Белая Австралия

Предпосылки для политики «Белой Австралии» начали формироваться еще в 1850-х годах, когда австралийская «золотая лихорадка» привела к наплыву иммигрантов со всего мира[1]. В поисках богатства люди стекались в штат Виктория, а вместе с ними росли и конкуренция, и социальное напряжение. В особенности остро стоял вопрос об иммигрантах из Китая (в основном из Гуанчжоу)[2], присутствие которых вызывало острое недовольство со стороны местных жителей. Австралийцев пугали неизвестные им болезни, которыми болели китайские иммигранты, ношение ими ножей, их пристрастие к азартным играм и наркотикам а также тот факт, что в какой-то момент количество приезжих достигло таких масштабов, что на каждого местного жителя приходилось по десять китайцев[3]. Вскоре это напряжение привело к столкновениям[4], которые переросли в массовые протесты, самые крупные из которых были восстание в долине Бакленд[5] и массовые беспорядки в Лэмбинг Флэт[6].

Итогом массовых демонстраций стал Акт о китайской иммиграции 1855, который впервые ограничил въезд китайцев в Австралию[7].

Протестные движения рабочих начались с того, что остро встал вопрос о так называемой «вербовке» (blackbirding) дешёвой рабочей силы. Тысячи жителей тихоокеанских островов (называемые канаками), попавших в долговое рабство, прибывали в Австралию для работы на сахарных плантациях Квинсленда. Обычные рабочие и профсоюзы были против такой практики, поскольку считали, что это отнимает работу у местных жителей и плохо сказывается на уровне заработной платы; труд белого рабочего тогда стоил 7 шиллингов в сутки[8].

Выгода в найме «цветных» рабочих хорошо видна из письма генерала-губернатора Австралии Джона Линлитгоу, адресованного премьер-министру Бартону Эдмунту. «День работы канаки (жителя Тихоокеанских островов) стоит 2 шиллинга 6 пенс. Японец стоит 3 шиллинга. Китаец — 4 шиллинга 4 пенс. Индиец — 5 шиллингов»[8].

В 1870-х и 1880-х прошла серия протестных акций, организованных профсоюзами против использования иностранной рабочей силы[9].

Также среди причин, побудивших австралийцев принять политику «Белой Австралии», было желание граждан защитить свою британо-австралийскую идентичность и национальность. Они опасались того, что иммигранты не из Европы (особенно из Китая, Японии и Малайзии) могут радикально изменить (или даже разрушить) привычное им британское общество и стиль жизни. Такие общественные настроения поддерживала уверенность в том, что неевропейские культуры не разделяют с ними тех же ценностей и идеалов, что делает невозможным национальное единство и процветание страны[10].

Эта идея ярко прослеживается в заявлениях второго премьер-министра Австралии Альфреда Дикина. «Сегодня нами [австралийцами] движет глубоко заложенный инстинкт, присущий каждому человеку или народу — инстинкт самосохранения. Единство нашего народа — залог единства Австралии; но это невозможно при смешении с другими расами», — говорил он[11].

Другая причина заключалась в том, что австралийцы считали неевропейцев угрозой демократии, которая в это время активно формировалась в стране. Это было связано с тем, что граждане Австралии разделяли мнение о неспособности выходцев из других режимов пользоваться своими политическими правами и выполнять свой гражданский долг в рамках демократического государства[12]. «Наша претензия к азиатам заключается не сколько в том, к какой расе они принадлежат, а в том, что они не могут вместе с нами выполнять свой гражданский долг», — заявил сенатор Нового Южного Уэльса Эдвард Миллен.[13]

Главным критиком политики «Белой Австралии» того времени стал Малколм Фрейзер. Он был сторонником концепции мультикультурализма, которая предполагает социокультурное многообразие и выступает за политику сохранения и развития в определенной стране культурных различий. В своей политике Фрейзер придерживался этих идей и старался увеличить миграционный поток из Азии для более скорого и успешного восстановления страны после войны[26]. Также в рамках новой политики премьер-министр способствовал развитию мультикультурных СМИ (например, финансируемое государством радио, вещавшее на нескольких языках, SBS[27]).

Менялась и обстановка на мировой арене. Если раньше подобные практики можно было встретить и в других странах (Закон Джонсона-Рида), то с течением времени взгляды общественности изменились. Вместе с тем усиливалось политическое влияние азиатских стран, поэтому их недовольство такой принципиальной позицией Австралии нельзя было продолжать игнорировать. Рупором этих настроений стали австралийские дипломаты, которые лучше всех были осведомлены о позиции мировой общественности. Так, еще в 1954 года верховный комиссар в Индии Уолтер Крокер настаивал на том, что необходимо провести реформы: «Масштаб и глубину возмущения трудно преувеличить». Еще через год Министерство иностранных дел сообщило о том, что необходимо убедить азиатские элиты в том, что их принимают за равных[28].

1970-х годах «белую» политику критиковали уже и в СМИ. Самый громкий скандал, освещенный в прессе и получивший широкую общественную поддержку среди австралийцев, связан с историей маленькой девочки с Фиджи, Нэнси Прасад[29]. Миграционная служба намеревалась депортировать пятилетнего ребенка, гостившего у своей сестры, из страны к её родителям назад в Фиджи. Отец Нэнси надеялся, что девочка сможет получить разрешение остаться в Австралии со своими родственниками, чтобы не возвращаться в нищету на родине, однако государство не сделало для неё исключения. Даже когда эта ситуация привлекла внимание прессы и нашла поддержку у обычных граждан, никакие требования со стороны общественности не заставили миграционную службу изменить свою точку зрения[29]. В знак протеста девочку даже «похитили» из аэропорта (и сразу вернули родственникам. Это инсценированное похищение было попыткой активистов привлечь внимание к проблеме и повлиять на государство), а газеты писали о том, что ситуация получила такую широкую огласку, что вредит имиджу Австралии в Азии[30].

На тот момент критика не изменила действия миграционной службы, и девочку все-таки отправили к ее родителям. Однако этот случай получил широкий общественный резонанс и во многом поспособствовал становлению будущей политике, где нет узаконенной дискриминации[29].

Концепции салатница, культурная мозаика и мультикультурализма по своей сути являются противоположными политике «Белой Австралии», которая не предусматривала интеграцию «цветного» населения вообще.

• Салатница — сторонники этой концепции выступают за интеграцию представителей разных культур в рамках одного государства. Представители разных национальностей могут образовывать единое общество, при этом сохраняя свои характерные особенности и органично дополняя друг друга[31]. Для точного описания идеи используется метафора салата, в котором блюдо — это целая страна, а ингредиенты — это многообразное население. Ингредиенты не смешиваются между собой (не образуют единую однородную массу, как в концепции плавильного котла). Каждый уникален, и вместе разные культуры представляют собой сосуществующее органичное сочетание.
• Культурная мозаика — противоположная ассимиляции концепция, где каждый уникальный элемент-представитель своей культуры является частью единой картины, не теряя при этом своей самобытности. Разные элементы «мозаики» демографического состава государства сосуществуют друг с другом, создавая единое богатое культурное наследие нации[32].
• Мультикультурализм — концепция сохранения и развития в определенной стране культурных различий и культурного разнообразия нации.