Пеллико, Сильвио

Родом был из Пьемонта, сын лирического поэта Онорато Пеллико. Ранние годы провёл в Пинероло и Турине. Свою первую трагедию написал уже в десятилетнем возрасте. Четыре года провёл в Лионе, где изучал французскую литературу, вернулся в Милан в 1810 году. Рано имел случай лично познакомиться с госпожой Сталь, Байроном, Шлегелем, Монти, Фосколо.

В 1810 году, получив должность преподавателя французского языка в военном училище, дебютировал трагедиями из древнегреческой жизни («Laodicea») и из эпохи борьбы гвельфов и гибеллинов («Francesca da Rimini», 1815, русский перевод — 1861); первую он скоро сам снял со сцены как неудачную, а последняя доставила ему громкую известность и обошла все сцены Италии; она была переведена Байроном на английский язык (тогда как Пеллико перевёл на итальянский язык «Манфреда»).

«Франческа-да-Римини» (второй русский перевод академика Бредихина напечатан в № 11 «Русского обозрения» за 1897 год) написана в духе крайнего романтизма и содержит героико-патриотические мотивы. Фабула несколько напоминает Ромео и Джульетту, но разработка темы иная. Тут тоже страстно любящая девушка поставлена между чувством своей любви к возлюбленному и долгом по отношению к отцу, разъединёнными политической враждой. Во второй половине 1810-х годов был наставником сначала сына графа Бриче, а затем двух сыновей графа Поппо Ламбертенжи.

В 1819 году Пеллико вместе с Манцони и графом Конфалоньери был одним из основателей и главных руководителей журнала «Conciliatore» (газеты «Примиритель» («Il Conciliatore»), основанный в Милане, в 1818 году[6]), в следующем году запрещённого австрийской цензурой. В том же 1820 году новая трагедия Пеллико «Eufemio di Messina» с трудом увидела свет, но не была допущена на сцену. В конце года Пеллико был арестован в Милане. Поводом ареста были его неосторожные письма к другу Марончелли, в которых он выражал интерес к обществу карбонариев. Сам он, однако, карбонарием не был.

Арест борцов против австрийского господства Сильвио Пеллико и Пьеро Марончелли в 1820 году.

В феврале 1821 года Пеллико был переведён в венецианские «piombi» (тюрьму со свинцовой крышей) из тюрьмы Санта-Маргерита. После долго тянувшегося следствия и суда он был в феврале 1822 года приговорён к смертной казни с заменой её 15 годами carcere duro в Шпильберге (около Брюнна, в Моравии), куда он и был отправлен в 1822 году. Подвергаемые carcere duro по закону исполняли разного рода работы, носили оковы на ногах, спали на голых досках; но фактически Пеллико, как и все его товарищи — политические арестанты, были лишены в первое время каких бы то ни было работ, и только впоследствии по их просьбе им назначили работу — утомительное и особенно вредное в душных камерах щипание корпии и вязание чулок. Камеры были отвратительные, пища тоже и при этом в крайне недостаточном количестве. Книги, привезённые ими в тюрьму, были у них отобраны, не исключая и Библии, которую император Франц прямо объявил особенно вредной для арестантов; несколько лет подряд арестантов не пускали даже в церковь, что для большинства из них, людей глубоко религиозных, было крайне тяжело.

За их жизнью с особенным интересом постоянно следил сам император; он имел у себя план тюрьмы, сам предписывал перевод арестантов из камеры в камеру, входил во все мелочи тюремного быта. Арестанты были лишены каких бы то ни было сношений с внешним миром, но изредка, по личному предписанию императора, им сообщали кратко о смерти того или другого из их родных, отказывая в каких бы то ни было подробностях. Сначала арестанты сидели в одиночном заключении, но потом были посажены попарно; для Пеллико было особенным счастьем, что он был соединён со своим другом Марончелли. Положение арестантов облегчалось тем, что большинство приставленных к ним стражей оказывались людьми более или менее добрыми; иногда они делились с ними куском хлеба, сквозь пальцы смотрели на обычные тюремные ухищрения, скрашивающие жизнь арестантов; так, даже в период одиночного заключения они имели фактически возможность переговариваться и переписываться друг с другом.

