Кан Гао, китаец из Кайенны

Музей истории Франции, место экспонирования картины

Живописец, специализировавшийся на картинах на религиозные и исторические сюжеты, Делаваль был признан современниками также как портретист. Портрет «Кан Гао, китаец из Кайенны» был единодушно отмечен критиками как выдающийся за цветовую гамму и точность изображения костюма и аксессуаров. Присутствует и техническая экзотика: портрет полностью выполнен с использованием натуральных пигментов, привезённых из Китая.

В книге «Explications des gravures au trait de quelques tableaux de P.-L. De Laval, peintre d’Histoire», опубликованной С.-А. де Лавалем в Париже в 1858 году, об этой картине написано:

«Кан Гао был лидером шестидесяти китайцев[2], привезённых в Париж в 1821 году капитаном Филибером, которые затем были перевезены в Кайенну для выращивания чая. Всё, что изображено на картине, является китайским: персонаж, одежда и аксессуары [в частности, комплект весьма причудливых по форме шахматных фигур]; вид побережья, который можно увидеть на заднем плане, соответствует чертежам одного из офицеров экспедиции. Кан Гао представлен ​​на террасе. Он одет в блузу из розового крепдешина, белую шелковую юбку, украшенную рисунками различных цветов ручной росписи; его штаны и чулки из белого хлопка, а его туфли из соломы и ткани; его головной убор сделан из чёрного шёлка; в зонтике сочетаются шелка различных цветов».

— Robert Fohr. Pierre-Louis Delaval. Kan Gao, Chinois de Cayenne[3]

.

Техника исполнения картины — масляная живопись по холсту. Размер — 220 на 142 см. Картина входит в коллекцию Национального музея замков Версаль и Трианон (или Музей истории Франции в Версале[4]).

Пьер-Клеман де Лосса, губернатор Гвианы

Чай считался в XVIII—XIX веках в Европе модным и дорогим напитком. Климат части Южной Америки, включающей Французскую Гвиану, воспринимался тогда вполне подходящим для его выращивания там. Увлечённый идеей вырастить чай на собственных плантациях, регент Бразилии и Португалии при психически больной матери Марии I Жуан VI, проживавший в то время в Бразилии, бежав от Наполеона I в 1807 году, выписал из Макао около 500 китайцев и саженцы чайного куста. Эксперимент по выращиванию чая продолжался несколько лет, но завершился провалом. Профессор истории Федерального университета Флуминенси Су Цзян-Чен считает, что из Макао в Бразилию привезли кусты не чёрного, привычного для короля, а зелёного чая, который не пришёлся по вкусу выходцам из Европы[5].

Министр иностранных дел Франции Этьен Франсуа Шуазёль отправил в 1763 году 14 000 поселенцев во Французскую Гвиану для развития плантационного хозяйства (в исторической науке эта миссия получила название «Expédition de Kourou» по месту высадки и создания колонии), 10 000 из них вскоре погибли, позже Пьер-Виктор Малуэ (занимал должность commissaire général de la Marine et ordonnateur в Гвиане между 1776 и 1778 годами) хотел применить методы, используемые голландскими земледельцами, но не преуспел в своих попытках развития сельского хозяйства[6][7]. Все попытки развития сельского хозяйства здесь терпели неудачу. Французское население было незначительно в Гвиане, и этим объясняется лёгкость, с которой Кайенна была захвачена португальцами из Бразилии во время наполеоновских войн (они занимали её с 1809 до 1817 год). Серьёзной позже была проблема с рабочей силой для плантаций. Венский конгресс запретил работорговлю, из-за чего теперь не было возможности закупать рабочую силу в Африке, а местные жители не могли использоваться в этом качестве из-за отсутствия навыков земледелия.

Первоначально целью развития сельского хозяйства были традиционные колониальные продукты: сахар, специи, шоколад и кофе, но в конце 10-х — начале 20-х годов XIX века была предпринята губернатором Пьером-Клеманом де Лосса (исполнял должность с 25 января 1819 по 12 марта 1823 года) попытка использования азиатского (китайского) опыта для создания новых плантаций, при этом акцент делался на выращивании чая[8]. На этот раз центром эксперимента должно было стать местечко Ко (фр. Caux или Kaw).

В январе 1820 года французский капитан Пьер-Анри Филибер набрал в Китае специалистов по выращиванию чая (по некоторым данным их насчитывалось до 60 человек), среди них был племянник китайского купца, торговавшего и проживавшего на Филиппинах Kiang-hiao (по прозвищу Khe-yeou, которого его преподавательница французского языка мадам Селье переименовала для простоты произнесения в Kan Gao[9]), ему предназначалась роль управляющего плантациями чая во Французской Гвиане. Перед этим молодой китаец должен был пройти языковые курсы в Париже. Сохранились записи современников, которые утверждают, что Филибер относился к нему, как к своему протеже[9].

