Шарлотта Стюарт, герцогиня Олбани

На протяжении следующих двенадцати лет Клементина и Шарлотта продолжали жить в различных французских монастырях, получая при этом пенсию в размере 10 000 ливров, предоставленную Джеймсом Стюартом. Чарльз никогда не прощал Клементине того, что она лишила его ребёнка, и упорно не платил ничего в их поддержку. 1 января 1766 года Джеймс умер, но Чарльз (теперь считающийся себя де-юре Чарльзом III Шотландии, Англии и Ирландии) по-прежнему отказывался делать какие-либо условия для них, вынуждая Клементину, теперь называющую себя «графиней Альберстрофф», обращаться к своему брату кардинал Генри Стюарт за помощью. Генри дал им пособие в размере 5000 ливров, но взамен получил заявление Клементины о том, что она никогда не была замужем за Чарльзом, — заявление, которое она позже пыталась отозвать[15]. Эта меньшая сумма вынудила их искать более дешёвое жилье в монастыре Нотр-Дам в Мо-ан-Бри[16].

Луиза Штольберг-Гедерн, жена Чарльза, была всего на несколько месяцев старше его дочери.

В 1772 году принц, которому тогда был пятьдесят один год, женился на девятнадцатилетней принцессе Луизе Штольберг-Гедерн (которая была всего на год старше Шарлотты). Шарлотта, теперь находившаяся в бедственном положении, некоторое время постоянно писала отцу, и теперь она отчаянно умоляла его узаконить её, оказать поддержку и привести её в Рим, прежде чем мог родиться наследник. В апреле 1772 года Шарлотта написала трогательное умоляющее письмо «mon Augusta Papa», которое было отправлено через директора Гордона из Шотландского колледжа в Риме. Чарльз смягчился и предложил привезти Шарлотту в Рим (он теперь жил в Палаццо Мути — резиденции Стюартов в изгнании), но только при условии, что она оставит свою мать во Франции. Она лояльно отказалась это сделать, и Чарльз в ярости прервал все обсуждения[17].

К концу 1772 года Клементина и Шарлотта неожиданно прибыли в Рим, чтобы лично отстаивать свое отчаянное дело. Поездка загнала Клементину в долги. Однако принц отреагировал сердито, отказываясь даже видеть их, заставив их беспомощно вернуться во Францию, откуда продолжались умоляющие письма Шарлотты[18]. Три года спустя Шарлотта, которой исполнился двадцать второй год и у которой уже было слабое здоровье (она, очевидно, страдала от болезни печени, которой страдали Стюарты), решила, что её единственный вариант — выйти замуж как можно скорее. Чарльз, однако, отказался дать ей разрешение выйти замуж или уйти в монастырь, и она осталась ждать его королевского согласия[19].

Из-за отсутствия законности или разрешения Шарлотта не смогла выйти замуж. Таким образом, она так или иначе искала защитника и поставщика. Вероятно в тайне от Карла она стала любовницей Фердинанда Максимилиана Мериадека де Рогана архиепископа Бордо и Камбре. Фердинанд де Роган, кровно связанный с домом Стюарта, а также с Бурбоном и Лотарингией[20] также не смог законно жениться, вступив в Церковь как младший сын знатного дома. От него у неё было трое детей: две дочери, Мария Виктуар и Шарлотта, и, наконец, сын Чарльз Эдвард. Её дети держались в секрете и оставались в значительной степени неизвестными до ХХ века. Когда Шарлотта в конце концов покинула Францию и отправилась во Флоренцию, она доверила детям — она только оправлялась от рождения сына[21] — заботу о своей матери, и видимо, немногие, (и конечно не её отец) знали об их существовании.

Чарльз Стюарт в 1775 году Хью Дугласа Гамильтона , Шотландская национальная портретная галерея.

