Имплицитный ассоциативный тест

Одним из существенных достоинств IAT является преодоление маскировки в ходе самопрезентации подавляющего большинства респондентов. Иными словами, имплицитный ассоциативный тест может выявить отношение к предъявляемому стимулу и автоматические ассоциации даже для субъектов, которые на осознанном уровне предпочитают не демонстрировать таких установок.

Кроме того, визуальный характер используемого стимульного материала позволяет применять ИАТ у различных групп респондентов: например, при работе с детьми и респондентами с низким уровнем грамотности.

В рамках критики данной психодиагностической методики отмечается возможность неоднозначной интерпретации полученных результатов, сложность индивидуального подбора стимульного материала, наиболее точно связанного с изучаемым полем аттитюдов, высокий риск влияния внешних отвлекающих факторов на результаты тестирования.[5]

Таким образом, к основным недостаткам имплицитного ассоциативного теста как психодиагностического инструмента можно отнести следующие свойства:

1. Субъективность интерпретации полученных данных, как и в случае проективных методик;
2. Сложность выбора стимульного материала, поскольку наличие тех или иных ассоциаций в значительной степени связано со спецификой культурного кода, социальной средой, возрастом респондента;
3. Высокий риск влияния внешних факторов на результаты тестирования (в данном случае погрешность может быть нивелирована путём увеличения объёма стимульного материала, предъявляемого в рамках исследования);
4. Достаточно длительная процедура исследования, трудоёмкая для респондента (в некоторых случаях экспериментатору приходится решать задачу поиска баланса между ресурсами респондента — в частности, при применении методики у детей — и достаточным для проведения достоверного исследования объёмом стимульного материала).

Испытуемым последовательно предъявлялись пары слов, отношения (степень ассоциированности в когнитивной сфере субъекта) между которыми определялись по времени реакции ответа. При анализе скорости ответа на второе слово определяющим являлся вопрос о том, влияет ли содержащий гендерный код прайм на скорость ответов на слова-стимулы в зависимости от содержания в них гендерной специфики. Если после прайма, включавшего гендерную специфику ответы на слова-стимулы следовали быстрее, чем после гендерно-нейтрального прайма, то такие случаи рассматривались как свидетельство существования автоматических (имплицитных) гендерных стереотипов.

В экспериментах первые и вторые слова либо конгруэнтны по критерию гендерной специфики («доктор — он, медсестра — она»), либо неконгруэнтны («доктор — она, медсестра — он»). Всего стимульный материал включал 200 праймов, объединенных в 4 группы:

• «относящиеся к женщинам»;
• «относящиеся к мужчинам»;
• нейтральные по критерию гендера слова;
• цепочки букв (например, ZZZZZ).

В каждой из названных первыми трех групп праймов выделялись две подгруппы: первая содержала слова, связанные с профессиями, предполагающими определенную гендерную специфику в рамках социального контекста. В нее вошли слова «женские» (например, «медсестра», «секретарша»), «мужские» (например, «доктор», «механик»), «нейтральные» (например, «репортер», «почтовый клерк»). Кроме того, в эту подгруппу были включены слова, имеющие сильные ассоциации стереотипного характера с определенным гендером (например, «феминист», «кумир»).

Вторая подгруппа праймов содержала слова, связанные с гендером по определению («женщина», «мужчина»), по родству («мать», «отец»), по титулу («мистер», «мисс», «король», «королева»). В эту подгруппу также были включены морфемы «женские» (например, «salesgirl» [продавщица]), «мужские» (например, «salesman» [продавец]) и «нейтральные» (например, «chairperson» [председатель]). При этом вторыми (служащими для оценивания) словами были шесть местоимений: женские («она», «ей», «ее») и мужские («он», «ему», «его»).

Исследование проводилось в определенной последовательности. Вначале испытуемым предъявлялся ориентирующий символ с длительностью экспозиции 500 миллисекунд. Затем предъявлялся стимул-прайм с длительностью экспозиции 200 миллисекунд. Второе слово-стимул (местоимение), которое следовало определить по гендеру, предъявлялось после паузы в одну миллисекунду и сохранялось на экране монитора до получения ответа. Для каждого участника праймы местоимения включались в пары случайным образом. Всего каждый участник исследования давал 432 ответа в парах «прайм — местоимение». Инструкцией предусматривалось, что участники могут игнорировать предъявляемые им первые слова, но должны как можно более быстро и точно оценивать слова-стимулы, определяя, являются ли они местоимениями женского или мужского рода.

