Кавендиш-Скотт-Бентинк, Уильям, 5-й герцог Портленд

Родился в Лондоне у Уильяма Бентинка, 4-го герцога Портленд и его жены Генриетты, дочери генерала Джона Скотта.[4] Он был крещен в церкви Святого Георгия, Ганновер-сквер, 30 сентября 1800 года. Четвёртый из девяти детей, он был известен под своим вторым именем, Джон, так как все мужчины в семье имели первое имя "Уильям". Он был братом Шарлотты Денисон, будущей жены Джона Эвелина Денисона, 1-го виконта Оссингтона. Джон Бентинк получил домашнее образование. Служил в армии с 1818 года, поступив прапорщиком в пешую гвардию, а затем перевелся в 7-ю легкую Драгунскую гвардию в 1821 году, где стал капитаном, затем во 2-м полку лейб-гвардии в 1823 году. По сообщениям, он страдал от летаргии из-за своего «хрупкого здоровья».[5] Будучи младшим сыном, он изначально не мог унаследовать титул, но после смерти своего брата Уильяма Генри в 1824 году он стал Маркизом Титчфилда и наследником герцогства своего отца и был избран членом парламента от Тори, чтобы сменить своего брата в палате общин от округа Кингс-Линн. Это было место, традиционно занимаемое членом его семьи. Несмотря на то, что он был твердым сторонником консервативной партии, Джон никогда не был особенно политически активным и редко выступал в обеих палатах парламента.

Он оставался членом парламента до 1826 года, когда уступил свое место по состоянию здоровья своему дяде Лорду Уильяму Бентинку. Кроме политики, 5-й герцог был страстным охотником и стрелком. С 1824 по 1834 год он также занимал чин капитана в Королевских Вест-Индских Рейнджерах, на половинном жаловании, это была синекура, так как этот полк был расформирован в 1819 году. После ухода из армии он провел некоторое время в континентальной Европе, в связи с ухудшением здоровья. В числе его недугов были кратковременная потеря памяти и радикулит.

27 марта 1854 года он унаследовал от своего отца титул герцога Портлендского. Хотя титул также давал ему место в Палате лордов, ему потребовалось три года, чтобы занять свое место, он не принимал присягу до 5 июня 1857 года. Он не проявлял особого интереса к политической деятельности, хотя и поддерживал вигов и Роберта Пиля. С 1859 до своей смерти он был также помощником лорда-наместника Ноттингемшира.

Герцог был очень замкнут и хорошо известен своей эксцентричностью; он не хотел встречаться с людьми и никогда никого не приглашал к себе домой. Он нанимал сотни людей на различные строительные проекты, и хотя им хорошо платили, им не разрешалось разговаривать с ним или приветствовать его. Рабочий, который поднял шляпу перед герцогом, был тут же уволен. Арендаторы его поместий знали о его желаниях и о том, что они должны были игнорировать его, если проходили мимо. В его комнатах стояли двойные почтовые ящики - один для входящей, другой для исходящей корреспонденции. Только камердинеру дозволялось лично видеть герцога в его покоях — он не впускал даже доктора, а арендаторы и рабочие получали все инструкции в письменном виде.

Все его дела с адвокатами, агентами и государственными деятелями решались по почте. Герцог поддерживал обширную переписку с широким кругом родственников и друзей, включая Бенджамина Дизраэли и лорда Пальмерстона. Он, как известно, не водил компанию с дамами, и его застенчивость и интровертность со временем усилились. Его затворнический образ жизни привел к слухам, что герцог был безобразен, безумен или склонен к диким оргиям, но современные свидетели и сохранившиеся фотографии представляют его как нормального человека.

