Мемельское восстание

Литовско-немецкая граница была стабильной после Мельнского мира, заключённого в 1422 году[1]. Но в результате высокой миграции литовцев в северо-восточную часть Восточной Пруссии она оказалась со значительным числом литовскоговорящего населения. Согласно данным статистики Фреда Германа Доя, 71 156 немцев и 67 259 прусских литовцев жили в регионе[2]. Идея объединения Малой Литвы с Литвой возникла в годы литовского национального возрождения в конце XIX века. Это было частью видения консолидации всех этнических литовских земель в независимое Литовское государство[3]. Активисты также видели Клайпеду, крупный морской порт в Балтийском море, как необходимую часть для экономического развития. 30 ноября 1918 года двадцать четыре активиста Национального совета Малой Литвы подписали Тильзитский акт, в котором выражалось желание объединить Малую Литву с Литвой[4]. Литовцы обратились к союзникам присоединить всю Малую Литву (не ограничиваясь Клайпедским краем) в Литву[3]. В то время Литва не была официально признана западными державами и не приглашалась в любые послевоенные конференции.

Польская Республика считала Клайпедский регион как возможную компенсации за Данциг. После Первой мировой войны польский коридор обеспечивал доступ к Балтийскому морю, но Вольный город Данциг не был предоставлен Польше. В начале 1919 года Роман Дмовский, представитель поляков на Парижской мирной конференции, выступил с докладом за включение Клайпедского края в состав Литвы, которая тогда вступила в союз с Польшей (см. линия Дмовского и Междуморье)[5]. Польская формула была такой: Клайпеда к Литве, Литва к Польше[6]. Но о польско-литовской унии не смогли договориться, поэтому Клайпеда должна была быть помещена под временную администрацию союзников. В то время как такой союз был в исторических традициях Речи Посполитой, Литва категорически отказалась от любых таких предложений. Ухудшение польско-литовских отношений привело к польско-литовской войне и спору о Виленском крае. Тем не менее, идея об объединении была встречена благосклонно в Западной Европе. В декабре 1921 года Польша направила Марцеля Шарота в качестве нового посланника в регионе. Благодаря его инициативе Польша и Клайпеда подписали торговое соглашение в апреле 1922 года[7]. Кроме того, Польша попыталась установить своё экономическое присутствие в виде покупки недвижимости, установления деловых предприятий, использования порта[8].

Под влиянием польских предложений союзники приняли Клайпедский край во внимание при подписании мирного договора с Германией. В соответствии со статьёй 28 Версальского договора, 10 января 1920 года, земли к северу от реки Неман были отделены от Германской империи и, в соответствии со статьёй 99, были мандатом Лиги Наций[3]. Французы согласились стать временной администрацией в регионе, в то время как британцы отказались[9]. Первые французские войска, 21-й батальон альпийских стрелков под командованием генерала Доминика Жозефа Одри[10], прибыл 10 февраля 1920 года[9]. Немцы официально передали регион под управление французской администрации 15 февраля[11]. Через два дня генерал Одри учредил руководящий орган — Директорат Клайпедского края из семи членов. После литовских протестов к управлению были допущены двое прусских литовцев, состав директората увеличился до девяти членов[12]. 8 июня 1920 года Франция назначила Габриэля Жана Петинье главой гражданской администрации в Клайпедском крае[13]. Петинье показывал антилитовский уклон в своей политике[14] и благосклонно относился к идее свободного города[15]. Генерал Одри подал в отставку 1 мая 1920 года, оставив Петинье высшим должностным лицом в регионе[16].

Премьер-министр и председатель Парижской мирной конференции Жорж Клемансо отметил, что Клайпедский край не был привязан к Литве, поскольку она ещё не получила признание де-юре[9]. Литовцы продолжили кампанию за свои права в регионе, полагая, что как только они получат международное признание, регион должен будет перейти к ним. Как посредник в польско-литовском конфликте вокруг Виленского края, Лига Наций не вставала ни на чью сторону, а Клайпедский край стал одной из основных разменных монет. Уже в 1921 году были сделаны неявные предложения обменять Клайпеду на Вильнюс[17]. В марте 1922 года британская сторона сделала явное и непосредственное предложение: в обмен на признание польских притязаний на Вильнюс Литва получает признание де-юре, Клайпедский край и экономическую помощь[17]. Литовцы отклонили предложение, поскольку они не были готовы отказаться от Вильнюса. После отклонения данного предложения отношения Литвы с Францией и Великобританией ухудшились, и союзники теперь выступали за придание Клайпеде статуса вольного города[6]. Таким образом, литовцы могли либо ждать неблагоприятного для себя разрешения конфликта, либо захватить регион силой[18].

