Сирены и Улисс

Уильям Этти. Автопортрет, 1823

Родившийся в Йорке Уильям Этти (1787—1849) первоначально был учеником печатника в Халле[1], но по завершении своего ученичества в возрасте 18 лет перебрался в Лондон, чтобы стать художником. Находившийся под сильным влиянием работ Тициана и Рубенса он прославился изображениями обнажённых фигур в библейских, литературных и мифологических декорациях[2]. В то время как многие из его коллег очень восхищались им и избрали его полноправным членом Королевской академии художеств в 1828 году[3], другие осуждали содержание его работ как неприличное[4]. В своём представлении сцены с сиренами и Улиссом Этти, вероятно, исходил из перевода «Одиссеи» Александра Поупа: «их песня — смерть, и она делает разрушение приятным. / Отпусти человека, которого побеждает музыка, чтобы он остался / у проклятого берега и слушал лежащего … В зелёных медовухах они резвятся, и широко вокруг / лежат человеческие кости, от которых белеет вся земля. / Грязная земля плавает в человеческой крови / и убийство человека омрачает ужасный берег»[5].

Сирены похожи внешне, и на картине, вероятно, изображена одна и та же модель в трёх разных позах.

В «Сиренах и Улиссе» на переднем плане изображены три сирены, поющие на острове[6], окружённом гниющими трупами погибших моряков[6]. Улисс виднеется на заднем плане привязанным к мачте своего корабля на фоне тёмных поднимающихся облаков[6].

Улисс кажется крупнее своих товарищей-моряков, а сирены вытягивают руки в традиционных драматических позах. Три сирены очень похожи внешне, и биограф Этти Леонард Робинсон считал вероятным, что Этти изобразил одну и ту же модель в трёх разных позах[7]. Робинсон полагал, что их классические позы явились результатом постоянного пребывания Этти на уроках живописи в Академии, где модели всегда принимали традиционные позы[7]. Ричард Грин, бывший куратор Йоркской художественной галереи оценил их позы как дань уважения нереидам в картине Рубенса «Прибытие в Марсель», работой, которой Этти, как широко известно, восхищался и с которой он сделал копию в 1823 году[8].

Внешний облик сирен не описан в «Одиссее», и традиционное древнегреческое представление о них было как о химерах: птицах-львах или птицах-женщинах[5]. Этти придал полностью человеческий облик своим сиренам, объяснив это тем, что их формы становились полностью человеческими, как только они выходили из моря[7]. Такой подход получил распространение среди более поздних художников, изображавших этот сюжет[9].

Этти ответственно подошёл к созданию картины, в том числе посетив морг, чтобы изобразить мёртвые и разлагающиеся тела на острове сирен[4]. Использование им реальных трупов стало общеизвестным фактом, вызвав протесты со стороны некоторых критиков[7]. Хотя художник посетил Брайтон в 1836 году, чтобы понаблюдать за морем для работы над картиной, он имел мало опыта в пейзажной и морской живописи, а изображения моря и облаков выполнены куда хуже чем остальная часть работы[10].

«Сирены и Улисс» были самой большой работой Этти к тому времени, имея размеры 442,5 см на 297 см[6]. Картина была завершена в 1837 году, выставлена в Королевской академии художеств позднее в том же году и висела в новом здании Академии на Трафальгарской площади (ныне Лондонская национальная галерея)[11]. Мнения о работе и методах Этти в её создании разделились: «The Gentleman’s Magazine» считал её «безусловно лучшей [картиной], которую когда-либо писал мистер Этти … это историческое произведение первого класса, изобилующее всевозможными красотами»[12]. В то время как «The Spectator» описывал картину как «отвратительное сочетание сладострастия и отвратительной гнилости — яркое по цвету и прекрасное по исполнению, но задуманное в самом худшем вкусе»[7].

