Совет главных конструкторов

Для управления системой научно-технических разработок потребовался координационный орган, каковым стал совет главных конструкторов, которые принимали все важные решения, на заседаниях этой команды принимались решения всех принципиальных и текущих вопросов космической программы. Несмотря на то, что совет имел неформальный характер, его члены обладали необходимыми полномочиями для формирования направления развития советской ракетно-космической программы и смежных исследований, что упоминают в своих воспоминаниях члены совета, другие участники проекта[4][10][11] и исследователи отрасли[12].

В первый совет вошли главные конструкторы предприятий, которые занимались ракетно-космической программой на руководящих должностях с 1946 года:

• Владимир Бармин — директор ГСКБ «Спецмаш», главный конструктор стартовых комплексов;
• Валентин Глушко — главный конструктор ОКБ-456, разработка ЖРД;
• Сергей Королёв — главный конструктор ОКБ-1, разработка ракет-носителей, спутников, баллистических ракет и других изделий этого направления;
• Николай Пилюгин — заместитель главного конструктора НИИ-885 М. С. Рязанского по автономным системам управления, с февраля 1947 года главный конструктор;
• Михаил Рязанский — главный конструктор НИИ-885 по аппаратуре радиосвязи для ракет;
• Виктор Кузнецов — главный конструктор НИИ судостроительной промышленности гироскопических командных приборов.

Эта команда иногда называется «великолепная шестёрка»[4][11]. На часто использующейся в литературе фотографии шести конструкторов, снятой на Байконуре в 1954 году, нет Кузнецова, но есть Богомолов, которого отдельные авторы называют членом «великолепной шестёрки»[12].

Около 1954 года советский космический проект вплотную приблизился к решению задачи отправки человека в космос. В связи с расширением круга решаемых задач в совет были введены новые специалисты[3]:

• Мстислав Келдыш — с 1950 года научный руководитель НИИ-1 Министерства авиационной промышленности, занимался механикой и аэрогазодинамикой летательных аппаратов.
• Алексей Богомолов — с 1954 года руководитель космического сектора ОКБ МЭИ, разработчик аппаратуры для средств радиотелеметрии и траекторных измерений.
• Владимир Котельников — с 1954 года директор Института радиотехники и электроники АН СССР.

В состав совета в разное время также входили:[13]

• Георгий Бабакин
• Алексей Исаев
• Семён Косберг
• Михаил Янгель
• Владимир Челомей, возглавивший аналогичный совет в 1960 г.

Несмотря на то, что С. П. Королёву удалось на длительное время сплотить под своим руководством видных советских учёных в сфере ракетно-космической техники, необходимо учитывать, что в космонавтике они были фигурами не менее важными, чем Королёв[14]. Между членами совета сохранились противоречия и старая, длящаяся годами, а подчас десятилетиями, хотя и нигде не афишируемая борьба и антагонизм, часто переходящий за рамки сугубо научных противоречий и выходящий на уровень межличностных конфликтов (к примеру, между Янгелем и Челомеем, между Челомеем и Королёвым, между Королёвым и Глушко, между Королёвым и Янгелем, и так далее). По воспоминаниям Бориса Чертока, в 1960 году обострились проблемы во взаимоотношениях Глушко и Королёва[10], которые окончательно завели в тупик взаимодействие между членами совета после запуска человека в космос в 1961 году. Необходимо особо отметить, что, несмотря на остроту противоречий между членами совета, ни Королёв, ни кто-либо ещё из числа членов совета не позволяли себе публичной критики своих оппонентов и шагов, которые могли быть истолкованы как выходящие за рамки приличия, при том, что каждый конструктор, разумеется, старался перетянуть «одеяло на свою сторону» в плане обеспечения государственной поддержки собственных проектов и сокращения, либо поглощения конкурирующих структур[15]. Критика соперников при этом носила сугубо технический и весьма вежливый характер, но это не отменяло её бескомпромиссной сути и, как по этому поводу вспоминал позже С. Н. Хрущёв (на тот момент — заместитель главного конструктора ОКБ-52 В. Н. Челомея), он получал от своего руководителя В. Н. Челомея негласное указание: на заседаниях научно-технических советов «топить» как бесперспективные те проекты конкурирующих конструкторских бюро, бесперспективность которых не была доказана, но развитие которых шло вразрез с теми проектами, которые разрабатывались в его собственном конструкторском бюро (в случае изменения политической конъюнктуры в стране Челомей ожидал точно таких же шагов от Королёва и других своих конкурентов, а потому пользовался своим служебным положением и неформальными связями с Генеральным секретарём ЦК КПСС, как, впрочем, и другие конструкторы, имевшие своих негласных покровителей из числа кандидатов и членов Политбюро ЦК). Причём не только межличностные конфликты довлели над учёными: от каждого из членов совета, как от руководителя той или иной научно-исследовательской, научно-производственной или опытно-конструкторской организации, зависело сохранение и увеличение числа рабочих мест на курируемых ими предприятиях, укрупнение штатов, расширение производственной базы, ведь за каждым членом совета стояли тысячи научно-технических и инженерно-технических работников, военнослужащих и гражданских лиц, участвующих в проектах, занятость которых и обеспечение их работой напрямую зависело от стойкости и успешности в отстаивании их начальниками собственной позиции перед высшим военно-политическим руководством страны[7].

