Российский зерновой экспорт

С ростом населения Европы начиная с 40-х годов XIX века росла его потребность в хлебе, которую в числе прочих экспортёров удовлетворяла Россия. За XIX век население Старого света (без России) возросло почти вдвое: со 147,8 млн чел. до 287,6 млн чел., тогда как за предыдущий век только на 46,5%. Почти вдвое за период Второй промышленной революции увеличился и среднегодовой экспорт зерна из России: с 6.5 млн т до 11 млн. т[12].

При этом удельный вес России в мировой торговле четырьмя главными зерновыми культурами (рожь, ячмень, овёс и кукуруза) снизился с 38 % в 1893-97 гг. до 22,1% в 1913 г. Тем не менее Россия в этот момент занимала первое место по объёмам зернового экспорта, несколько обгоняя Аргентину (21,3%)[12].

Ю.Ф. Чистяков выделил следующие характерные черты российского зернового экспорта к 1914 г.[12]:

• неравномерность поставок на фоне значительных, в сравнении с другими европейскими странами, колебаний величины сборов и урожайности зерновых;
• рост в экспорте доли более дешевых кормовых культур, к качеству которых импортёры были менее требовательны. Если в конце 70-х - начале 80-х годов XIX века Россия контролировала 33,1% мирового рынка пшеницы, 86,3 % ржи, 63% овса, 40% ячменя, то к началу Первой мировой войны доля по пшенице упала до 24,7%, по ржи до 37,1%, по овсу до 42,3%, зато по ячменю выросла до 75,8 %.;
• в конце XIX - начале ХХ века Россия проиграла несколько ключевых рынков: английский рынок — США, ржаной — Германии, где страна стала обеспечивать потребности своими силами, да ещё и захватила зерновые рынки российских регионов: Финляндии и ряда западных губерний;
• экспортное зерно России имело низкое качество, содержало значительное количество примесей, в стране отсутствовали единые стандарты сортов зерна;
• очень низкая доля готовой продукции (различных видов муки): 23%;
• игнорирование конъюнктуры мирового рынка: в стремлении вывезти максимальное объемы зерна в короткие сроки производители обрушивали мировые хлебные цены;
• значительная роль иностранного капитала в экспорте российского зерна и зависимое, бесправное положение русских экспортеров на мировом продовольственном рынке;
• слабое развитие российской экспортной инфраструктуры: большая часть российских портов не могла принимать современные суда, порты были плохо оборудованы техникой, складскими помещениями и элеваторами в портах, не хватало рефрижераторных вагонов и торговых судов.

К концу 1920-х годов СССР вернул себе статус сырьевого экспортёра, которым ранее обладала Российская империя, и экспорт зерновых стал в начале 1930-х годов составлять значительную статью валютного дохода страны, занимая первое место с показателем порядка 20% в 1930-1931 гг.: в 1929 г. его доля составляла 9,9%, в 1930-м — 29,0%, в 1931-м — 32,1% и в 1932-м — 20,7%[13][8]. В рублёвом эквиваленте данные несколько скромнее (см. таб.)[14].

Советский Союз начал возвращать место на мировом зерновом рынке в условиях Великой депрессии в западных странах, падения спроса и цен, а также ужесточения конкуренции с традиционными зернопроизводителями. В 1930 году был получен рекордный урожай, что позволило резко увеличить экспорт. Именно на этом фоне И. В. Сталин пишет В. М. Молотову часто цитируемые письма: «Форсируйте вывоз хлеба вовсю. В этом теперь гвоздь. Если хлеб вывезем, кредиты будут» (6 августа) и «Надо бы поднять (теперь же) норму ежедневного вывоза до 3-4 миллионов пудов минимум. Иначе рискуем остаться без наших новых металлургических и машиностроительных (Автозавод, Челябзавод и пр.) заводов. Найдутся мудрецы, которые предложат подождать с вывозом, пока цены на хлеб на международном рынке не подымутся «до высшей точки». Таких мудрецов немало в Наркомторге. Этих мудрецов надо гнать в шею, ибо они тянут нас в капкан. Чтобы ждать, надо иметь валютн[ые] резервы. А у нас их нет. Чтобы ждать, надо иметь обеспеченные позиции на международном хлебн[ом] рынке. А у нас нет уже там давно никаких позиций, — мы их только завоевываем теперь, пользуясь специфически благоприятными для нас условиями, создавшимися в данный момент. Словом, нужно бешено форсировать вывоз хлеба» (24 августа)[15]. Эти письма нередко приводят в подтверждение того, что форсированный экспорт хлеба был генеральной линией, а не конкретно-исторической задачей, однако этот тезис опровергает следующее пояснение И. В. Сталина, сделанное в письме от 23 августа того же года: «Нам остается еще 1-11/2 месяца для экспорта хлеба: с конца октября (а может быть и раньше) начнет поступать на рынок в массовом масштабе американский хлеб, против которого трудно будет устоять. Если за эти 11/2 месяца не вывезем 130—159 мил. пудов хлеба, наше валютное положение может стать потом прямо отчаянным»[15].

