Зубриловка

Имение Зубриловка, располагавшееся в Зубриловской волости Балашовского уезда Саратовской губернии, не было родовым. Князь Сергей Фёдорович Голицын стал владельцем этих земель в 1780-х годах, накануне женитьбы. В 1786 году, когда вельможам давали земли в Саратовском наместничестве, в письме к фавориту Екатерины II Григорию Потёмкину он писал: «яко благодетеля, всех оной награждающего пошарить по планам и побольше и получше ему отвести, коли можно с рыбными ловлями, ибо, по болезни своей, сделал обещание по постам не есть мяса, то следственно, только должен буду есть, коли своей не будет рыбы, один только хлеб»[1].

Участок земли находился, как писал воспитывавшийся в семье Голицына Ф. Ф. Вигель, «в отдаленном краю, где сходятся две губернии — Саратовская и Тамбовская, и по соседству с Пензенской» и добавлял, что Голицын «три года сряду стоял на бессменных квартирах с 24-эскадронным Смоленским драгунским полком, коего он был начальником. Утверждают, что все построения Зубриловки были дело рук солдатских». Был построен роскошный каменный дом с двумя флигелями и церковь напротив дома, разбит парк с водоёмами, цветниками и оранжереями[4]. Архитектор, работавший над усадьбой, по документам не установлен; в 1979 году была предпринята попытка связать эту усадьбу и близлежащее Надеждино с именем Кваренги[5].

Князь Сергей Голицын — основатель усадьбы.

Усадебная церковь была освящена в 1796 году в честь Преображения Господня; в расположенном под главным престолом приделе Воскрешения Лазаря, был устроен родовой некрополь. Колокольня была возведена на противоположном конце парка.

При Павле I князь Голицын попал в немилость, и в 1797 году вместе с сыновьями он был сослан в своё имение. С ним приехал, в качестве учителя детей и секретаря, Иван Крылов. Здесь, в Зубриловке, И. А. Крыловым был написан ряд выдающихся произведений; среди них — запрещённый к изданию «Триумф» и популярная басня «Свинья под дубом»[6].

В 1801 году князь Голицын был возвращён на службу и только выйдя в отставку в 1804 году окончательно перебрался с семьёй в Зубриловку, на зиму приезжая в Москву. Подолгу жила в Зубриловке жена Сергея Фёдоровича Варвара Васильевна, племянница Потёмкина, воспетая Державиным как златовласая Пленира. Также бывал в Зубриловке молодой Кондратий Рылеев.

Ф. Ф. Вигель писал, что у Голицыных в Зубриловке — около 600 человек дворовых, всего вдоволь, и в имение часто наезжали окрестные дворяне: «Ворота настежь: соседи, мелкие дворяне так и валят, но, не обременяя собой, предовольны, когда хозяин скажет им приветливых слова два, три».

Сергей Фёдорович внезапно скончался в 1810 году в Галиции, но был похоронен в крипте зубриловской церкви[7]. После его кончины усадьба перешла по наследству к сыну Фёдору.

Современниками признавался необыкновенный и изящный вкус князя Фёдора Сергеевича Голицына. При нём пополнились усадебные художественные коллекции эмали, фарфора, серебра, редкой посуды. Были внесены изменения в планировку парка и дворца. Фёдор Сергеевич учредил под патронажем своей супруги Анны Александровны пансион для дворянских детей. Для него было построено два двухэтажных здания, в одном из них помещались 36 мальчиков, в другом — 46 девочек, которым руководила француженка «мадам Монсард» — ни в Саратовской, ни в Тамбовской губерниях подобных учебных заведений до середины 1840-х годов, не существовало. Пансиону покровительствовала императрица Мария Фёдоровна, имевшая в нём своих стипендиаток.

В период классицизма регулярные парки уступали место пейзажным, приближенным к естественным формам природы. И Фёдор Голицын безжалостно вырубал в 1820-е годы аллеи старого регулярного парка, придавая дорожкам и опушкам живописные очертания[8].

После смерти князя Фёдора Голицына в 1826 году имение перешло в руки его жены Анны Александровны (единственной дочери фельдмаршала А. А. Прозоровского), которая учредила в Зубриловке майорат. Она передала его старшему сыну Александру с нисходящим потомством, которому с 10 ноября 1852 года было высочайше разрешено носить двойную фамилию — Голицын-Прозоровский. По законам майората имение являлось «заповедным», нераздроблявшимся между всеми равноправными наследниками и переходившим в целости своей только к одному из них, старшему в роде. Подобного рода высочайшие разрешения давались в виде исключения по просьбе матери или отца. Но многочисленные братья Александра Фёдоровича, сохраняя права на доходы с имения, уже с середины XIX века начали распродавать зубриловскую коллекцию.