В 1830 году Пеллико был помилован и выслан за границу, то есть к родителям в Турин, где и жил с тех пор до самой смерти. В 1832 году он опубликовал свои мемуары «Le mie prigioni», доставившие ему бессмертную славу; книга тотчас же была переведена на все языки, в том числе и на русский (СПб., 1836). В некоторых отношениях она может быть сравниваема с «Робинзоном Крузо». Автор, по собственному заявлению, писал её «не из суетного желания говорить о самом себе», а чтобы «способствовать поддержанию бодрости в несчастливце повествованием об утехах (религиозных), доступных человеку даже среди величайших невзгод» и чтобы показать, что человек по натуре далеко не так дурен, как думают. Пеллико вовсе не касался своего процесса и сравнительно мало места посвятил описанию тюремного режима; он говорил о нём лишь постольку, поскольку это было нужно для его философско-религиозных соображений; чтобы основательно ознакомиться с положением заключённых в Австрии в 1820-х гг., необходимо пополнять рассказ Пеллико сведениями из более подробных рассказов его товарищей по несчастью, Марончелли («Addizioni alle mie prigioni», 1834; перепечатано во многих изданиях сочинений Пеллико) и в особенности Андриана («Mémoires d’un prisonnier d’état» (Париж, 2 изд., 1849). Тюремная жизнь самого Пеллико доходит до читателя через призму религиозного настроения автора; но весь рассказ дышит такой глубокой искренностью, написан с таким художественным талантом, что читатель, даже совершенно чуждый догматизму Пеллико, чувствует себя как бы захваченным и переживает вместе с автором все его радости и печали. Эта книга способствовала активизации итальянского национально-освободительного движения, её высоко оценил Александр Сергеевич Пушкин. Меттерних сказал, что она принесла австрийской империи больше вреда чем все пушки. Стендаль ставил Пеллико выше Вальтера Скотта.

Годы тюрьмы не только надломили физическое здоровье Пеллико, но наложили на него печать мистицизма, неблагоприятно отразившегося на его дальнейшей деятельности. Литературные произведения, написанные после «Моих темниц», имеют мало значения. Всего более дорожил он сам своим «Discorso dei doveri degli uomini» (1834; русский перевод — «Обязанности человека», СПб., 1892) — но эта брошюра представляет собой бессодержательное рассуждение о любви к отечеству, к ближнему, к женщине, об уважении к человеческому достоинству, о брачной и безбрачной жизни. По политическим убеждениям Пеллико остался тем же, кем был раньше, то есть умеренным и осторожным прогрессистом, стремящимся к единству Италии, но католицизм придал этим стремлениям клерикальный оттенок: единство Италии под властью папы — таков идеал Пеллико, весьма близкий к идеалу его друга Джоберти. Беллетристические произведения этого периода, проникнутые мистицизмом, не имеют особого значения; лучшее из них — драма «Tommasso Moro». Составленная ещё в Шпильберге, но за невозможностью записать заученная автором наизусть и написанная впоследствии драма «Leoniero da Dertona» не составляет исключения. В 1837 году вышли «Cantiche» и «Poesie inedite». Первое издание «Opere» Пеллико вышло в Падуе, в 1831 году, последующее и лучшее — в Милане, в 1886 году Напечатаны ещё «Epistolario» (Флоренция, 1856) и «Lettere famigliari inediti» (Турин, 1877—1878). Из нескольких русских переводов «Моих темниц» лучший — В. Штейна (СПб., 1894).

После освобождения Пеллико подружился с маркизой де Бароло, которая выступала за тюремную реформу в Турине и в 1834 году назначила писателю пенсию в 1200 франков. В 1838 году, когда его родители умерли, Пеллико стал помощником маркизы в благотворительных делах и писал в основном на религиозные темы. Похоронен в Санто-Кампо в Турине.

• В. Водовозов. Пеллико, Сильвио // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Пеллико Сильвио // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.

• Эта статья (раздел) содержит текст, взятый (переведённый) из одиннадцатого издания «Британской энциклопедии», перешедшего в общественное достояние.