Острой дискуссионной проблемой является обвинение советского руководства в том, что чрезмерный экспорт зерна вызвал массовый голод 1932—1933 годов, при этом за основу оценки ряд авторов (В. П. Данилов, И. Е. Зеленин, В. В. Кондрашин, Р. Дэвис и С. Уиткрофт, В.Сергийчук и другие) берут величины экспорта/импорта за календарный, а не за сельскохозяйственный год. Таким образом, на экспорт за календарный 1932 г. пошла часть урожая 1931-го года, и так далее[8].

Кроме того, в расчетах этих историков данные приводятся целиком за 1930—1933 годы без конкретной разбивки по годам и, самое главное, без учета разницы между предназначенным для экспорта и реально вывезенным хлебом. Эта разница формировалась за счет товарных кредитов, получаемых ответственным за экспорт зерновых, бобовых и разного рода семян, а также сахара внешнеторговым объединением «Экспортхлеб». То, что пшеница являлась одним из главных источников покрытия обязательств СССР по импорту, было продиктовано исключительным финансовым режимом, установленным международным банковским капиталом для Советского Союза[8]. Операции с хлебом позволяли максимально быстро получать валюту под залог и в пределах фактически осуществляемого экспорта, в том числе под товарные запасы, сосредоточенные в портах СССР. Сумма этих кредитов достигала обычно 1,25 млн фунтов стерлингов (11,8 млн руб.). Самым благоприятным в работе «Экспортхлеба» был 3-й квартал, когда с началом уборки удавалось получить кредиты до 1 млн фунтов стерлингов (9,5 млн руб.) и оформить варранты (залоговые свидетельства на экспорт товара при получении кредитов) под товар, находящийся в СССР. Самым напряженным был второй квартал следующего года, когда одновременно снижался объем экспорта и следовало оплачивать кредиты, полученные в начале кампании[16].

Процедура передачи зерна на экспорт описывалась в документах как «отгрузки на экспорт» и заключалась в передаче продукта от Комитета заготовок (Комзаг) при Совете труда и обороны (с 1933 г. — при Совнаркоме) СССР Наркомату внешней торговли. Однако такая передача не была безвозвратной: в зависимости от ситуации НКВТ мог обратно отгрузить хлеб Комитету заготовок. Приводя данные Комзага, Р. Дэвис и С. Уиткрофт не учитывали[17], что под экспортом подразумевается непосредственное пересечение товаром границы СССР, а это происходило далеко не всегда: часть зерна могла передаваться в Торгсин, оставаться в портах СССР в качестве залога, а также отгружаться обратно Комзагу[8].

В послевоенные годы СССР являлся экспортёром зерна, значительно уступая по этому показателю североамериканским государствам (США и Канаде), которые совокупно экспортировали в среднем около 20 млн тонн пшеницы, 3 млн тонн ячменя, 5 млн тонн кукурузы. В это же время страна в незначительных объемах импортировала пшеницу (максимально 443.3 тыс. тонн в 1956 году), кукурурузу (275,8 тыс тонн в 1955 году, в 1959 году ноль), рис (не менее 370 тыс тонн (1957), максимум 689.1 тыс. т в 1959 году)[18].