При всём накале противостояния, даже в кругу ближайших знакомых из числа коллег, подчинённых и доверенных лиц, учёные вели себя весьма сдержанно, как и подобает персонам такого уровня, и не позволяли себе каких-либо резких выпадов в адрес оппонентов, — даже в конфиденциальном разговоре Королёв позволял себе лишь посетовать в отношении Челомея: «Челомей и то, Челомей и сё, Челомей всё берет в свои руки».[17] Несмотря на напряжённые отношения Королёва с Янгелем, известно, что Королёв приезжал к Янгелю в Днепропетровск и они провели несколько дней на рыбалке, на Днепре, обсуждая ситуацию в ракетостроении, ситуацию в стране и вырабатывая совместный план действий. Свидетели событий тех лет из числа лиц, поддерживавших доверительные отношения со многими из указанных учёных, единодушны в том, что ни Королёв к Челомею, ни Челомей к Королёву с откровенной враждебностью не относились. Один из ведущих сотрудников Челомея — Г. А. Болтянский рассказывал, что Челомей любил ставить Королёва в пример другим как сильную личность. А сотрудники Королёва И. В. Лавров и М. С. Флорианский вспоминали, как Королёв посылал своё «посольство» к Челомею для налаживания деловых контактов[18]. Как отмечает по этому поводу А. П. Соловьёв, история противостояния двух ракетных гениев — Челомея и Королёва — заслуживает если не отдельной книги, то фильма уж точно[19]. В этом плане можно сказать, что С. П. Королёву силой собственного авторитета и организационных способностей удалось создать такой орган, который долгое время выполнял не только совещательные функции, но и являлся дискуссионной площадкой для поиска компромисса и примирения конфликтующих сторон, каждая из которых имела большой вес и значение в определении направления развития ракетно-космических технологий как военного, так и гражданского назначения.

В начале 2000-х гг. делались попытки воссоздать Совет генеральных конструкторов, как совещательный орган при Президенте РФ (наряду с аналогичными советами по другим вопросам), который бы определял направление развития вооружений, военной техники и изделий гражданского назначения[20].

• Второе главное управление — государственный орган строительства космической отрасли.

• Б. Е. Черток Ракеты и люди. Книга 4. Лунная гонка. — М.: «Машиностроение», 1999
• Э. И. Белобородько. Когорта // Русская линия. — СПб., 2009. — Вып. 11 марта.

• Экспозиция шестёрки главных конструкторов, музей «Первого полёта», Гагарин