Когда в 1784 году Шарлотта приехала жить к отцу, он был больным алкоголиком. Она находила его физическое состояние отвратительным, и он страдал от умственной дегенерации[21] . Он, однако, представил Шарлотту в обществе, позволив ей носить знаменитые украшения Sobieska своей матери[24]. Она постоянно и безуспешно искала дары драгоценностей или денег у своего близкого отца[25]; но это, вероятно, было в значительной степени из-за заботы о благополучии её матери и детей[25]. В течение месяца после прибытия во Флоренцию она сумела убедить своего отца наконец предоставить Клементину[10]. К этому времени у Шарлотты также было слабое здоровье, она страдала от болезни, которая привела её к смерти от «обструкции печени» всего через два года после её отца. Действительно, вскоре после того, как она прибыла во Флоренцию, выступающий нарост заставил её сменить одежду[25]. Шарлотта очень скучала по своей матери (которой, как она тщетно надеялась, Чарльз позволит ей приехать в Рим) и своим детям, писавшим её матери 100 раз за год[10]; она также боялась, что Роган возьмёт другую любовницу; все это раскрывалось в её отчаянном письме домой, написанном в ожидании смерти Чарльза[26].

В декабре 1785 года она заручилась поддержкой Генри Стюарта, чтобы вернуть Чарльза в Палаццо Мути в Риме. Там Шарлотта оставалась опекуном и компаньоном своего отца и делала все возможное, чтобы сделать его жизнь терпимой, пока он не умер от инсульта два года спустя (31 января 1788 года). Её жертва за него была значительной — она разрывалась между любовью к своему отцу и матери и трем детям, оставленным в Париже[26].

Шарлотта пережила своего отца всего на двадцать два месяца и больше никогда не видела своих детей. 9 октября 1789 года она прибыла в Палаццо Виззани Сангинетти (ныне Палаццо Рануцци) в Болонье, где проживала её подруга маркиза Джулия Ламбертини-Бовио. Она умерла там в возрасте 36 лет от рака печени (17 ноября 1789 года)[27]. В её завещании, написанном всего за три дня до её смерти, Шарлотта оставила своей матери Клементине сумму в 50 000 ливров и ещё 15 000 ренты[28]. Однако прошло два года, прежде чем Генри Стюарт, её душеприказчик, которого якобиты считали королем Генрихом IX, выдал деньги. Действительно, он согласился сделать это только тогда, когда Клементина подписала «квитанцию», отказываясь от имени себя и своих потомков от любых дальнейших претензий на имущество[29]. Шарлотта была похоронена в церкви Сан-Бьяджо, недалеко от которой она умерла. Когда французы разрушили церковь в 1797 году, останки Шарлотты были перенесены в Ораторию делла Сантиссима Тринита. Когда он закрылся в 1961 году, её памятник (и, возможно, её останки) были перенесены в близлежащую Кьеза делла Сантиссима Тринита[27][29].

Похоже, что Клементина жила во Фрибуре, Швейцария, до своей смерти в 1802 году, и именно она анонимно воспитывала детей Шарлотты. Их личности были скрыты различными псевдонимами и уловками, и даже не упомянуты в подробном завещании Шарлотты. В завещании упоминается только о Клементине и о желании Шарлотты, чтобы Клементина могла обеспечить «свои необходимые отношения»[28]. Причину, по которой эти дети оставались в тайне, можно объяснить тем фактом, что отношения между Роганом, архиепископом и Шарлоттой, которому было запрещено вступать в брак, были крайне незаконными и были бы скандальными[31]. Считалось, что Мари Виктуар Аделаида (род. 1779 г.) и Шарлотта Максимилиан Амели (род. 1780 г.)[33] попали под опеку Томаса Кутта, лондонского банкира и дальнего родственника Уолкиншоу. Они оставались анонимными и считались поглощенными английским обществом[29].

Сын Шарлотты, Чарльз Эдвард, родившийся в Париже в 1784 году, пошел по другому пути. Называя себя графом Рохенстартом (Роган + Стюарт), он получил образование в семье своего отца в Германии, стал офицером русской армии и генералом на австрийской службе[34]. Он много путешествовал — посещал Индию, Америку и Вест-Индию — поке не переехал в Англию и Шотландию. Он рассказывал такие невероятные истории о своем происхождении и приключениях, что мало кто верил его претензиям на королевское происхождение[35]. Действительно, только в XX веке историк Джордж Шербурн установил, что он действительно был тем, кем он себя назвал[35]. Он умер в Шотландии в 1854 году в результате аварии на карете возле Стерлингского замка и был похоронен в Дункельском соборе, где до сих пор находится его могила[36]. Он дважды женился, но у него не было наследников[37].

