Арутюньян, Рафаэль Суренович

Рафаэль Арутюньян родился 24 июля 1937 года в Баку в семье Сурена и Гохар Арутюновых (в те годы армянские фамилии нередко переиначивались на русский лад).

Прадед Рафаэля по материнской линии Григор Мелик-Шахназарян так много сделал для своей страны, что был возведен в ранг дворянина и получил от царя титул князя и приставку к фамилии «Мелик». Он жил в Нагорном Карабахе. Его любили и уважали за то, что он нажил своё состояние честным путем, а также за радушие, гостеприимство и помощь бедным. У Григора было прекрасное поместье — дом с пятнадцатью комнатами, большой подвал с карасами многолетних вин, фруктовый сад, в котором, согласно семейным преданиям, росла тысяча деревьев.

Прадед Рафаэля по отцовской линии Галуст Арутюнянц был полной противоположностью Григора. Он родился и вырос в Армении, в области Зангезур в простой крестьянской семье, и получил престижную по тем временам профессию холодного (то есть работающего на улице упрощённым способом) сапожника. Но Галуст не был создан для размеренной и однообразной жизни. Душа бунтаря и жажда приключений привели его в Баку. Но и здесь он не преуспел, так как был ленив и любил поспать, однако прославился своей смелостью и бесстрашием.

Дед по отцовской линии Кристофор Арутюнов был богатым купцом и держал магазин, торговавший женским бельём иностранного пошива. Дедушку по материнской линии Овагима Рафаэль никогда не видел. В тот год, когда он родился, шестидесятилетнего старика с ярлыком «враг народа» выслали в Сибирь и заставили работать на лесоповале, где он вскоре и умер. Овагим никакого уважения к коммунистам и Сталину не испытывал и был несдержан на язык. «Врагом народа» он стал из-за того, что однажды, сидя на веранде с приятелями, заявил, что при Царь|царе масло было дешевле. Один из приятелей донёс, а другой на допросе подтвердил. И для сурового приговора этого было достаточно.

Отец Рафаэля был военным, служил в Средней Азии, побывал в плену у басмачей и заглянул в глаза смерти.

До 1958 года Рафаэль Арутюньян проживал в Баку.

Юный Рафаэль рос забиякой и задирой, целыми днями игравшим на улице и в окрестных дворах, иногда — с малолетними преступниками, иногда — с прилежными еврейскими мальчиками. У мальчишки, обладавшего отличным музыкальным слухом, были планы стать настройщиком музыкальных инструментов.

Свои первые уроки творчества пятнадцатилетний Рафаэль получил в бакинском Центральном дворце пионеров, в скульптурном кружке Анны Ивановны Казарцевой. Из её же рук получили путёвку в жизнь многие начинающие дарования, например, известный российский скульптор, доктор искусствоведения, член Президиума Российской академии художеств Александр Бурганов.

К окончанию школы Рафаэль утвердился в мысли, что будет скульптором. Однако поступить в высшее художественное учебное заведение оказалось непросто. Рафаэль трижды подавал заявление в московские и ленинградские вузы и трижды не проходил по конкурсу. В 1958 году Рафаэль поступил на факультет скульптуры Государственного художественного института Эстонской ССР в Таллине (ныне — Эстонская академия художеств).

«Годы учебы в Художественном институте были очень плодотворными, — вспоминал Арутюньян. — Времени зря мы не теряли. Работали в мастерских допоздна. Среди студентов в группе я особо не выделялся, может, только по части композиции. Атмосфера была тёплой, дружеской, хотя дух соревнования, безусловно, присутствовал, да его и не могло не быть».

Преподавательский состав института в то время был очень сильным, там работали такие известные деятели эстонской культуры, как Яан Варес, Олав Мянни, Мартин Сакс, Энн Роос, Борис Бернштейн. Через пять лет ученичества студенты подошли к тому рубежу, когда нужно было продемонстрировать полученные знания и умения — к созданию дипломной работы.

Поскольку в истории Художественного института Арутюньян был первым армянским студентом, как-то ожидалось и подразумевалось, что для дипломной работы он выберет близкую ему по национальности тему, например, трагедию армянского народа в период турецкого геноцида. Но он сделал по-своему. Его четырёхфигурная композиция высотой два метра двадцать сантиметров на тему «Евреи Одесского гетто» называлась «Обречённые» и вызвала в экзаменационной комиссии настоящий переполох, поскольку в те времена было небезопасно произносить даже само слово «еврей», и — тем более — «еврейское гетто». Сам Арутюньян объяснил выбор темы так: «Холокост был и по сей день остается незатянувшейся раной, когда расстрелами и газовыми камерами фашисты уничтожили более шести миллионов человек. Это до сих пор не укладывается в моей голове. Плюс ко всему, сама тема была не затасканной — мало кто из художников, во всяком случае, у нас в стране, отваживался взяться за неё. А это — немаловажный фактор для творческого вдохновения».

Борис Моисеевич Бернштейн, с которым Рафаэль Арутюньян советовался, когда идея только начала получать осязаемую форму, во вступительном слове к изданию «Рафаэль Арутюньян» так оценил значение дипломной работы для всего творчества художника[1]:

«В этом раннем выборе мне видятся такие черты характера, которые определили в дальнейшем многое в Вашем жизненном и творческом поведении. Надо ли напоминать, что дело идёт о временах, когда упоминания о систематическом истреблении евреев вызывали партийно-правительственное раздражение. Был ли Ваш проект актом бунта, который позднее получил название диссидентства? Не знаю. Думаю, что это было нечто иное и, может быть, большее: манифестация внутренней свободы».

Неизвестно, чем закончилось бы заседание экзаменационной комиссии, учись Арутюньян в Ленинграде или Москве. Но Эстония в те времена была, пожалуй, самой либеральной и свободомыслящей союзной республикой, где сильнее других ощущалось влияние западного искусства, и диплом Арутюньяна получил самую высокую оценку.

По правилам гарантированного в то время трудоустройства, каждый окончивший художественный вуз после защиты диплома должен был отработать один год в каком-нибудь учреждении культурного профиля, а затем в назначенный день явиться в институт и в торжественной обстановке получить свидетельство об окончании вуза. Свой год Рафаэль Арутюньян отрабатывал в Баку руководителем скульптурного кружка того самого Центрального дворца пионеров, а в свободное время два раза в неделю преподавал в одной из школ рисование. Про этот год он позже сказал: «Я оставил доброжелательную по отношению ко мне цивилизованную среду и вернулся в сложную атмосферу, где кипели творческие и нетворческие распри, доходившие порой чуть ли не до гангстерских разборок с применением холодного и огнестрельного оружия, где каждый третий скульптор имел госзаказ на монумент Ленину, чаще всего с протянутой вперёд рукой, где заказные скульптуры и „творческие“ мало чем отличались друг от друга».

В 1964 году Рафаэль Арутюньян получил диплом профессионального скульптора[2].

• Триптих «На Голгофе: Иисус. Насмехающийся. Кающийся»
• Портрет жены в шляпке
• Автопортрет в фиолетовом
• Татьяна Штейнле
• Он и она. Студенты
• Под музыку Бетховена
• Портрет жены
• Портрет невестки
• Внучка Диана
• Агрессия
• Старый клоун
• Девушка и хомяк
• Юный маг
• Майя