Эксплицитные представления и декларируемые установки участников исследования о гендере определялись на основании вербальных самоотчетов.

В результате анализа широкого набора праймов, показателей времени реакции и параметров автоматической обработки информации было подтверждено существование имплицитных гендерных стереотипов в индивидуальном сознании респондентов. Данный феномен проявлялся даже в тех случаях, когда участники осознавали влияние праймов на даваемую оценку гендерной специфики местоимений. Такой эффект возникал независимо от эксплицитных представлений испытуемых о гендере.[6]

Данное исследование было проведено сотрудниками Балтийской международной академии (Рига, Латвия). Цель исследования заключалась в изучении представлений, то есть когниций, связанных с насилием. Они выявлялись с помощью ИАТ и самоотчётных процедур у двух групп респондентов мужского пола — преступников или не имеющих судимости. В рамках исследования были поставлены следующие основные вопросы:

• Имеется ли значимая корреляция между результатами измерений имплицитных ассоциаций, связанных с криминальным насилием (то есть результатами методики ИАТ) и теми декларируемыми установками по отношению к насилию, которые выявляются с помощью самоотчетных процедур, среди осужденных и не имеющих судимости респондентов;
• Присутствует ли связь между характером имплицитных ассоциаций по отношению к криминальному насилию и такими чертами личности, как неклиническая психопатия, нейротизм, экстраверсия;
• Существует ли связь между эксплицитными аттитюдами по отношению к криминальному насилию и перечисленными выше чертами личности.

Выборка включала 141 респондента мужского пола. В ней выделялись следующие группы:

• «Осужденные» — 77 заключенных, находящихся в тюрьме закрытого режима, 20-62 года (средний возраст — 34 года);
• «Неосужденные» — 64 человека, на момент проведения исследования не имевших судимости, 18-62 года (средний возраст — 32 года).

В целях исследования был специально разработан вариант методики ИАТ, содержащий стимулы, которые могли стать потенциальным материалом для ассоциаций с криминальным насилием. Для измерения эксплицитных аттитюдов были использованы самоотчетные процедуры.

При определенных экспериментальных условиях была обнаружена корреляция между результатами имплицитных и эксплицитных измерений. Также были выявлены связи между степенью выраженности психопатии, нейротизма и экстраверсии и аттитюдами по отношению к криминальному насилию, измеренными с помощью самоотчетных процедур и методики ИАТ.

Исследование Т. Читхэм было посвящено установкам и представлениям детей, касающимся здоровья, стресса и болезни. Целью работы было выявление неосознаваемых представлений и аттитюдов, демонстрирующих ассоциативную связь между понятиями болезни и стресса. Методологическими основами исследования являлись стадиальная теория развития представлений о здоровье и теория врожденного понимания[9].

Выборка включала 32 ребёнка в возрасте 5-11 лет. В ходе экспериментальной процедуры использовалась методика ИАТ с автоматизированным измерением времени реакции на пары понятий с разной степенью противоречивости, «совместимые» (стресс и болезнь) и «несовместимые» (здоровье и болезнь).

В ходе исследования были получены следующие результаты:

• Возраст испытуемых оказывал значительное влияние на время ассоциативной реакции (реакция быстрее у детей старшего возраста).
• Начиная с 5-6 лет дети демонстрируют наличие неосознаваемых ассоциаций между понятиями болезни и стресса в рамках ИАТ (то есть представление о стрессе как об одном из факторов, оказывающих негативное влияние на здоровье).
• Интересно то, что наличие предшествующего опыта болезни не оказывало значимого влияния на результат в рамках данного исследования.
• Наиболее яркого проявления ассоциативная реакция достигает к возрасту 7-8 лет.

Несмотря на небольшой размер выборки, данное исследование является первым примером применения ИАТ для изучения представлений о категориях стресса и болезни в детском возрасте. Результаты имеют практическую значимость с точки зрения формирования у населения корректных установок по отношению к собственному здоровью, понимания важности профилактики.