контроля при ЦК КПСС, было дано заключение[15], что причастности органов НКВД и лично Сталина не обнаружено. В записке Центральной Контрольной Комиссии КП РСФСР, проверявшей заявление Шатуновской, было указано, что следователи из НКВД «искусственно связали Николаева с бывшими участниками зиновьевской оппозиции Котолыновым, Румянцевым, Толмазовым и другими (всего 13 человек), сфальсифицировали уголовные дела» большой группы граждан, которые впоследствии были расстреляны[16].

Несмотря на такое решение прокуратуры, в литературе нередко высказываются точки зрения как о причастности Сталина к убийству Кирова[17][18] (а также, как её вариант, — что Николаев субъективно действовал в одиночку по собственным намерениям, но Сталин узнал о них и позволил убийству совершиться), так и в пользу версии убийцы-одиночки[19][20].

Ф. Д. Медведь, на момент убийства Кирова работавший начальником Ленинградского УНКВД, в откровенной беседе со своим близким другом Д. Б. Сорокиным утверждал: «… идейный вдохновитель убийства — Сталин, а исполнители — Ягода и Запорожец». Об этом высказывании Медведя в начале 1960-х годов Сорокин писал в ЦК КПСС[21].

В своей книге Р. А. Медведев, делая анализ результатов голосования на XVII съезде партии, пишет: «Он (Сталин) почувствовал опасность для своего положения и для своей власти, и эта опасность персонифицировалась для него в лице С. М. Кирова и многих делегатов XVII съезда»[22]. Далее Медведев написал, что «в указанных делах каких-либо данных о подготовке в 1928—1934 гг. покушении на Кирова, а также о причастности к этому преступлению органов НКВД и Сталина не содержится».

По утверждению выданной в 1990 году справки работников прокуратуры СССР и КГБ вся информация Медведева была основана на неподтверждённых слухах[23]. Виктор Балан утверждал, что все улики и свидетели были уничтожены[24].

Советский и российский историк Вадим Захарович Роговин пишет: «Все исследователи советской истории 30-х годов сходятся на том, что выстрел в Кирова позволил Сталину практически без сопротивления развязать террор в растерянной, остолбеневшей от этого наглого убийства стране. Однако до сего дня сохраняются представления о том, что эта трагедия либо принадлежит к числу нередких в истории тщательно подготовленных политических убийств, которые не раскрываются до конца никогда, либо к тем редким стечениям исторических обстоятельств, которые настолько точно соответствуют интересам определённого лидера, что подозрения в его адрес остаются навсегда»[25].

Согласно версии, выдвинутой властями, Кирова убили представители «троцкистско-зиновьевского центра» во главе с Л. Б. Каменевым и Г. Е. Зиновьевым. Однако в 1934 ни тот, ни другой не занимали никаких правительственных постов и не могли организовать доступ убийцы к тщательно охраняемому Кирову. В 1934 член ЦК Н. С. Хрущёв написал:

…Николаев получил затем доступ в Смольный, находился на лестничной клетке обкома партии, где работал Киров, там встретил и убил его. Без помощи лиц, обладавших властью, сделать это вообще было невозможно, потому что все подходы к Смольному охранялись, а особенно охранялся подъезд, которым пользовался Киров[26].

3 марта 1937 года Сталин, выступая на Пленуме ЦК ВКП(б), отмечал: «Злодейское убийство товарища Кирова было первым серьёзным предупреждением, говорящим о том, что враги народа будут двурушничать и, двурушничая, будут маскироваться под большевика, под партийца для того, чтобы втереться в доверие и открыть себе дорогу в наши организации. Судебный процесс „Ленинградского центра“, равно как судебный процесс „Зиновьева — Каменева“, дал новое обоснование урокам, вытекающим из факта злодейского убийства товарища Кирова»[27].

Выдвигалась версия об убийстве Кирова на почве ревности[28][29]. По Ленинграду ходили слухи, что Киров имел близкие отношения с Мильдой Драуле — женой Николаева. Сергей Миронович пользовался популярностью у женщин, особенно балерин Мариинского театра. Однако Сталин не был заинтересован в данной версии, Мильда Драуле была допрошена и вскоре приговорена к расстрелу[30].

По словам участвовавшего в расследовании убийства Генриха Люшкова, «Николаев безусловно не принадлежал к группе Зиновьева. Он был ненормальный человек, страдавший манией величия. Он решил погибнуть, чтобы войти в историю героем. Это явствует из его дневника».

Сын Л. П. Берии Серго отмечал: «Когда убили Кирова, отец работал в Грузии, но позднее рассказывал, что никакого заговора, как писали газеты, не было. Убийца — одиночка. Уже возглавив НКВД, отец, разумеется, возвратился к этой трагической истории и попытался восстановить детали случившегося, но каких-либо документов, позволяющих трактовать смерть Сергея Мироновича иначе, не нашел»[31].

Дневник Николаева был рассекречен 1 декабря 2009 года. Согласно записям в нём, Николаев решил отомстить Кирову за своё увольнение из Института истории партии, после которого он стал безработным. Сам Николаев сравнивал себя с Андреем Желябовым, который убил Александра II[32].