Пьер-Луи Делаваль. Кан Гао, китаец из Кайенны. Фрагмент картины, изображающий китайский комплект шахматных фигур

Молодой человек принадлежал к одной из богатых китайских семей, которые вели торговлю в Маниле. Несмотря на то, что он прилежно учился в Китае, знал иероглифы, он не говорил на языке мандарин, единственном известном в то время во Франции, хотя владел неким диалектом своей родины, неизвестным в Европе[10]. При этом он знал наизусть книги Конфуция. Это было связано в значительной степени с тем, что, уехав из Китая в возрасте пятнадцати лет, Кан Гао провел следующие двенадцать лет в Лусоне на Филиппинах, работая в фирме своего дяди. Сохранился многостраничный доклад преподавательницы французского языка мадам Аделаиды Селье морскому министру[11], в котором она объясняла невозможность успешного обучения Кан Гао французскому языку.

Селье неожиданно умерла в Блуа 4 августа 1822 года в возрасте 44 лет. Кан Гао, не сумевший освоить французского языка, постоянно теперь жаловался на ощущение крайнего одиночества, которое подавляет его. «Я недоволен», «Я несчастлив здесь», — постоянно говорил и писал он[9]. С момента прибытия во Францию ​​два года назад, он не имел никаких новостей о своих родителях и дяде. Кан Гао чувствовал себя обманутым; он никогда не занимал должность, для которой он принёс много жертв. Он также жаловался на то, что не может отправить деньги своему отцу, как обычно делал. Он просил разрешить ему вернуться в Манилу. 19 октября 1822 года морской министр разрешил отъезд Кан Гао, который был запланирован на следующий месяц на борту судна из Бордо, а также выписал ему своего рода «премию» в 600 франков. Проект, который должен был курировать Кан Гао, оказался прекращён, молодой человек мог теперь вернуться в свою страну, но впоследствии во Франции стало известно, что он умер в море до прибытия на Филиппины[9]. Некоторые китайские книги, привезённые с родины, он оставил в Париже, книги разошлись в разные руки, а затем продавались как экзотические втридорога.

• За картиной утвердилось название «Кан Гао, китаец из Кайенны», однако оно ошибочно. Кан Гао приехал из Манилы в Париж, умер, возвращаясь обратно в Манилу, но в Кайенну он так и не добрался.
• Существует ещё один портрет данного персонажа в виде гравюры: «Господин Кангао, китайский ученый, представленный королю 8 октября 1821 года» («Mr Kangao, chinois lettré présenté au Roi le 8 octobre 1821»), приписываемой некоему Ланглуа. Это гравюра (27 х 37 сантиметров), которая принадлежит, возможно, Клоду-Луи Ланглуа, по прозвищу Langlois de Sézanne. Эта гравюра выставлялась 26 апреля 2012 на аукционе в Друо[12].
• В Кайенну в августе 1820 года всё-таки прибыло 27 китайцев. В районе Ко был для них заблаговременно сооружён дом, он стоил 26 000 франков; при этом рассчитывали во время его строительства на приезд 180 или 200 китайцев. Им было разрешено провести четыре или пять дней в городе, чтобы расслабиться после долгого путешествия. Они были предоставлены сами себе, чтобы жить в соответствии с собственными традициями, подчиняясь распоряжениям своего китайского управляющего. Выяснилось, что только два китайца знакомы с сельским хозяйством; другие были поварами, сапожниками, представителями иных специальностей или просто бездельниками; французские власти в Гвиане так охарактеризовали их в донесении в Париж:

«бездомные и тунеядцы, живущие в разврате и пороке».

— De St‐Amant, Pierre‐Charles. Des colonies[13]

• Densie Bouche et Pierre Plucho. Histoire de la colonisation française. Paris, Fayard, 1991.
• Annie Rey-Goldzeiguer, Jean Meyer. Histoire de la France coloniale T.1: La conquête. Paris, A.Colin col. Agora, 1996.
• Serge Mam-Lam-Fouck. La Guyane française au temps de l’esclavage, de l’or et de la francisation (1802—1946). Petit-Bourg (Guadeloupe), Ibis rouge, 1999.
• Serge Mam-Lam-Fouck. Histoire générale de la Guyane française des débuts de la colonisation à l’aube de l’an 2000 : les grands problèmes guyanais, permanence et évolution Kourou. Ibis-Rouge, 1996.