3 — 4 ноября 1922 года делегация прусских литовцев безуспешно просила об участии в переговорах. Эта неудача стала стимулом для организации восстания[19]. Во время секретной сессии 20 ноября 1922 года правительство Литвы решило организовать восстание[18]. Литва признала, что дипломатические усилия через Лигу Наций были безуспешными, а экономические меры, чтобы направить жителей на присоединение к Литве, были слишком дорогими и неэффективными в международной дипломатии[18]. Генерал Сильвестрас Жукаускас заявил, что литовская армия могла бы разоружить небольшой французский полк и взять регион в течение 24 часов[20]. Однако прямая военная акция против Франции была слишком опасной в военном и дипломатическом плане. Поэтому было решено устроить локальный бунт на примере мятежа Желиговского в октябре 1920 года[21].

Подготовка была поручена премьер-министру Эрнестасу Галванаускасу (Ernestas Galvanauskas). План организации восстания нужно было хранить втайне даже от первого сейма Литвы и Министерства иностранных дел. Поэтому очень мало литовцев поняли полную роль правительства в восстании[22]. Таким образом, главная заслуга в организации восстания иногда приписывается Винцасу Креве (Vincas Krėvė-Mickevičius), председателю Союза Стрелков Литвы (Lietuvos Šaulių Sąjunga), который предоставил силы[23]. Галванаускас планировал представить события как восстание местного населения против немецкого присутствия, а не против французской администрации. Такой план был разработан, чтобы обратить внимание союзников на литовское предложение, а также использовать антинемецкие настроения в Европе[24]. Несмотря на благоприятно складывавшуюся международную обстановку, в правительстве Литвы не было единства. 22 ноября 1922 г. состоялось тайное совещание, на которое были приглашены председатель Союза Стрелков Винцас Креве-Мицкявичюс и начальник штаба капитан Климайтис. Из правительства участвовали только председатель Галванаускас, министр обороны края Балис Шлижис (Balys Šližys), зам. министра иностранных дел Кливас (Klyvas) и начальник депертамента безопасности Липчус (Lipčius). Шлижис отказался поддержать идею вооружённого восстания. Было принято постановление о том, что в Совете министров нет единого мнения по вопросу освобождения Клайпедского края путём восстания. Поэтому, во-первых, Литва не будет нести никакой ответственности за события такого рода, а всё дело отдаётся на инициативу Союза Стрелков. Во-вторых, если события вызовут опасные для Литовского государства политические осложнения, инициаторы и участники восстания могут быть арестованы и отданы под суд. В-третьих, правительство Литвы не может оказать поддержку Союзу Стрелков ни вооружением, ни финансами. Галванаускас был достаточно осторожен, скрывал любые связи между повстанцами и правительством Литвы, так что в случае провала восстания он мог обвинить стрелков и повстанцев, а правительство освобождалось от любой ответственности[25].

Местное население занималось перетягиванием каната между Германией, Литвой и свободным городом. Воссоединение с Германией было политически невозможно, но населяющие регион немцы хотели сохранить своё политическое и культурное господство в регионе[26]. В то время, как прусские литовцы говорили на литовском языке, они имели своё национальное самосознание и другую религию — лютеранство, остальные литовцы были католиками. Литовцы были отсталыми в экономическом и культурном плане[27]. Фермеры и отраслевые рабочие опасались, что дешёвая рабочая сила из Литвы уничтожит их средства к существованию[28]. Таким образом, идея свободного города набирала обороты. В конце 1921 года Общество свободного государства Мемель собрало 71 856 подписей в поддержку свободного существования (Freistaat (нем.)), из них 54 429 были подписи литовцев (75,7%)[29].

