Мать (опера Желобинского)

4 января 1939 года — Малый оперный театр (Ленинград). Дирижёр Б. Э. Хайкин, режиссёр С. Г. Бирман, художник М. С. Варпех, хормейстеры Б. О. Нахутин и Е. Д. Лебедев, балетмейстер В. П. Чесноков. Партию Ниловны исполнила В. А. Овчаренко, Павла — А. Н. Коробейченко, Андрея Находки — Г. Н. Орлов, Саши — Ф. Л. Ратнер, Гусева — З. Я. Аббакумов, Горбова — Ф. А. Бараев[1].

25 марта 1939 года — Филиал Большого театра (Москва). Дирижёр В. В. Небольсин, режиссёр Т. Е. Шарашидзе, художник Б. И. Волков, балетмейстер Н. А. Глан. Партию Ниловны исполнила В. А. Давыдова, Павла — Я. И. Енакиев, Андрея Находки — А. А. Волков, Саши — О. Я. Леонтьева, Гусева — В. Н. Лубенцов, Горбова — В. С. Шевцов[1].

Готовя московскую постановку оперы, режиссёр Т. Е. Шарашидзе и художник Б. И. Волков побывали в Сормове где происходили события романа «Мать». Они беседовали с участниками исторической Сормовской первомайской демонстрации 1902 года, изучали быт того времени. Т. Е. Шарашидзе вступил в переписку с прототипом главного героя романа Павла Власова — П. А. Заломовым. Он рассказал режиссёру о своей матери Анне Кирилловне, ставшей прототипом героини Пелагеи Ниловны[3].

Критики (М. А. Гринберг, С. И. Корев) отмечали низкий уровень прозы и стихов либретто оперы. С. И. Корев приводил примеры стихотворных «перлов» оперы: «Может мучают тебя там, может бьют, // Пить и есть там вволю не дают» и «Сколько копоти пристало, // Зачерпнуть бы где водицы, // Сполоснуть маленько рожу // Да скорей, скорей пожрать»[4]. По мнению М. А. Гринберга, «Горький „изложен“ в либретто таким ужасным слогом, что разве только заглушающий всё оркестр и не очень ясная дикция певцов спасают Прейса от скандального провала». Он также указывал на недостатки сюжета либретто. В частности, три из восьми с цен происходят в одном помещении с теми же участниками. В ряде сцен поступки персонажей не логичны. По мнению М. А. Гринбера, существенная часть идей произведения Горького не нашла воплощения в опере, больше напоминающей лирическую мелодраму[5]. Схожего мнения придерживался и А. А. Гозенпуд: «Ярчайшие драматические коллизии и конфликты повести получили бледное отражение в музыке . В ней отсутствовал революционный пафос». Оперу «Мать» он называл творческой неудачей Желобинского[6].

В качестве наиболее удачных музыкальных фрагментов С. И. Корев выделял увертюру и хор из «Камаринского мужика», открывающий шестую картину[4]. М. А. Гринберг относил этот хор к лучшим страницам, созданным советскими композиторами. Большую же часть музыки, за исключением двух массовых революционных песен и отдельных фрагментов из партии Ниловны, он называл назойливо однотонной: «в ней — „светлая печаль“, моментами отдающая салонным жестоким романсом пополам с ложной, выспренной оперной патетикой»[5].

С. И. Корев отмечал законченный образ Ниловны. Показана её психологическая эволюция, изменение характера[4]. С этим отчасти соглашается М. А. Гринберг, отмечая однако, что её внутреннее перерождение происходит почти мгновенно[5]. Образ Павла Власова, по мнению обоих критиков, не был в должной мере раскрыт[4][5].

Высоко оценивал С. И. Корев певицу В. А. Давыдову в партии Пелагеи Ниловны: «Вот образ, где творчески прочувствованы и мастерски отделаны каждая нота, каждое слово, где вся роль в целом всегда находится на высоте больших художественных обобщений, всегда трогательна и убедительна»[4]. М. А. Гринберг же отмечал излишнюю суетливость Ниловны — Давыдовой и считал, что артистка должна доработать этот образ[5].