Иногда предлагалось, чтобы принц Чарльз женился на Клементине Уолкиншоу, и, таким образом, Шарлотта была законной и могла по закону претендовать на роль преемника своего отца[16]. Тем не менее, нет никаких записей, подтверждающих это утверждение, и письменное показание, подписанное Клементиной 9 марта 1767 года, явно дезавуирует эту идею. Кроме того, первоначальное отрицание Чарльзом Шарлотты говорит против её законности[16].

Считалось, что дочери Шарлотты также умерли без наследников[32]. Однако, согласно исследованию Питера Пинински, старшая дочь Шарлотты, Мария Виктуар, имела наследников. Книга Пинински 2002 года предполагала, что Жюль-Эркюль, принц де Гемене и герцог Монбазонский, старший брат Фердинанда де Рогана (и адъютант Генри Стюарта в 1745 году) признали потомство Шарлотты своим, что дало ей четкий статус в этой семье. В книге утверждалось, что в 1793 году, в разгар французской революции, семья Рогана рассеялась; и Мария Виктуар де Роган отправилась к родственникам в Польшу. Там она познакомилась с Полом Энтони Луи Бертраном де Никоровичем, польским дворянином и сыном банкира. У них был сын, Антим, до того, как она овдовела четыре года спустя. (Позже она дважды вступала в брак: сначала с Джеймсом Овернем, британским военно-морским капитаном, который умер через 14 месяцев, а затем с Жаном де Пау, офицером французской армии. У Антима был сын Чарльз и дочь Юлия-Тереза, которая вышла замуж за графа Леонарда Пинински, и стала прапрабабушкой Питера Пинински[31][32]. Свидетельство Пинински для его тезиса было описано как «часто косвенное, если не сомнительные»; Роганы были большой семьёй, и её многих членов легко спутать[38]. Бывший председатель Королевского общества Стюарта, однако, заявил, что доказательства Пинински кажутся «подлинными»[39], а генеалог Хью Массингберд назвал их «тщательно исследованными … доказательство, несомненно, удовлетворение самого скептического педанта»[40].

С тех пор гипотеза Пинински была оспорена Мари-Луизой Бэкхерст в статье 2013 года[41]. Бэкхерст утверждает, что вторая дочь Шарлотты, которую всегда называли Виктуар Аделаидой, впервые вышла замуж в Сен-Роше, Париж, в 1804 году за военного врача на службе у Наполеона, Пьера Жозефа Мари де Сен-Урсена (1763—1818). От де Сен-Урсена она была матерью Теодора Марии де Сен-Урсин, которая родилась в Париже примерно в 1809—1810 годах и все ещё жила в Париже в 1823 году, хотя его история не была найдена. Его мать снова вышла замуж в 1823 году за Корбета Джеймса д’Овернь (брата покойного принца Бульонского), хотя её место и дата смерти не были найдены. Бэкхерст изучает крещение, брак и смерть мадам Никорович и называет её Мари-Виктуар де Ториньи, и Бэкхерст предполагает, что она, скорее всего, была незаконнорожденной дочерью Жюля, принца де Рогана, брата Фердинанда и, следовательно, двоюродной сестрой Виктуар Аделаиды. Пинински утверждает, что интерпретация Бэкхерста основана на разрушенном документе, который был «восстановлен» семьдесят лет спустя, и что ни один документ не подтверждает рождение сына Мари Виктуар, в то время как публикации Пинински предоставляют оригинальные архивные документы и полностью описывают контекст[42].

История Шарлотты Стюарт вскоре вошла в якобитский фольклор. Шотландский поэт Роберт Бернс (1759—96), близкий к современнику, написал ряд работ, посвящённых трагическому романтизму якобитского дела. Среди них была «Бонни Ласс из Албании», жалоба Шарлотты Стюарт, написанная, вероятно, во время её смерти. Действительно, свидетельство из неопубликованной коллекции писем Бернса Роберту Эйнсли свидетельствует об увлечении поэта Шарлоттой, и что он рассматривает возможность присвоения имени одной из своих незаконнорожденных дочерей Шарлотты в честь неё[43].

This lovely maid’s of nobel blood,

That ruled Albion’s kingdoms three; But Oh, Alas! for her bonie face,

They hae wrang’d the lass of ALBANIE.