Ещё до принятия решения об организации восстания, Литва попыталась максимально усилить своё влияние и найти своих сторонников в регионе. Литва ограничила свою торговлю с регионом, чтобы продемонстрировать его экономическую зависимость, поскольку он не производил достаточно продовольствия[30]. Экономическая ситуация была осложнена ввиду гиперинфляции немецкой марки, которая использовалась в Клайпедском крае в качестве валюты. Литовскую сторону поддержали промышленники, которые ожидали дешёвую рабочую силу и сырьё из Литвы[28]. Литовцы также занимались интенсивной пропагандой[18]. Они создали и финансировали пролитовские организации и приобрели интерес у местной прессы. Многие из этих мероприятий координировались дипломатом Литвы Йонасом Жилюсом (Jonas Žilius-Jonila[31]), который получил 500 тысяч немецких марок для данных целей[18]. Банкир Йонас Валёкайтис пожертвовал 12500 долларов США на это предприятие и пообещал ещё $10000 в случае необходимости[32]. Дополнительная поддержка была оказана литовской диаспорой из США, в том числе Антанасом Иваскевичюсом и Андрюсом Мартузевичюсом[33]. За несколько недель до восстания местная пресса сообщила о предполагаемых польских планах в регионе. Это было сделано для укрепления антипольских настроений и чтобы приукрасить идею присоединения к Литве, как наиболее благоприятное решение[24]. Эти действия возымели желаемый результат: общественное мнение сдвигалось в сторону Литвы[34].

Германия поняла, что регион не будет ей возвращён, поэтому она молчаливо поддержала интересы Литвы[35]. Веймарская республика видела Польшу и Францию своими главными врагами, в то время как Литва была более нейтральной. Кроме того, когда Германия восстановит свою мощь, было бы намного легче вернуть регион у маленькой Литвы, чем у Польши[4]. Уже 22 февраля 1922 года немцы неофициально сообщили литовцам, что они не выступят против действий Литвы в Клайпеде и что, по понятным причинам, такая позиция никогда не будет официально объявлена[8]. Такое отношение позже было подтверждено при других неофициальных немецко-литовских контактах даже во время восстания, когда Берлин призвал местных немцев не препятствовать литовским планам[36].

Когда союзники рассматривали вариант превращения Клайпеды в вольный город, министр иностранных дел Польши Константин Скирмунт заявил, что такой свободный город мешал бы польским интересам, позволяя Германии сохранить своё влияние в регионе. Скирмунт вместо этого поддержал передачу региона Литве, если Польше будет обеспечена неограниченная торговля через порт и по Неману[20]. В то же время Польша была занята другими вопросами (убийство президента Габриэля Нарутовича, экономический кризис, территориальный спор в Силезии, напряжённые отношения с Советской Россией), и ввиду этого уделяла меньше внимания вопросу о статусе Клайпедского края[37]. Литва понимала, что силовые действия грозили новой польско-литовской войной[38]. Чтобы противостоять ожидаемой негативной реакции со стороны Польши и Франции, литовцы искали союзника в Советской России, которая выступала против сильного польского государства. 29 ноября министр иностранных дел Советской России Георгий Чичерин встретился с литовской стороной в Каунасе на пути в Берлин[38]. В беседе с Галванаускасом Чичерин выразил поддержку литовских планов в Клайпеде и заявил, что Советская Россия не будет оставаться пассивной, если Польша выступит против Литвы[38].

18 декабря 1922 года на конференции Совета послов государств Антанты были представлены предложения в отношении восточных границ Польши и 10 января 1923 года[34] - о будущем региона В то время как содержание предложений не было известно, началось восстание, так как литовцы ожидали решения не в свою пользу и поспешили подготовить бунт. Действительно, Совет предложил либо создать свободный город (автономная область под управлением Лиги Наций), либо включить область в состав Литвы, если та согласится на союз с Польшей[24]. В январе 1923 года поднять восстание было удобно, так как Франция отвлекла свои силы на Рурский конфликт, и в Европе боялись начала новой войны. Внутриполитическая ситуация в Литве также была благоприятной: Галванаускас, как премьер-министр, имел широкие полномочия, в то время как избрание президента Александраса Стульгинскиса, который выступал категорически против восстания, было оспорено сеймом[24].

