Первая осада Месолонгиона

Городок Месолонгион расположен на западе Средней Греции, у устья реки Ахелоос, которая в своем впадении в Ионическое море образует полу-пресноводную мелководную лагуну Месолонгион. Греки именуют её лимно-таласса то есть озеро-море, сродни южно-русскому слову (опять-же греческого корня) лиман. В самой лагуне расположен рыбацкий городок Этоликон.

В Греции десятки мощных крепостей и городов-крепостей, но именно этому городку, с его низкой стенкой-оградой, которую сами защитники шутя называли «коровьим загоном», было суждено в годы Освободительной войны затмить славу всех остальных крепостей.

Греческая революция разразилась в марте 1821 года. 20 мая греческий флот, под командованием Миаулис Андреас-Вокос встал за островками, отделяющими лагуну от моря. С появлением флота, Месолонгион и Этолико восстали на следующий день, 21 мая.

20 июля в Грецию, и именно в Месолонгион, прибывает греческий политик Маврокордато. Он делает город центром своей политической деятельности. С 4 по 9 ноября здесь состоялось собрание Западной Средней Греции.

В течение всего 1821 года султанские войска в провинции Эпир, на северо-западе Греции, были заняты осадой города Янина, где оборонялся сепаратист Али-паша Тепеленский. Покончив с Али-пашой, турки перешли к военным действиям против сулиотов, которые к тому времени вернулись в свои горы. Революционная Греция решила помочь сулиотам.

11 мая 1822 года Греческий парламент предоставил Маврокордато, кроме политического правления, и титул главнокомандующего силами Западной Средней Греции, удовлетворив тем самым амбициям Маврокордато, который и на военном поприще жаждал обойти своего политического противника — Ипсиланти. Поход в Эпир, под командованием Маврокордато, закончился разгромом повстанцев 4 июля 1822 года (Битва при Пета).

Потеряв всякую надежду на помощь, окруженные сулиоты подписали 28 июля в английском консульстве города Превеза условия сдачи Сули и оставили свои горы 2 сентября. Разгром и продолжающиеся политические интриги Маврокордато привели к тому, что многие местные военачальники Эпира и Западной Средней Греции стали заключать сепаратные сделки, признавая власть султана, а некоторые даже перешли к сотрудничеству с турками. Ничто более не препятствовало туркам в их продвижении на юг, к Месолонгиону.

Военачальник Варнакиотис, в письме Маврокордато, советовал ему укрепить стенку и копать рвы но тот счел «детскими и глупыми, планы укрепления Месолонгиона», отвечая что «если мы выкопаем и 10 рвов, то все равно ничего не достигнем»[1].

Тем временем сулиот Боцарис и Георгиос Кицос попытались остановить продвижение турок на юг у Кефаловрисо, но были разбиты. Повстанцы разбежались. Боцарис и Кицос, всего лишь с 35 бойцами, вошли в Месолонгион.

Флаг Боцариса

Missolonghi fortifications

Турки подошли к городу 25 октября. Кютахья Решид Мехмед-паша, лучший из военачальников которыми располагала тогда Османская империя, считал что город нужно брать с ходу. К счастью для греков, его предложение не было принято. Последнее слово было за Омер-Вриони. Не располагая информацией о греческих силах в городе, но имея при себе многих греческих военачальников, он считал что укрывшиеся за стеной Месолонги также сдадутся без боя. Омер-Вриони начал переговоры.

8 ноября, 7 кораблей острова Идра, под командованием Л. Панайотаса, подошли к Месолонгиону. Маленькая турецкая флотилия, блокирующая Месолонгион с моря, срочно снялась. Один турецкий корабль был поврежден, но успел укрыться на острове Итака, находившимся тогда под британским контролем.

После этого, 4 из кораблей Идры переправили с противоположного берега полуострова Пелопоннес 1300 бойцов, под командованием Мавромихали, Петробей. После прибытия подкреплений, Боцарис ведший переговоры с турками «снял свою маску», говоря: «хотите нашу землю, идите брать её».