Объем мировой торговли пшеницей с 1960 года вырос почти в 4 раза, тогда как увеличение объемов производства и рост урожайности были менее чем трехкратными. Политическая нестабильность в регионах, импортирующих пшеницу (Ближний Восток, страны Магриба), мировой финансовый кризис 2008/09 годов, воздействие неблагоприятных погодных условий вызывают колебания на рынке, которые Россия может преодолеть, расширяя хранение и переработку зерна, а также производство муки, круп, булгура и макаронных изделий[19].

На Китай, Индию и Россию приходится 46 % мирового сбора зерна, соответственно 132 млн т., 102 млн т и 74 млн т.

ТОП-5 лидеров по посевным площадям под пшеницей (2019/2020)[1]:

• Индия — 30 млн га;
• Россия — 27 млн га;
• ЕС — 26 млн га;
• Китай — 24 млн га;
• США — 15 млн га.

При этом климатические условия выращивания зерновых в России не улучшились, а урожайность уступает среднемировому показателю: 22-27 центнеров с гектара против 31 ц.[19]

По данным на начало 2010 года, Россия находилась на 3-м месте в мире по экспорту зерновых (после США и Евросоюза) и на 4-м месте в мире по экспорту пшеницы (после США, Евросоюза и Канады)[20][21]. За 10 лет Россия вышла на прочное первое место среди экспортёров (35 млн т в 2019/20 году), опережая ЕС (32 млн т), США (27,5 млн т), Канаду (23 млн т), Украину (20,5 млн т). Общий объём рынка торговли зерном составил 184 млн т. (прирост 30 млн т или на 20 % в течение 2011—2019 годов).

В этом же сезоне Россия показала максимальный рост экспорта (+37 %), уступив по этому показателю Аргентине (+54 %), но опередив США (+26 %)[1]. Начиная с 2005 года российское производство пшеницы стало экспортно-ориентированным: страна выращивает для экспорта большую долю урожая, чем в среднем по миру. По эффективности экспорта (выручке за тонну) Россия значительно уступает США и Канаде, которые продают своё зерно почти наполовину дороже (соответственно 335 и 229 долларов за тонну против 232 в 2014 году)[19].

В общей структуре экспорта продовольствия Россией наибольшая доля к 2016 году пришлась на пшеницу — 27,7 % от всего объёма[22]. В 2014 году доход от экспорта зерновых впервые принёс стране выручку больше, чем от поставок российского оружия: 18,9 миллиарда долларов против 13,2 миллиарда соответственно[23]. Экспорт не идёт в ущерб потреблению зерна внутри страны: на душу населения в России в 2019 году приходилось 298 кг в год, это чуть меньше, чем в самых сытных Алжире (324 кг) и Турции (320 кг)[24].

После ликвидации СССР некоторое время российское государство не ставило перед собой явную задачу участвовать в зерновом экспорте, однако, достаточно рано попыталось зайти на зерновой рынок с официально задекларированными целями поддержки отечественных производителей и продовольственной безопасности, обеспечения госзакупок продовольствия и организации рынков. Последнее подразумевало и рынок торговли зерном, в том числе на экспорт. Работа в этом направлении последовательно делегировалась государством ряду организационно преемственных структур:

• В октябре 1994 года для этих целей при Министерстве сельского хозяйства и продовольствия Российской Федерации для реализации этих целей была создана Федеральная Продовольственная Корпорация. Поставленные перед ней задачи не были реализованы в сколько-нибудь полном объёме. По факту хищения и растраты выделявшихся государством для работы компании средств Генеральной Прокуратурой было возбуждено уголовное дело[25].
• В сентябре 1997 года была ликвидирована, а её функции были переданы ФГУП "Федеральное агентство по регулированию продовольственного рынка" вновь созданному при Министерстве сельского хозяйства и продовольствия Российской Федерации[26] . Уже в этот период агентство максимально сосредоточилось именно на зерновом рынке, уделяя мало внимания другим сегментам продовольственного рынка.
• 21 марта 2007 г. ФГУП был преобразован в ОАО "Агентство по регулированию продовольственного рынка".
• В 2009 году ОАО сменило название на ОАО "Объединённая Зерновая Компания". В дальнейшем государство осуществило частичную приватизацию компании, сохранив за собой контрольный пакет — 50% плюс одна акция.