Манифест Верховного Комитета спасения Малой Литвы на литовском и немецком языках

В конце 1922 года литовские активисты были направлены в различные города и сёла Клайпедского края, чтобы выступить с патриотической речью[39] и организовать ряд пролитовских комитетов по спасению Малой Литвы. 18 декабря 1922 года в Клайпеде был создан Верховный Комитет спасения Малой Литвы (ВКСМЛ) под председательством Мартинаса Янкуса (Martynas Jankus), чтобы объединить все эти комитеты[40]. Задачей комитета было возглавить восстание, а затем организовать пролитовский режим в регионе. 3 января 1923 года на съезде комитета была выдвинута задача представлять интересы жителей всего региона. Тем не менее, в то время организация была простым названием и, кроме выдачи нескольких заявлений, не было никакой другой деятельности. Некоторые из его членов признали, что они узнали об их роли в ВКСМЛ только после восстания[41]. 7 января ВКСМЛ опубликовал воззвание "Broliai Šauliai!" ("Братья стрелки!"). В нём говорилось, что литовцы подвергались преследованиям со стороны иностранцев, был призыв взяться за оружие, чтобы «избавиться от рабства», и просьба к Союзу литовских стрелков о помощи. Это стало официальным поводом для стрелков, чтобы войти в область 9 января[41].

9 января ВКСМЛ заявил, что, на основе разрешения от других комитетов спасения представлять всех жителей региона, ВКСМЛ узурпировал всю власть в регионе, распустил "немецкий" Директорат Клайпедского края под председательством Вилюса Степутайтиса (Vilius Steputaitis) и уполномоченного Эрдмонаса Симонайтиса (Erdmonas Simonaitis), чтобы сформировать новый Директорат из пяти человек в течение 3 дней[21]. В декларации также было условие, что немецкому и литовскому языкам должен был предоставлен равный статус официальных языков региона, все политические заключённые должны были быть освобождены, введено военное положение[42]. В дополнение к этой декларации, Комитет издал на французском обращение к французским солдатам, в котором они, как «борцы за благородные идеи свободы и равенства», призывались не воевать против «воли и достижений литовской нации». 13 января Эрдмонас Симонайтис сформировал новую пролитовскую дирекцию, в которую вошли Вилюс Гайгалайтис (Vilius Gaigalaitis), Микелис Рейзгис (Mikelis Reizgys), Мартинас Толейкис (Martynas Toleikis) и Криступас Лекшас (Kristupas Lekšas)[43]. 19 января представители Верховного Комитета спасения Малой Литвы встретились в Шилуте и передали пять пунктов декларации с просьбой о том, чтобы регион был включён в состав Литвы в качестве автономного округа. Документ подписали около 120 человек. Автономия региона должна была заключаться в виде местного налогообложения, образования, религии, судебной системы, сельского хозяйства, социальных услуг[44]. 24 января парламент Литвы принял декларацию, таким образом, формально Клайпедский край вошёл в состав Литвы. Бывший президент А.Сметона был отправлен в Клайпедский край в качестве особого представителя правительства Литвы.

Литовские повстанцы

Галванаускас заручился военной поддержкой Союза литовских стрелков, чтобы обеспечить вооружённые силы для восстания. Винцас Креве-Мицкявичюс, лидер организации, считал, что идея организовать восстание возникла в рамках Союза стрелков, и Галванаускас только молчаливо одобрил план, тщательно дистанцируя правительство от мятежников. В декабре 1922 года Креве встретился с командующим рейхсвера Гансом фон Сектом и был уверен, что немецкая армия не будет вмешиваться в конфликт[45]. Креве купил у немцев 1500 винтовок, 5 ручных пулемётов и 1 500 000 патронов[32]. Военные действия координировал начальник контрразведки армии Литвы, бывший полковник Русской императорской армии Йонас Половинскас (Jonas Polovinskas), изменивший своё имя на Йонас Будрис, которое было больше похоже на пруссколитовское[46]. Позже так же поступили и его подчинённые[39]. По воспоминаниям Стяпонаса Дарюса, восстание было первоначально запланировано в новогоднюю ночь, но литовское правительство отменило восстание на основе неблагоприятных данных разведки[47]. В те дни развивался конфликт Франции и Германии, 11 января 1923 г. французские и бельгийские войска вошли в Рурскую область. Мировая пресса всё внимание обратила на эти события, поэтому литовцы решили воспользоваться благоприятным моментом.