Он отваживался выходить на улицу только ночью, при этом его сопровождала служанка, несущая фонарь в 40 ярдах (37 м) впереди него. Если он выходил днем, герцог надевал два пальто, чрезвычайно высокие шляпу и воротник и нёс очень большой зонтик, за которым прятался, если кто-то обращался к нему. Если у герцога были дела в Лондоне, в Уорксопе он грузил свой экипаж в железнодорожный вагон, чтобы воспользоваться им в столице. Когда он прибывал в свою лондонскую резиденцию, Харкорт-Хаус на Кавендиш-сквер, всем слугам было приказано не попадаться ему на глаза, и он спешил в свой кабинет через парадный холл. Он настаивал на том, чтобы в любое время дня была готова поджаренная курица, и слуги отправляли ему еду на отапливаемых тележках, которые ехали по рельсам через туннели.

Есть основания полагать, что у герцога была дочь Фанни (Фанни Лоусон; 1855-1917) и, возможно, два сына, Уильям (ок. 1852-1870) и Джозеф, все они были незаконнорожденными. У Фанни было два сына, Джордж и Бертрам Лоусоны, оба из которых с отличием служили в армии во время Первой Мировой войны и имели многочисленных потомков, живущих и в наши дни.[8] Герцог много раз в течение жизни завязывал отношения, но всегда скромные и сдержанные. Поэтому его семья говорила, что из-за несчастного случая в его юности он, вероятно, не сможет иметь детей. Этот диагноз был неверным; современное медицинское мнение считает бесплодие «маловероятным» причиной в этом случае.[9] Он также чрезвычайно любил оперу, и в раннем возрасте ухаживал за певицей Аделаидой Кембл. На самом деле он сделал предложение Аделаиде, но она ему отказала.

Герцог умер 6 декабря 1879 года в своей лондонской резиденции Харкорт-Хаус. Он был похоронен в простой могиле на большом участке на кладбище Кенсал-Грин в Северном Лондоне. Поскольку его младший брат Генри Уильям умер 31 декабря 1870 года, титул герцога Портлендского перешел к его двоюродному брату Уильяму Кавендишу-Бентинку.

Департамент рукописей и специальных коллекций Ноттингемского университета содержит ряд документов, относящихся к 5-му герцогу Портленда: личные и политические документы 5-го герцога (Pw K) являются частью коллекции Портленда (Уэлбек); а коллекция Портленда (Лондон) (Pl) содержит документы, относящиеся к имущественному бизнесу 5-го герцога и к "делу Дрюса". Галерея Харли устраивает выставки из произведений, принадлежащих к коллекции Портленда, в музее, который расположен в переоборудованном газовом заводе пятого герцога Портленда.

Документы поместья Портлендов, хранящиеся в Ноттингемширском архиве, также содержат предметы, относящиеся к имуществу 5-го герцога.

В 1897 году вдова Анна Мария Дрюс заявила, что герцог вел двойную жизнь как её тесть, лондонский обойщик по имени Томас Чарльз Дрюс, который предположительно умер в 1864 году. Вдова утверждала, что герцог инсценировал смерть своего альтер-эго Дрюса, чтобы вернуться к уединённой аристократической жизни, и поэтому её сын должен быть наследником Портлендского поместья. Её ходатайство о вскрытии могилы Дрюса на Хайгейтском кладбище, чтобы показать, что гроб, погребенный в ней, был пуст и утяжелен свинцом, было опротестовано душеприказчиком Дрюса. Дело стало предметом продолжительного и безуспешного судебного разбирательства.[10]

Когда было обнаружено, что дети Дрюса от бывшей жены жили в Австралии, претензии Анны Марии Дрюс были возобновлены, но она была помещена в приют в 1903 году. В том же году дело было продолжено Джорджем Холламби Дрюсом, который создал компании для финансирования своих судебных разбирательств в 1905 году. В 1907 году он даже обвинил в лжесвидетельстве Герберта Дрюса, старшего сына Томаса Чарльза Дрюса от его второй жены, за клятву о его присутствии в момент смерти отца в 1864 году. Герберт родился еще до свадьбы родителей и поэтому не имел права претендовать на Портлендский титул, даже если бы его отцом был герцог.