Дефоре, Луи-Рене

• Роман «Попрошайки» (1943)
• Рассказ «Больной в лесу» (1945)
• Повесть «Болтун» (1946)
• Сборник рассказов «Детская комната» (1960)
• Поэма "Морские мегеры" (1967)
• Рассказ «Несчастье в Лидо» (1986)
• «Стихотворения Сэмюэла Вуда» (1988)
• «Лицом к тому, чего не вспомнить» (1993)
• Автобиографическая проза «Ostinato» (1997)

Я бы сказал, что писание - это действие, совершаемое во мне кем-то, кто говорит в расчете на того, кто, находясь внутри меня же, слушает. Однако для этих двоих, каждый из которых радикально исключает другого, в то же время исключена и возможность быть причастным к моему личному "я", выражающее эту двойственность, и может быть только "я", утратившим себя, а его язык - лишь изобличать двусмысленные отношения между непримиримыми членами пары. В тех моих рассказах, что выстраиваются вокруг этой стержневой темы, дано в гиперболизированной форме описание бешеной попытки человека восстановить своё утраченное единство: поединок, который он безуспешно ведет с самим собой в надежде отыскать точку равновесия, находит выражение в двоящемся монологе, где голос рассказчика временами сменяется, как кажется, голосом его антагониста.

В России Луи-Рене Дефоре практически неизвестен, на Западе - прежде всего во Франции, но не только, - этого автора знают хорошо, хотя он никогда не был знаменит; его известность росла медленно и на протяжении почти всей его жизни ограничивалась пусть не самым узким, но все же замкнутым кругом писателей, философов, историков литературы.

Начало серьезному обсуждению произведений Дефоре положил Морис Бланшо. В эссе «Пустые слова» (1963) рассматривается главным образом антитеза правды и лжи, организующая тексты Дефоре, родственная антитезе молчания и речи, и отчасти заданная ею. Бланшо сосредоточился в своем анализе на всепроникающем самоотрицании, свойственном письму Дефоре и предающем его художественному миру особое качество ирреальности.

«Болтун» зачаровывает, хотя здесь нет волшебного элемента… Для людей нашего времени, далекого от всякой наивности, эта повесть является аналогом «истории с привидением». В ней есть что-то призрачное, есть в ней и некоторое внутреннее движение, порождающее одну за другой все эти призрачные картины… Это настоящий рассказ о привидении, где само привидение отсутствует; важно, однако, что читатель не может оставаться равнодушным к подобному отсутствию: ему нужно либо с ним согласиться, либо его отрицать, либо, соглашаясь с ним, отрицать самого себя в этой непрестанной смене притяжения и отталкивания, из которой ему не удается выйти целым и невредимым. Ведь в ходе чтения нами завладевает не тот или иной ирреальный образ, а ирреальность всех образов без исключения — настолько всеобъемлющая, что к ней оказываются причастными и рассказчик, и читатель, и, наконец, автор. В этом пространстве, где каждое событие то ли происходит, то ли нет, нельзя не усомниться даже в том, пуста ли пустота. Это нигилизм вымысла, сведенного к своей сути, практически не отделенного от собственной пустоты и от двусмысленности этой пустоты, - совсем не тот нигилизм, что внушает нам спокойную уверенность во всевластии небытия, но нигилизм иного свойства, который побуждает нас, страстно желающих истинного, прилепляться душой к страстно желающих истинного, прилепляться душой к тому, что не истинно, к этому пламени, не дающему света. То есть к "письму", к тщетным, "пустым" словам, всегда оставляющим нас ни с чем...

Повесть Дефоре "Болтун", пишет Бланшо, вселяет в нас тревогу "Не потому что она отражает в символической форме тотальное пустозвонство, присущее нашему миру, а потому, что дает почувствовать:мы не просто втянуты в это движение, но и наше намерение из него вырваться, и притязание на то, что нам это удалось, заведомо включены в него же; почувствовать, что эта пронизанность слов немотою, а молчания - словами, указывают, возможно, на истину всякого языка. Не исключено, что эти два занятия, бесконечно далекие друг от друга, таковы, что чем более они приближаются к собственной сути, то есть к своему центру, то есть к отсутствию всякого центра, тем более становятся при всем своем бесконечном различии неразличимыми."

