Дячкино

Дячкин Андрей Степанович (умер не позже 1781 года) — старши́на. Участвовал во многих войнах, которые вела Россия во второй половине XVIII века; в 1749 году являлся походным атаманом в Низовом корпусе.

В числе других донских старшин участвовал и основании свободных войсковых земель по реке Глубокой, на которой одним из первых основал свой хутор, получивший наименование Дячкин Глубокинский, а временами просто Глубокинский.

Жена — Евдокия (Авдотья) Фёдоровна. После смерти мужа ей перешла большая часть Дячкинского имения. По переписи 1782 года в Дячкино за ней состояло 202 души малороссиян обоего пола, а за сыном Григорием — 50. Средний сын Иван меньшой при Колодезях — 205, а самый старший из братьев — Иван большой при Терновском — 263 души обоего пола. Их сосед Дмитрий Тарасов в слободе Тарасовке имел 117 душ.

Ныне в архивах сохранились списки предков дячкинцев, начиная с 1763 года. Дячкины состояли в родстве с самыми известными донскими дворянскими родами. Так генерал-майор Дячкин Иван большой (род. 1752) был женат на своей соседке Федосье Миллер из поселка Миллерово, генерал-майор Григорий Дячкин (род. 1755) — на Екатерине Карповой, а Анна Дячкина являлась женой самого Войскового атамана Алексея Иловайского.

После смерти бездетных Дячкиных слобода перешла Карповым и стала именоваться: слобода Дячкино (Карпова-Глубокина)[5].

Заселение хутора началось в конце 30-х годов XVIII века. В 1737 году на месте будущего хутора был поселен «вольный черкашенин» из Стародубского полка Михайло Евдокимович Кушитров, после чего здесь были поселены и другие черкасы из Малороссии. По первой переписи на Дону 1763 года в х. Дячкин за Андреем Степановичем числилось 75 душ малороссиян, а в другом его хуторе при урочище Терновом — 95 душ.

До сих пор сохранились многочисленные документы, свидетельствующие о состоянии слободы в XVIII веке. Содержание Уставной грамоты, выданной Войска Донского Донецкого округа слободы Дячкиной Глубокинской генерал-лейтенанта Акима Карпова:

I.
1. В слободе значится по 10-й ревизии мужского пола душ крестьян — двести семьдесят семь. Из них отпущен после ревизии на волю — один.

2. Не подлежат наделению землею, как отказавшиеся от оного на основании 8-й ст. Местного Положения для губерний Великороссийских, Новорусских и Белорусских — пять душ.

Проживают и пожелали получить надел Войска Донского Миусского округа в посёлках: Марфином-Еланчицком — две, Аннинском-Еланчицком- одна и в слободе Анастасиевке — одна, а всего четыре души.

Затем состоят на лицо: двести шестьдесят семь. Сверх того проживают в слободе в своих усадьбах, записанные за наследником жены генерал-лейтенанта Анны Карповой Войска Донского Миусского округа и посёлке Аннинском-Еланчицком — семь душ.

3. За тем должны на основании Местного Положения получить в пользование поземельный надел — двести семьдесят четыре ревизских мужеского пола 10-й ревизии душ.

II.
1. Всей земли состояло в пользовании крестьян до обнародования Положения примерно одна тысяча триста десятин.

2. Из них под крестьянскими усадьбами около восьмидесяти десятин, так как при том усадебные земли не отделены чертою от прилегающего к селению выгона, простирающегося на дельнее расстояние в поле и оный находится в общем пользовании крестьян и помещика, то сколько десятин приходилось его на часть крестьян — определить не возможно, а потому из выгона полагается триста двадцать кв. сажень на душу, а всего тридцать шесть десятин тысяча двести восемьдесят кв. сажень.

Примечание: количество пахотной и сенокосной земли определено по показанию крестьян, а усадьбы приблизительно измерены саженым циркулем.

3. Для местности, где находится слобода, определён дополнительным положением о крестьянах

Через слободу проходила большая чумацкая (проселочная) дорога, выходящая из «Казанского тракта» и соединяющая через Верхний Тарасов Дячкино со станицей Казанской[6].

Многие дячкинцы в период после Гражданской войны оказались репрессированными, среди них Аведиков И. К[7]., Алпатов Г. А[8]., Колтунов В. Ф[9]., Погребняк Я. А[10]. и др.

На фоне массовой кампании по организации колхозов в 1920-х годах возникали довольно любопытные казусы. Об одном из них рассказывается в письме о «колхозе имени Руфа Королева», который находился «в трех верстах от деревни Дячкино Глубоковского района Шахтинского округа». «Руф, — говорилось в письме, — организовал ТОЗ путём привлечения кочевого крестьянства из центральных губерний, заманивая их на станциях железной дороги». Под ростовщические займы купил инвентарь и трактор. Запугиванием добился личной диктатуры не только над членами ТОЗа, но и над окрестными гражданами. «Предавался пьянству и безудержной блажи. Члены коллектива были фактически его крепостными, а Руф — барином»[11].