Яков Карлович Грот, посетивший усадьбу летом 1862 года, вспоминал: «…Старый дом поддерживается, или, точнее, возобновляется в прежнем виде; стены его внутри увешаны портретами знаменитых предков хозяина. Супруга Александра Фёдоровича Голицына, княгиня Мария Александровна (1826—1901), связана с домом Державина и узами родства и семейными преданиями: она по отцу — внучка друга и родственника его Н. А. Львова…» В конце столетия, благодаря заботам Марии Александровны, супруги Александра Фёдоровича, Зубриловка пережила последний этап своего расцвета.

От Александра и Марии Голицыных-Прозоровских имение (около 8300 десятин земли) перешло во владение к его старшему сыну князю Александру Александровичу Голицыну-Прозоровскому. В конце XIX века на восточной границе парка возник ряд домов для работников усадебного хозяйства.

В. Э. Борисов-Мусатов
«Призраки» (1903)

В 1899 году художник Виктор Борисов-Мусатов написал управляющему усадьбой Н. В. Соколову письмо, с просьбой посмотреть старинное имение. Его просьба была удовлетворена и в 1901 году художник приехал в Зубриловку. Уже тогда усадьба пребывала в запустении, редко посещаемая тогдашними хозяевами. В 1902 году Борисов-Мусатов вновь посетил усадьбу вместе с сестрой Еленой и художницей Еленой Владимировной Александровой — будущей женой. Его сестра Елена вспоминала: Глубокая осень в Зубриловке также увлекла брата по своим блеклым тонам красок умирающей природы… Возле дома, где он нас писал в солнечные летние дни, краски уже были печальные, серые, все гармонировало с темным осенним небом, покрытым тучами. Казалось, что и дом замер с окружающей его увядающей зеленью. Это и дало настроение брату написать картину — «Призраки»… Он лично пояснял нам, как я помню, будто с окончанием жизни опустевшего помещичьего дома — «все уходило в прошлое», как изображены им на первом плане картины удаляющиеся призрачные фигуры женщин. Эти две поездки в усадьбу нашла отражение в работах «Гобелен» (1901), «Прогулка при закате» (1903), «Призраки» (1903), «Сон божества» (1904—05).

Осенью 1905 года Балашовский уезд Саратовской губернии оказался в центре крестьянских волнений. Был учинён погром и пожар усадьбы, после которого она уже не восстанавливалась. Было полностью разрушено одно крыло дворца. В пожаре сгорели боковые флигели и соединявшие их с дворцом галереи, в которых находились оранжереи и зимний сад.

Василий Верещагин описал уничтожение усадьбы[4]:

«…Погром усадьбы был назначен на 19 октября 1905 года. Во главе толпы шёл крестьянин соседнего села Изнаира, белый как лунь старик с четырьмя сыновьями, владевший 100 десятинами земли. За ним следовали 12 телег для нагрузки ограбленного добра. Старик шёл уверенной поступью, держа икону в руках, в твёрдом убеждении, что исполняет волю царя, повелевшего в три дня уничтожить и ограбить все соседние поместья. При переходе реки Хопер к толпе присоединилась вся зубриловская молодежь и тоже пошла на усадьбу. Погром начался с винного подвала, из которого выкатывались бочки одна за другой и тут же распивались. Когда вино было выпито, озверевшая стихийная толпа ворвалась в один из флигелей. Мебель подожгли, облив керосином и устроив сквозняк. Покончив с флигелем, толпа ринулась на главный дом и точно таким же образом подожгла и его, а пока огонь разгорался, начала грабить, частью молотками и ломами разбивать в мелкие куски всю мебель, бронзу, фарфор и разрывать в клочки все картины и портреты, уничтожая всё без разбора, что попадалось ей в глаза, в каком-то бессмысленном, беспощадном исступлении… Вскоре покончили и с домом — рухнули его крыша, полы и потолки и своею тяжестью пробили своды нижнего этажа. Начался погром другого флигеля, оранжерей, сараев и конюшен, а когда и от них ничего не осталось, толпа бросилась на больницу и только тут была остановлена слишком поздно подоспевшими войсками. Так же долго дымилось и тлело в окрестных деревнях награбленное добро, которое крестьяне из опасения обыска тщательно сжигали…»

Портретная галерея Зубриловского дворца

«В огне погибли бесценные коллекции декоративно-прикладного искусства, редчайшие книги, документы и портретная галерея, насчитывавшая более 150 работ (в т.ч. таких мастеров, как Левицкого, Лампи, Молинари). Сохранилось лишь несколько портретов, которые летом того же года вывез для участия в таврической выставке русского портрета Сергей Павлович Дягилев. Собрание миниатюрных портретов было передано князем Александром Александровичем Прозоровским-Голицыным в столицу ещё до погрома»[9].

В 1914 году, после смерти А. А. Голицына-Прозоровского, который с 1890 года безвыездно жил в подмосковной усадьбе Раменское, имение перешло к его старшей сестре Анне Александровне Горяиновой (1851—1921). Вскоре оно было продано казне.

