Культурно-историческая археология

Культурно-историческая археология или Культурная археология — описательный термин, используемый для обозначения археологической практики конца XIX — середины XX века, которая главным образом состояла в сборе артефактов и их тщательной классификации. При этом сходные по внешним признакам артефакты соотносились вместе, на основе сопоставлений выявлялись археологические культуры, о распространенности которых можно было судить по распространенности присваиваемых им артефактов.

В шестидесятые годы XX века в научной среде возникло понимание того, что помимо сбора артефактов и их классификации, археология должна пытаться ответить на вопрос, почему происходили те или иные передвижения культур и их трансформации друг в друга. Подобный подход к археологии в шестидесятые годы получил название «новая археология» (позже «процессуальная археология»), при этом вся предыдущая, «старая» археология стала называться культурной или культурно-исторической.

Культурно-историческая археология критиковалась в связи с отсутствием должного научного метода, в связи с тем, что археологи, работая в этой парадигме, систематически делали индуктивные, а не дедуктивные выводы, которые впоследствии часто оказывались ошибочными. Вместе с этим в настоящее время, несмотря на поставленные вопросы, всё ещё не существует единой археологической теории, которая бы позволяла однозначно на них ответить[1]. Так по мнению многих критиков процессуальная археология излишне опирается на естественные науки и вынуждено игнорирует важные аспекты человеческих культур, такие как символ, религия и др. Многолетний дискурс в рамках дарвинистической археологии пока не привёл к пониманию, как именно и до какой степени биологические аналогии следует применять к человеческой культуре[2]. Пост-процессуальная археология, которая была призвана разрешить указанные проблемы процессуальной археологии, критикуется за недостаточную теоретическую разработанность[3].