Многие жители региона спасаясь от турок, по мере их продвижения на юг, переправились на практически безлюдный остров Каламос, находившийся тогда как и все Ионические острова под британским контролем. Но британский губернатор Мэтланд потребовал от беженцев, чтобы они немедленно покинули «британскую территорию», чем оказал неожиданную услугу повстанцам. Беженцам не оставалось ничего другого, как покинуть Каламос и прятаться в камышах реки Ахелоос и залива Амвракикос. Вооружившись чем попало для самообороны, они начали партизанскую войну в тылу турок.

24 декабря, один из осажденных в Месолонгионе, рыбача с плоскодонки, получил информацию от грека из турецкого лагеря, что турки произведут атаку на следующий день, полагая что в день Рождества Христова большинство греков будет участвовать в церковной службе. Командиры осажденных дали приказ закрыть все церкви и всем бойцам оставаться у стены.

Утром 25 декабря, по пушечному выстрелу, 800 албанцев прятавшихся в камышах, неся с собой лестницы, стали карабкаться на стену, не ожидая встретить сопротивление. Плотный огонь стал неожиданностью для албанцев. Они отступили, но сразу же предприняли ещё одну атаку. Это был уже не бой, а резня: албанцы оставили у стены 500 человек убитыми, в то время как греки потеряли только 4. После этой греческой победы, 3 греческих военачальника из турецкого лагеря бросают турок и присоединяются к осажденным.

Потерпев поражение под стеной города, имея партизан в тылу, получив информацию о том что Андруцос, победив турок на востоке Средней Греции, движется к Месолонгиону, а также учитывая зимнюю погоду, турки приняли решение немедленно снять осаду и возвращаться в Эпир[2].

Караискакис был одной из жертв политических интриг Маврокордато. Признав, для видимости, власть султана он отошёл в горы Аграфа. Но и он и турки знали, что этот мир недолог.

Турецкие войска, отойдя от Месолонгиона, направлялись в город Арта, но реку Аспропотамос на их пути зимой было невозможно перейти. Турки голодали, а дожди вперемежку со снегом продолжались.

Турки послали к истокам реки, в горы Аграфа, 6 тысяч своих солдат, с задачей перейти реку у истоков, добратся до Арты и вернутся с продовольствием, древесиной и плотниками для построения плотов и переправы оставшихся войск. Получив эту информацию Караискакис «как орел разрезая снежные вершины»[3] , c 800 бойцами опередил их и занял позицию в Соволако.

Обнаружив что перевал занят, турки, все ещё надеясь что это просто шантаж, стали предлагать Караискакису 500 тысяч грош (большие деньги для той эпохи), чтобы он пропустил их. Караискакис кричал им, что они трусы, уклоняющиеся от боя. И тут состоялась Гомеровская сцена: албанец Хаджи-бедо выкрикнул, «кого ты называешь трусами, сын монашенки!» (Караискакис был незаконным сыном монашенки, от клефта Андреас Искос. Отсюда и его уменьшительная фамилия с турецкой приставкой «кара», то есть чёрный, но в данном случае означающей страшный/опасный для турок). Ответом было: «тебя, сын турчанки и твоих товарищей». Хаджибедо вызвал Караискакиса на поединок. Бой не начинался, пока исход поединка с ружьями не решился в пользу Караискакиса. Хаджи-бедо получил пулю в лоб.

Начался бой, но турки, при содействии бывшего героя, ныне предателя, Баколаса, пройдя через заснеженные вершины, вышли грекам в тыл. Повстанцы стали разбегатся. Караискакис с малым числом соратников занял позицию у входа в пещеру, собираясь умереть. Одновременно он дал приказ своему горнисту дать сигнал «что мы живы и деремся». Сигнал был услышан. Из чувства чести и совести, разбежавшиеся стали возвращаться на поле боя один за другим.

Тем временем, чёрное облако окутало гору и пещеру. «Клинками, вперед» скомандовал Караискакис. Опешившие от неожиданной атаки и от огня, поражающего их из разных направлений, турки в свою очередь начинают разбегаться и в своем беге пытаются перейти реку, держась один за другим. Но река уносит их как тюки. Турки оставили в Соволако убитыми, но более утопленными, 500 человек. Караискакис вырос как в глазах греков, так и в глазах турок[4].

Месолонгион остался в греческих руках. Турки попытались взять его годом позже (Вторая осада). Но город пал только после героической годовой обороны и прорыва в апреле 1826 года. (Третья осада).