Савинченко, Наум Васильевич

Из семьи воронежского крестьянина-субботника Василия Ивановича Савенкова. Семья в 1911 году перебралась в Сибирь, где занималась крестьянским хозяйством в селе Бражное, недалеко от Канска. Участник Гражданской войны. В 1919 году был призван в Красную Армию, службу начал в 30-й Иркутской «железной» дивизии, которой командовал В. Блюхер. Красноармеец, политбоец батальона. В ноябре 1920 года форсировал Сиваш, штурмовал Перекоп, за что был награждён орденом Боевого Красного Знамени из рук М. Фрунзе. Демобилизован после лечения от ран и тифа в октябре 1922 года, вернулся в семью. Работал секретарем сельсовета. Вероятно, в это время поменял фамилию (свою и родственников) на Савинченко.

Сельской власти надлежало исправить перегибы, допущенные по отношению к крестьянам-середнякам во времена «военного коммунизма». Такой перегиб имел место и в семье Савинченко: его отец запахал тогда у своего соседа одну или две десятины земли, пользуясь правом семьи красноармейца. И вот теперь его сыну, краснознаменцу и партийцу, предстояло вернуть эту десятину соседу-хозяину, признанному середняком. Реакция на это решение оказалась мгновенной — Наум Васильевич в знак протеста заявил о несогласии с новой экономической политикой и о своем выходе из ВКП(б)[1].

.

В 1923 году вступил в ВКП(б) заново. Учился в школе крестьянской молодежи. С 1927 года на педагогической работе, был назначен заведующим Канской совпартшколой, преподавал в ней историю ВКП(б). В 1929 году направлен в Академию коммунистического воспитания, окончил её в 1932 году. Работал в МГУ с 1938 года. Читал курс истории ВКП(б). Кандидат исторических наук (1947). Доцент (1947). Профессор (1961—1982), заведующий кафедрой истории КПСС (1958—1982) исторического факультета. Подготовил свыше 30 кандидатов исторических наук, являлся председателем секционного Учёного совета по истории КПСС МГУ. Жил по адресу: Ломоносовский проспект, дом 14, квартира 504.^{[значимость факта?]}.

Студент истфака, впоследствии профессор, директор Государственного исторического музея К. Г. Левыкин вспоминал:

У нас много лет общий курс лекций по основам марксизма-ленинизма, а позже — по истории ВКП(б) и КПСС читал один из лучших лекторов по этому предмету — Наум Васильевич Савинченко. Мы встретились с ним в 1950/1951 учебном году на первой его лекции в Ленинской аудитории, увидели, услышали и в конце лекции наградили дружными аплодисментами за интересный рассказ … лектор никогда не заглядывал в конспект. Однако в правом кармане его пиджака всегда была тонкая ученическая тетрадка. Иногда, когда ему надо было что-то процитировать, он каким-то особым артистическим жестом вынимал её, театрально раскрывал какую-то страницу и, держа тетрадку в правой руке, не глядя в неё, произносил точно, слово в слово, нужную цитату, тут же сообщая имя автора, название цитируемой статьи, время и место её публикации. Потом тем же жестом тетрадка отправлялась в тот же карман. Говорил он негромко, но не монотонно, не бубнил, а играл своим голосом, как это могут делать только актёры. Он интриговал нас неожиданностью того, что хотел сказать как бы доверительно, только для нас. Этой игрой голоса он укрощал нас в самом начале лекции, когда аудитория ещё не уселась, не успокоилась. Мы все были заняты приготовлением к конспектированию и вдруг видели, что лектор что-то говорит, когда шум в аудитории ещё не стих. А лектор, красивый мужчина, хотя и невысокого роста, с красивой прической из седых волос, в опрятном костюме, все продолжал шевелить губами, не усиливая своего голоса, не срываясь, без назидания, без призывов «прекратить шум». И аудитория будто бы замирала. Мы слышали грамотную, чистую русскую речь высокообразованного интеллигента. Позже я неоднократно слышал, как Наум Васильевич делал справедливые замечания молодым преподавателям, да и студентам, за неправильно произнесенное русское слово, за неправильно истолкованный его смысл, за вульгаризацию сложных научных терминов и понятий[1].