Сторонники восстания собрались в Каунасе и убедили правительство осуществить план. Задержка ставила под угрозу секретную миссию, важная информация могла попасть в руки союзников[37]. Восстание началось 10 января 1923 года. Прибыв на поезде из Кретинги и Таураге, 1090 добровольцев (40 офицеров, 584 солдата, 455 стрелков, 3 клерка, 2 доктора, 6 санитаров) пересекли границу региона[37]. Среди них были Стяпонас Дарюс и Владас Путвинскис. Учёный и дипломат Римантас Моркенас (Rimantas Morkėnas) подчёркивает, что многие повстанцы не имели никакой военной подготовки, среди них было много простых крестьян и даже гимназисты старших классов[48]. Они были одеты в гражданскую одежду с зелёной повязкой с буквами MLS (Mažosios Lietuvos sukilėlis или Mažosios Lietuvos savanoris) (повстанец/доброволец Малой Литвы). Каждый боец имел винтовку и 200 патронов[49]. Повстанцы имели в общей сложности 21 ручной пулемёт, 4 мотоцикла, 3 машины, 63 лошади[37]. Они надеялись договориться о мирном отступлении французов, чтобы избежать любых жертв. Стрельба была разрешена только как последнее средство[34]. Галванаускас приказал повстанцам быть вежливыми, не грабить, не употреблять алкоголь, не высказывать политические речи, а также не брать с собой литовские документы, деньги, табак, спичечные коробки[50]. В Клайпедском крае повстанцев встречали ещё около 300 местных добровольцев[24], хотя литовский историк Вигандас Варейкис оспаривает достоверность этого утверждения[37]. Часть мужского населения Клайпеды присоединилась к добровольцам[32]. Повстанцы встретили сопротивление, боролись с условиями зимы, отсутствием транспорта и испытывали нехватку снабжения[32] (они не были обеспечены питанием, одеждой, но им выплачивалось 4000 немецких марок в сутки)[49].

Добровольцы были разделены на три вооружённых группы. Первой группе из 530 человек под командованием майора Йонаса Ишлинскаса (псевдоним Аукштуолис) было приказано взять Клайпеду. Вторая группа из 443 человек во главе с капитаном Миколасом Калмантасом (псевдоним Байорас) должна была захватить Пагегяй и закрепиться на границе с Германией. Третья группа из 103 человек во главе с майором Пятрасом Якштасом (псевдоним Калвайтис) должна была выступить на Шилуте[37]. Пагегяй и Шилуте были заняты литовцами 10 января без сопротивления[51]. К 11 января пролитовские силы контролировали весь регион, за исключением Клайпеды. Французский администратор Петинье отказался сдаться, и 15 января начался бой за Клайпеду. Город защищали 250 французских солдат, 350 немецких полицейских и 300 гражданских немцев-добровольцев[52]. После короткого боя в тот же день было подписано соглашение о прекращении огня[53]. В ходе боя были убиты 12 литовских повстанцев, два французских солдата и один немецкий полицейский[4]. По немецким данным, один французский солдат погиб и двое получили ранения[53]. 16 января польский корабль «Комендант Пилсудский» вошёл в порт Клайпеды с подкреплением для французских войск[54]. Тем не менее, корабль скоро отбыл из порта, так как было подписано соглашение о прекращении огня. 17 — 18 января британский крейсер «Каледон» и два французских эсминца "Алжирец" и "Сенегалец" прибыли в Клайпеду. Французский эскадренный броненосец «Вольтер» находился в пути[55]. 16 января литовцы начали организовывать локальную "армию Йонаса Будриса"[51], в которую вошли 317 человек (по данным на 24 января). Большинство добровольцев были движимы материальными, а не политическими, мотивами, так как экономическая ситуация в Клайпедском крае была очень тяжёлой, к тому же приходилось выплачивать репарации победившим в Мировой войне союзникам.