Тела, гниющие на острове сирен, были написаны с настоящих трупов, что оскорбляло некоторых критиков

Возможно, из-за своих размеров «Сирен и Улисса» не удалось продать на летней выставке 1837 года[13]. В октябре 1837 года богатый манчестерский торговец хлопком Дэниел Грант, поклонник Этти, который уже заказал у него «Венеру и её голубей»[13], встретился с Этти на скачках в Хитон-парке и предложил ему продать «Сирен и Улисса», а также меньшую в размерах работу «Самсон, преданный Далилой», не глядя за общую сумму 200 фунтов стерлингов[14]. Этти надеялся получить 400 фунтов за две картины, но услышав сообщение Гранта о том, что его кампания потеряла 100 000 фунтов в том году, предложил цену в 300 фунтов за пару. Грант в ответ назвал сумму в 250 фунтов стерлингов, от этого предложения Этти отказался. Прощаясь с художником в конце вечера, Грант вдруг спросил: «Вы возьмёте деньги?», застав врасплох Этти, который вдруг согласился[14]. Грант умер вскоре после этого[14], оставив картину своему брату Уильяму, который в свою очередь передал её Королевскому манчестерскому институту в 1839 году[4].

Этти считал эту картину своей лучшей работой, настаивая на том, чтобы она стала центральным экспонатом его персональной выставки в Королевском обществе искусств в 1849 году[4]. Королевский манчестерский институт был обеспокоен тем, что картина будет повреждена, если её переместить, и отказывался отправлять её на выставку до тех пор, пока Этти и ряд влиятельных друзей не посетят Манчестер, чтобы договориться о том, чтобы отдать полотно на выставку[15]. Этти умер позднее в том же году, а его работа пользовалась недолгой популярностью[16]. Интерес к ней со временем снизился, а к концу XIX века стоимость всех его картин упала ниже их первоначальной цены[16]. Поскольку полотно редко выставлялось, оно оказало незначительное влияние на более поздних художников, хотя считается, что «Сирены и Улисс» оказали влияние на работу Фредерика Лейтона «Рыбак и сирена» 1858 года[17].

Связанный Улисс изображён значительно крупнее своих соратников.

Этти использовал экспериментальные методы при написании «Сирен и Улисса», используя крепкий клей в качестве стабилизатора краски, который высушивал её, делая твёрдой и хрупкой, в результате чего она начинала отслаиваться после высыхания. Проблема усугублялась большим размером картины, из-за которого её приходилось сгибать всякий раз, когда её перемещали[18][19]. С того самого момента, как картина была завершена, она начала разрушаться[20]. После того, как она была показана на Выставке художественных сокровищ 1857 года, она была сочтена находящейся в слишком плохом состоянии для публичной демонстрации и была помещена на длительное хранение в архив Королевского манчестерского института, известного позднее как Манчестерская художественная галерея[4]. В середине XX века было предпринято несколько неудачных попыток отреставрировать «Сирен и Улисса», но попытка очистить картину непреднамеренно повредила краску ещё больше[18].

В 2003 году сотрудники Манчестерской художественной галереи решили, что, если не будут проведены реставрационные работы, картина вскоре будет не подлежать восстановлению. Фонд Эсме Фэрберн и AXA обеспечили финансирование реставрации[20]. Сменный холст, к которому картина была прикреплена в 1930-х годах, был удалён[18]. После этого для восстановления поверхности полотна была использована смесь клея из стеклопластика и мела, а краска, появившаяся во время предыдущей попытки реставрации, была удалена[18][19]. Новый двойной слой холста был добавлен к задней части картины, и все три слоя были склеены вместе[18].

В 2006 году отреставрированная картина была перенесена из реставрационных мастерских в Манчестерскую художественную галерею. Девятая секция галереи MAG была преобразована во временную студию, открытую для публики, чтобы посмотреть финальную процедуру реставрации, которая была завершена в 2010 году[19][20]. «Сирены и Улисс» ныне можно увидеть в Третьей галерее музея[19].

• William Etty: Art & Controversy (англ.) / Burnage, Sarah; Hallett, Mark; Turner, Laura. — London: Philip Wilson Publishers, 2011. — ISBN 9780856677014.
• Gilchrist, Alexander Life of William Etty, R.A (англ.). — London: David Bogue, 1855.
• Robinson, Leonard. William Etty: The Life and Art (англ.). — Jefferson, NC: McFarland & Company, 2007. — ISBN 9780786425310.