По взглядам — последовательный ортодокс-сталинист.

Я вспоминаю … реплику … Наума Васильевича Савинченко, когда при обсуждении курсовой работы его пытливая ученица Света Сергиенко упрекнула своего товарища по группе в недостаточном использовании архивных материалов. Он раздраженно заметил ей: «Ну что же, вы думаете, что какая-нибудь архивная бумажка сможет изменить что-либо в политике партии?»[1]

По поводу выселения калмыков К. Г. Левыкин вспоминал:

Я долго размышлял над этими вопросами, но согласовать действия, предпринятые в 1943 и 1944 годах, с усвоенными из уроков истории в советской школе принципами не мог. В этом мне не помогли разобраться даже мои учителя в Московском государственном университете, когда я, став студентом, обратился к ним со своими сомнениями. Помню, что Наум Васильевич Савинченко, профессор и заведующий кафедрой истории КПСС, только успокоил мою и свою совесть ссылкой на ленинский тезис о том, что только идея диктатуры пролетариата имеет абсолютное значение в борьбе за революционное социалистическое преобразование общества. А всё остальное, что ей противоречит, должно быть решительно преодолено, отброшено, в том числе и национальный вопрос, если он вступает в противоречие с основной идеей революции[2].

В 1956 году

большой шум вызвала статья [Э. Н.] Бурджалова «О тактике большевиков в марте-апреле 1917 года», где Бурджалов показал, что Сталин вместе с Каменевым весной 1917 г. выступал против курса Ленина на социалистическую революцию. … Исторический факультет МГУ был одним из тех учреждений, где на Бурджалова нападали особенно яростно. Помню одно из таких собраний, где обвинители Бурджалова, заведующий кафедрой истории КПСС профессор Н. В. Савинченко и доцент той же кафедры П. Н. Патрикеев, буквально исходили злобой, доказывая, что в изучении истории нужно руководствоваться «партийностью», а не чем-либо другим[3].

В 1957—1958 гг. на историческом факультете МГУ развернулась дискуссия о «средних слоях». В 1957 г. была арестована группа аспирантов и молодых преподавателей факультета (группа аспиранта кафедры истории КПСС Льва Краснопевцева), которые создали «ревизионистский» кружок, проводя политические дискуссии, распространяя официально не одобренные работы по советской истории и листовку с требованиями широкой народной и партийной дискуссии, суда над сообщниками Сталина, права на забастовку, усиления роли советов.

…пружиной публичного конфликта становится противостояние кафедры истории КПСС, во многом остающейся бастионом сталинской партийной ортодоксии, и кафедры новой и новейшей истории, которая объединяет специалистов по истории зарубежных стран, владеющих иностранными языками. О том, что иностранный язык — отнюдь не нейтральный культурный навык, свидетельствует убеждение заведующего кафедры истории КПСС Наума Савинченко: «Те, кто знает иностранные языки, — потенциальные шпионы»[4].

Конфликт находит точное соответствие в политическом напряжении между «детьми XX съезда» и «сталинистами», при том, что последние в тот момент получают преимущество в партбюро факультета[5].