Казаки-кадеты

В начале июня 2013 года в слободе Дячкино Тарасовского района завершились археологические раскопки, в ходе которых были обнаружены места захоронений знаменитых казачьих военачальников — Н. Кумшацкого, Г. Дячкина, А. Карпова (в фамильном склепе при церкви Трёх Святителей), а также легендарного сподвижника А. Суворова героя войны 1812 года П. Грекова 8-го. Инициатором многомесячной экспедиции стал известный каменский историк-краевед А. Чеботарев.

Среди захороненных был и последний помещик из рода Дячкиных — Григорий Андреевич (1756; по др. данным, 1755—1819), генерал-майор (1812). «Из штаб-офицерских детей Войска Донского г. Черкасска».

Петр Матвеевич Греков — участник многочисленных военных кампаний, в том числе итальянско-швейцарского похода Суворова, похода казаков на Индию, русско-турецких войн и др. За время боевой деятельности им было взято в плен 2 генерала, более 194 штаб- и обер-офицеров и свыше 10 тысяч нижних чинов, захвачено 30 орудий и 23 знамени. В 1817 году Петр Матвеевич прибыл в слободу Дячкино в гости к своему другу генерал-лейтенанту Акиму Акимовичу Карпову. Здесь он неожиданно скончался и был похоронен в ограде храма Трех Святителей. Со временем могила была забыта. Главной целью экспедиции стало поднять завесу забвения и напомнить современникам об ушедших героях Отечества[12]. Отчет о проделанной работе был представлен директором Шахтинского Я. П. Бакланова казачьего кадетского корпуса В. А. Бобыльченко на XIX Большом войсковом Круге ВКО «Всевеликое войско донское» в г. Новочеркасске[13].

В 1918 году в районе слободы Дячкино находился отряд легендарного В. М. Чернецова и наступал на с её территории на занятую «красными» Глубокую[14], там же располагался упомянутый Н. Н. Туроверовым Дячкинский казачий разъезд. Во время наступления «красных» со стороны Дячкино вели сопротивление добровольческие части Май-Маевские и отборные белоказачьи отряды генерала Иванова[15]. В тоже войсковой атаман П. Н. Краснов, выступая на Большом войсковым круге в Новочеркасске, ставил задачу занять территорию с. Дячкино после ухода из неё немцев[16]. Историю тех лет, а также особую ментальность дячкинцев, описал в своей книге выдающийся донской писатель, уроженец соседнего с с. Дячкино х. Сибилев Михаил Антонович Алпатов в книге «Горели костры»[17]. Во время Великой Отечественной войны члены героической, краснодонской «Молодой Гвардии» пребывали в Дячкино, где прослонялись несколько суток среди смешавшихся тылов немецких частей и прятавшихся по подвалам жителей[18]. Там же они украли автомат у немцев[19]. Освобождение слободы Дячкино от немецко-фашистских захватчиков произошло 15 января 1943 г[20].

Вопросами идентичности дячкинцев, их истории и происхождения, также как и российско-украинским приграничьем в целом, занимается аспирант кафедры стран постсоветского зарубежья Российского государственного гуманитарного университета Бредихин Антон Викторович. В частности, в своей статье «Этнокультурная идентичность приграничья (сельский этюд)» им описывается влияние фронтирного расположения слободы на состав населения, ментальные и языковые особенности дячкинцев: «В обиходе у дячкинцев до сих пор сохранились такие слова как „цыбуля“ — лук, „кабак“ — тыква, „рушник“ — полотенце, „ходим“ — пойдем, „вечерять“ — ужинать, „мабудь“ — наверное, „ишьтэ“ — ешьте, „дывысь“ — смотри, „молодичка“ — молодая женщина/ жена и другие. По мере того, как слобода оказывалась в самом удобном для жительства месте (наличие железной дороги), в неё стали приезжать рабочие из областей и районов России (например, семьи Тишаковых, Кучеровых). С ними приходил и другой говор, хотя и он подвергался влиянию основного дячкинского говора. Люди переставали произносить взрывное русское „Г“ (оглушали его на манер украинского), утрачивали распевное „аканье“, больше выделяли букву „о“, стали смягчать окончание у глаголов [идут»], [паjут’]. Местная фольклорная группа в своем репертуаре имеет много песен на украинском языке, которые они «спивають» и по вечерам, сидя на лавочке, отдыхая после рабочего дня"[24].

Стоит отметить, что дячкинцами до сих пор сохранены малороссийские-украинские песенные традиции. До революции, церковнай хор действующий в слободе, называли не иначе как «иже херувимы». А в 2004 году Т. А. Карташовой была защищены диссертация «Песенная традиция украинских крестьян в контексте народной культуры Дона», основывающаяся в том числе и на материале, полученном в с. Дячкино[25].

Украинское влияние сохранилось и в предметах традиционной культуры дячкинцев: кружевах на полотенцах, подзорах, накидках, занавесках[26].