Седнёв, Иван Дмитриевич

Когда царская семья в августе 1917 года высылалась в Тобольск, возможность покинуть службу была у всех императорских слуг, но И. Д. Седнёв предпочёл остаться в семье отрёкшегося монарха и добровольно отправился вместе с ними в ссылку. Когда царскую семью частями (ввиду болезни цесаревича Алексея) отправляли из Тобольска в Екатеринбург, И. Д. Седнёв был отправлен в первой группе вместе с царём и царицей[4].

В апреле 1918 года в Тобольск прибыл большевистский вооружённый отряд, под командованием матроса Балтийского флота — П. Д. Хохрякова. Узнав, что в числе слуг царской семьи есть и матросы-балтийцы, Хохряков пригрозил, что сведёт счёты с «предателями революции», «позорящими революционный флот», если они не оставят своей службы при царской семье[5]^:450.

Прежде чем быть допущенными в дом Ипатьева, все прибывшие с царской семьёй слуги давали чекистам расписку следующего содержания: «Я, нижеподписавшийся,… даю настоящую расписку в том, что, желая продолжать служить при бывшем царе Николае Романове, обязуюсь подчиняться и выполнять все распоряжения Уральского областного Совета, исходящие от коменданта дома, считая себя на равном состоянии, как и остальная семья Романовых». Историк В. М. Хрусталёв писал, что подписывая эту расписку, царские слуги подписывали собственный смертный приговор[5]^:443.

В Екатеринбурге у И. Д. Седнёва и К. Г. Нагорного (прибывшего со второй партией ссыльных) практически сразу начались конфликты с екатеринбургской охраной царской семьи — бывшие матросы «Штандарта» поднимали голос в защиту притесняемых охраной узников, принялись смывать со стен стихи и рисунки неприличного и оскорбительного для царской семьи содержания, которые оставляли красноармейцы-охранники. Но окончательно решило их судьбу то, что они позволили себе открыто возмущаться тем, что охрана ворует вещи, принадлежащие царской семье[6].

Пьер Жильяр вспоминал впоследствии: «…эти два милых малых не могли скрыть своего возмущения, когда увидели, как большевики забирают себе золотую цепочку, на которой висели у кровати больного Алексея Николаевича его образки»[4][7]. 15 (28) мая 1918 года И. Д. Седнёв и К. Г. Нагорный были взяты из Ипатьевского дома и доставлены в Екатеринбургскую тюрьму. Арестованных слуг лишили вещей и денег и поместили в общей камере тюрьмы, где содержались арестованные чрезвычайной следственной комиссией. Их сокамерником был князь Львов, который впоследствии дал показания следствию об убийстве царской семьи о рассказах арестованных матросов об условиях содержания царской семьи в доме Ипатьева[4][8].

По одним сведениям в начале июня 1918 года[4], по другим — в начале июля 1918 года[2] они в группе других заключённых были выведены из тюрьмы, отведены за город в безлюдное место и тайно, в спину, убиты «за предательство дела революции» — как было указано в постановлении об их казни. Историк Хрусталёв писал, что комиссар Хохряков таким образом исполнил свою угрозу[5]^:451. Убийцы оставили их трупы на месте убийства не захороненными[4]. Советская «Народная газета» города Шадринска напечатала об этом 31 июля 1918 года такое извещение: «Екатеринбург, 7 июля. По предложению областного Совета Уральской областной чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией расстреляны следующие заложники:…Седнёв,…»[2].

Когда Екатеринбург был занят белыми, трупы И. Д. Седнёва и К. Г. Нагорного, полуразложившиеся и исклёванные птицами, были найдены и торжественно захоронены 10 августа 1918 года у церкви Всех Скорбящих. Очевидцам похорон запомнилось, что могилы бывших матросов «Штандарта» были усыпаны множеством белых цветов. Могилы были уничтожены, когда при советской власти на месте кладбища был создан городской парк[4].