После Октябрьской революции 1917 года, в 1918 году, хозяйство Зубриловского имения было передано 3-й Петроградской сельскохозяйственной коммуне рабочих, приехавших из Петрограда с семьями в связи с голодом — коммуну образовали рабочие Путиловского завода. Существовала эта коммуна до конца 1920-х годов[10]; в конце концов её обвинили в кулацком направлении — в эксплуатации чужого труда[11].

В 1930-х годах была предпринята попытка восстановления усадьбы, но частично был восстановлен лишь дворец, в котором разместился дом отдыха партийных и советских работников.

1 августа 1933 года президиум Нижне-Волжского крайисполкома утвердил постановление президиума Тамалинского райисполкома о расторжении договора с религиозной общиной на пользование церковным зданием и культовым имуществом «вследствие непроведения ремонта здания церкви». В 1934 году, мотивируя тем, что «с распадом коллективов верующих церкви бездействуют ряд лет», Саратовский крайисполком принял решение использовать их, в том числе и в с. Зубриловке, «под засыпку в установленном порядке»[12]. Колокольня стала использоваться как водонапорная башня — сверху вместо традиционного завершения был пристроен резервуар для воды.

Во время Великой Отечественной войны дом отдыха использовался как госпиталь. Затем в доме разместился туберкулёзный санаторий. На месте бывшей оранжереи соорудили больничные корпуса. Облик усадьбы изменился, но в целом она поддерживалась в хорошем состоянии[13].

В 1979 году, после того как в подвалы дворца прорвались грунтовые воды, противотуберкулёзный диспансер был закрыт[14], и дворец опустел.

В 1990-е годы усадьба подверглась разгрому. По настоящее время разрушается дворец, продолжают исчезать парковые постройки, зарастает парк, система прудов и водоёмов пришла в упадок.

Преображенская церковь, закрытая в 1931 году, в 1990 году была возвращена верующим. Церковной общиной проведены работы по ремонту и благоустройству храма: приведены в порядок могилы, разбиты цветочные клумбы, полностью отремонтирован первый этаж.

В 2003—2004 годах местная администрация строила планы по восстановлению усадьбы, чтобы превратить её в многопрофильный историко-этнографический и культурно-оздоровительный комплекс. Основной идеей было в первую очередь привлечение дополнительных инвестиций в экономику Тамалинского района. Эти планы не осуществились.

В 2009 году ходе плановой проверки сохранности на территории региона памятников культуры и архитектуры прокуратура Пензенской области выяснила, что в 2004 году глава администрации Зубриловского сельсовета Тамалинского района области Татьяна Медведева вынесла постановление о переводе земельного участка площадью 125 гектаров, отнесённого к категории «особо охраняемых территорий» и находящегося в собственности региона, в земли муниципального образования, совершив тем самым противозаконные действия. В том же году на открытых торгах этот участок земли за 1 125 тыс. рублей был продан местной предпринимательнице. Та через год, в 2005 году, перепродала его бизнесмену Виктору Батурину уже за четыре миллиона рублей. Сейчас решается вопрос о возбуждении уголовного дела. При этом речь о реставрации Зубриловки больше не идёт. На её восстановление необходимы сотни миллионов рублей и добросовестный инвестор[15][16].

В 2009 году, уже после проверки, министерство государственного имущества Пензенской области в гражданском порядке потребовало расторжения договора аренды Зубриловки с Виктором Батуриным, а также погашения порядка 500 тыс. рублей арендных платежей и пени за просрочку.

Сам Виктор Батурин так прокомментировал это известие: «Руины, которые там были, вообще никак не были оформлены. После того, как я начал наводить там порядок, вложил порядка $2 млн, восстановил церковь, покрыл крышу дворца, занялся очисткой парка, эти „руины“ появились в списках БТИ как „культурный объект“». По словам господина Батурина, он приостановил восстановительные работы в Зубриловке, поскольку на протяжении пяти лет «так и не смог добиться какого-то правового статуса» для этого объекта и «получить на него права». Также он сказал, что «никогда не расценивал усадьбу Голицыных как коммерческий проект, а только как свою обязанность сохранить этот памятник для потомков» и готов полностью отказаться от своих претензий на него в пользу региона.

Между тем депутат Госдумы от Пензенской области Виктор Илюхин заявил о своем намерении обратиться к главе региональной прокуратуры с просьбой провести тщательное «расследование всех обстоятельств, связанных с отчуждением этой земли, находившейся в собственности региона»[16].

8 февраля 2010 прокуратурой района материалы проверки в соответствии с п.2 ч.2 ст.37 УПК РФ направлены в Сердобский межрайонный следственный отдел следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ по Пензенской области для проведения проверки в порядке ст. 144—145 УПК РФ[17].