Известен критическим выступлением о фильме «Шестое июля» и призывом к ужесточению цензуры:

Основное содержание кинофильма «Шестое июля» состоит в том, что в нём выдвинуты напоказ злейшие враги Советской власти — мятежники, «левые» эсеры. Они показаны активными, деятельными, решительными, страстными и… бескорыстными… Эсеры — инициаторы события. Поэтому в картине они занимают ведущее место. Они наступают. Наступают активно, энергично, по всем линиям. Наступают в своих страстных, бичующих, прямо-таки уничтожающих Ленина и большевиков речах, наступают войсками и добиваются больших успехов. … В фильме о 6 июля благодаря странной интерпретации событий Советская власть держится на волоске: только чудом Данишевский прорывается сквозь многочисленные патрули мятежников, мчится в Латышскую дивизию и приводит её для борьбы с эсерами. Получается, что только случайность спасает большевиков и Советскую власть. Такая трактовка события перекликается с выводами буржуазных фальсификаторов истории, считающих случайным явлением сам факт завоевания власти рабочим классом в октябре 1917 года. … Ложный замысел фильма и привел к тому, что инициаторы события показаны крупным планом, яркими красками, запоминающимися образами. Представители эсеров изображены в очень выгодном свете: что ни деятель, то художественный тип. … А типы большевиков как-то принижены; Дзержинский, железный нарком, гроза контрреволюции, так и остался в плену у эсеров. Судьба его плачевна; ни один молодой зритель даже не подумает следовать совету Владимира Маяковского — делать жизнь с Дзержинского. … В фильме же «Шестое июля» В. И. Ленин — добрый и гуманный человек, но не энергичный, а какой-то вялый, будто растерянный: о нём не скажешь, что он к врагу вставал «железа тверже». … На наш взгляд, все это свидетельствует о неправильном идейном содержании кинокартины «Шестое июля». Её создатели, видимо, забыли об указании В. И. Ленина о необходимости партийного контроля за кинокартинами"[6].

Награждён орденами Ленина, Красного Знамени и грамотой реввоенсовета Республики, Октябрьской Революции, Красной Звезды, 6-ю медалями. Савинченко вручены грамоты министерств высшего и среднего специального образования СССР и РСФСР. Лауреат премии им. М. В. Ломоносова II степени в составе авторского коллектива за работы «Из истории революционной и государственной деятельности В. И. Ленина» (под ред. Е. Н. Городецкого и Д. К. Шелестова), «В. И. Ленин и некоторые вопросы партийного строительства» (под ред. Н. В. Савинченко) (1960).

Предметная область: история РСДРП-РКП(б)-ВКП(б)-КПСС. Тема кандидатской диссертации «Разработка новой программы большевистской партии в период Октябрьской социалистической революции».

• Аграрная программа большевиков в русской революции 1905—1907 гг. — М.: Издательство Московского университета, 1960. — 23 с.
• Начало первой буржуазно-демократической революции в России: III съезд РСДРП : Книга В. И. Ленина «Две тактики социал-демократии в демократической революции» (соавт. — В. Е. Смирнов). — М.: Изд-во Московского университета, 1960. — 50 с.
• Партия большевиков в период двоевластия (соавт. — В. Е. Смирнов). — М.: Изд-во Московского университета, 1960. — 50 с.
• Ленинские идеи живут и побеждают. Сборник статей / Отв. ред. Н. В. Савинченко. — М.: Изд-во Московского университета, 1970. — 394 с.
• О фильме «Шестое июля» (соавт. — А. И. Широков) // Огонёк. 1970. № 13.

• Бикбов А. Грамматика порядка. Историческая социология понятий, которые меняют нашу реальность. — М.: ВШЭ, 2014.
• Левыкин К. Г. Мой университет: для всех — он наш, а для каждого — свой. — М.: Языки славянских культур, 2006. — 587 с.
• Леонова Л. С. Савинченко Наум Васильевич // Энциклопедический словарь Московского университета. Исторический факультет. — М.: Изд-во Московского университета, РОССПЭН, 2004.
• Наум Васильевич Савинченко (к 70-летию со дня рождения) // Вестник Московского университета. История. 1970. № 6. С.87.
• Смирнов В. П. От Сталина до Ельцина: автопортрет на фоне эпохи. — М.: Новый хронограф, 2011.

• Статья на сайте «Летопись Московского университета»