Садок Судей

Книга была напечатана в апреле 1910 года тиражом 300 экземпляров в петербургском издательстве «Журавль» Матюшина и Гуро (в типографии Кюгельген и Ко.). По другим источникам, было отпечатано 480 экз., но поскольку счёт не был оплачен, весь тираж, кроме полученных Каменским 20 экз., остался на складе, а потом и вовсе пропал[2].

Формат был небольшой, карманный (12,2х11,8 см)[3]. Текст был напечатан на оборотной стороне обоев одного рисунка двух разных оттенков (зеленовато-розового и голубовато-жёлтого). Третий вариант обоев использовался в качестве обложки. Заглавие, набранное на полосе бумаги, было наклеено на обложку[1]. Как вспоминал Каменский, «рисунок обоев бедных квартир» был оставлен «чистым на левых страницах как украшение»[4]. Давид Бурлюк обосновывал символизм использованных обоев: « … всю жизнь вашу пройдем огнем и мечом литературы: под обоями у вас клопы да тараканы водились, пусть живут теперь на них молодые, юные, бодрые стихи наши»[3].

Книга была набрана без буквы ѣ, твёрдого знака на конце слов, фиты, ижицы, а также без знаков препинания. В ней отсутствовали титулы и оглавления, поэтические и прозаические тексты шли единым потоком, заголовки и фамилии авторов помещались в виде ремарок на полях, названия заменялись порядковыми номерами opus’ов.

9 рисунков для издания исполнил Владимир Бурлюк — он сделал 6 портретов участников сборника (Хлебникова, Каменского, Гуро, братьев Бурлюков и С. Н. Мясоедова; без портретов остались Е. Низен и А. Гей), три иллюстрации к отдельным стихам Каменского, Гуро и Хлебникова и концовку с изображением змеи. Работа шла на квартире Гуро и Матюшина[5]. Рисунки воспроизведены штриховой цинкографией[1].

Книга является библиографической редкостью и обладает большой ценностью. Каждый сохранившийся экземпляр уникален в связи с тем, что печатался он на обоях нескольких видов, рисунок которых каждый раз по-новому сочетался с печатным текстом[3].

Манифеста в начале сборника не было, однако первый текст — сборник ор.1 Каменского «Жить чудесно» — выполнял его функции. Из произведений Хлебникова в сборнике были напечатаны «Зверинец», первая часть драмы «Маркиза Дэзес» и начало поэмы «Журавль».

Бурлюк говорил, что «Садок» «…всем существом своим был подмётной книгой» и жалел, что эти качества не удалось донести до читателя — экспериментальный характер сборника современниками остался не замечен[1]. Футуристы распространяли свой сборник неожиданными способами. Уходя с одного из вечеров на «Башне» В. И. Иванова, братья Бурлюки «насовали всем присутствующим в пальто и шинели в каждый карман по „Садку“»[6] а Каменский и Николай Бурлюк, читая стихи во время своих выступлений, постоянно «размахивали» экземплярами сборника[1].

Сборник был воспринят как открытая конфронтация с литературным миром. Валерий Брюсов писал о нём: «Сборник переполнен мальчишескими выходками дурного вкуса, и его авторы прежде всего стремятся поразить читателя и раздразнить критиков»[7]. Критика особо выделяла стихи Каменского. По словам Н. С. Гумилёва, «его бесчисленные неологизмы, подчас очень смелые, читатель понимает без труда и от всего цикла стихов уносит впечатление новизны, свежей и радостной»[8][1].

Кручёных, который в 1-м сборнике не участвовал, описывал свои впечатления так: «Книги Гилеи выходили на скромные средства Д. Бурлюка. Садок судей I и II вывезли на своем горбу Е. Гуро и М. Матюшин. Кстати, „Садок судей“ I — квадратная пачка серенькой обойной бумаги, односторонняя печать, небывалая орфография, без знаков препинания (было на что взглянуть!) — мне впервые попался на глаза у В. Хлебникова. В этом растерзанном и зачитанном экземпляре я впервые увидел хлебниковский „Зверинец“ — непревзойденную, насквозь музыкальную прозу. Откровением показался мне и свежий разговорный стих его же пьесы „Маркиза Дезес“, оснащенный редкостными рифмами и словообразованиями. Чтобы представить себе впечатление, какое тогда производил сей сборник, надо вспомнить его основную задачу — уничтожающий вызов мракобесному эстетизму „аполлонов“. И эта стрела попала в цель. Недаром после реформы правописания аполлонцы, цепляясь за уничтоженные яти и еры, дико верещали: — И вместо языка, на коем говорил Пушкин, раздастся дикий говор недоученных футуристов. Так озлило их, такие пробоины сделало в их бутафорских „рыцарских щитах“, так запомнилось им даже отсутствие этого достолюбезного „ятя“ в „Садке“ !…»[3].

Сами новаторы свой сборник ценили высоко. Когда через несколько лет авторы «Первого журнала русских футуристов» стали собирать «Материалы для истории русских литературных нравов», о своих истоках они заявили так: «В 1910 году вышла книга „Садок Судей (1)“ — в ней гениальный Виктор Хлебников встал во главе русской новой литературы. В этой книжке, напечатанной на обоях, впервые был указан новый путь поэтического творчества»[9].