Другой крупный исследователь сочинений Дефоре - Ив Бонфуа - предложил коррективы к построениям Мориса Бланшо. Бонфуа подчеркивает тему, просматривающуюся во всех произведениях Дефоре, - детский надлом, воспоминание о материнском даре любви, рождающее чувство ностальгии и нехватки; тот момент, когда ребенок уже осваивает язык, когда слова начинают заслонять вещи и позволяют составить из частных, вычленяемых аспектов мира мечту, этот мир подменяющую, - отсюда замыкание в миражах, одиночество, разрыв с другими и в конечном счете с самим собой. В современной культуре язык принципиально изменил свою функцию: в нем более не видят отпечатка божественного присутствия,которое в прошлом ограничивало значение любых мечтаний; теперь коллективное знание простых вещей, характерное для мифологической картины мира, заменено логико-понятийным, дробящим и неизбежно обедняющим подходом к реальности. Наш век - это век слов и химер, порождаемых словами, век вымысла.

Отдельно следует отметить роль цитирования других авторов в произведениях Дефоре: Бретон, М. Лейерс, Арагон, Кафка, Фолкнер, Хемингуэй, Генри Миллер, Дос Пассос, Бальзак, Де Квинс, Сартр, Бланшо, Батай, Ремизов, Жув, Достоевский, Клейст и даже Маркс и Энгельс. Как пишет Жан Рудо, цитаты в "Болтуне" играют прямо противоположную роль, чем та, к которой мы привыкли, - они не скрпеляют, а разрывают текст; цитата намекает на то, что в нем, возможно, недосказано, но одновременно дает расслышать внутри голоса, который читатели считают аутентичным и ответственным за то, что говорится, иные, подчас противоречащие ему голоса. Как добавляет переводчик Дефоре на русский язык Марк Гринберг: и неопознанные цитаты создают особый фон восприятия - гул, смущающий читателя, заражающий его чувством тревожного балансирования между первичным и вторичным. Размыкая свой текст в бесконечность мировой литературы, а в пределе - стирая грань между нею и еще более широким универсумом языка, между личным и общим, своим и чужим, Дефоре использует это средство для достижения своей цели - втянуть читателя в "головокружение" и тем сильнее подчеркнуть не столько иллюзорность и несерьезность той "пленительной и стремительной игры письма", сколько реальность и серьезность задач, стоящих перед игроком.

Своеобразие Дефоре состоит в том, что он не только предчувствовал кризис, обусловленный «поворотом к языку», «смертью автора» и подобными концепциями, — эта интуиция отчетливо выражена уже в повести «Болтун» (1946), написанной до того, как они оформились, — но попытался нащупать путь к его преодолению. Путь рискованный и в то же время глубоко честный: писатель отказался от упрощающего отрицания новых концепций и уподобился врачу, привившему себе болезнь; он сумел вживить критическую рефлексию в самую ткань своих стихов и прозы. Луи-Рене Дефоре выделяется тем, как искусно он включил эту рефлексию в самую ткань своих произведений, сделав их чем-то вроде калейдоскопа фантасмагорий на свету яви, как тонко сумел подорвать машинерию литературного письма изнутри её же средствами, используя игру подлинного и мнимого, единства и множественности, правды и лжи. Суровый ум Дефоре не склонен довольствоваться чистым отрицанием, в сердцевине луковичных одежек, которые он одну за другой сбрасывает с «литературы», мы находим не разрушенное и атомизированное «я», а новый опыт концентрации этого «я» на границах опустошенного литературного пространства, опыт любви и стремления к полноте отношений с другим.

• Премия Критики за сборник рассказов «Детская комната» (1960)
• Премия Метерлинка (1988)
• Большая Национальная Литературная премия "за творчество в целом" (1991)
• Премия Валери Ларбо (1997)

• Дефоре Луи-Рене. Болтун. Детская комната. Морские мегеры / Пер. с французского М. Гринберга. — СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2007. — 384 с., ил.
• Дефоре Луи-Рене. Ostinato. Стихотворения Самюэля Вуда / Пер. с фр. М. Гринберга. — СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2013. — 336 с.

1. Louis-René des Forêts.Voies et détours de la fiction. Fata Morgana, 1985.

2. Maurice Blanchot. La parole vaine//M.Blanchot. L`Amitie. Gallimard, 1971.

3. Une ecriture de notre tempes// Yves Bonnefoy. La Verite da parole. Mercure de France, 1988.

4. La souverainete ironic// Jean Roudaut.

5. Два рассказа из книги "Детская комната" Луи-Рене Дефоре. Пер. М. Гринберг//Иностранная литература, №9, 2006 г.

6. Дефоре Луи-Рене. Болтун. Детская комната. Морские мегеры / Пер. с французского М. Гринберга. — СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2007. — 384 с., ил.

7. Дефоре Луи-Рене. Ostinato. Стихотворения Самюэля Вуда / Пер. с фр. М. Гринберга. — СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2013. — 336 с.

• Два рассказа из книги «Детская комната» в журнале «Иностранная литература» № 9, 2006 г.
• О книге «Болтун» и об авторе на сайте Издательства Ивана Лимбаха.