Халед Мохи эд-Дин

После окончания средней школы в 1938 году[7], Мохи эд-Дин, как и многие другие патриотически настроенные выходцы из средних слоёв, решил посвятить себя военной службе и поступил в Военную академию, которую закончил в 1940 году[3]. В Военной академии Мохи эд-Дин подружился в Лютфи Вакедом, в будущем «Свободным офицером» и ближайшим сотрудником президента Гамаля Абдель Насера, но их отношения прекратились после того, как Вакеда распредели в одну из пограничных частей. (Через несколько десятилетий Лютфи Вакед стал заместителем Мохи эд-Дина в Национально-прогрессивной партии)[8] Мохи эд-Дин был направлен на службу в бронетанковые части, входившие тогда в состав египетской кавалерии[3]. Когда в начале Второй мировой войны контролировавшие Египет англичане конфисковали танки египетской армии для использования их в военных действиях в Ливии, а в 1942 году заставили короля Фарука сменить премьер-министра, Халед Мохи эд-Дин был возмущён этим неуважением к национальному суверенитету и занял резкую антианглийскую позицию.

В те годы Мохи эд-Дин сблизился со своим сослуживцем Хасаном Иззатом, который одно время сидел в тюрьме вместе с Анваром Садатом за прогерманскую деятельность, и впоследствии считал его своим «первым учителем в вопросах национализма». Он так же поддерживал связи с офицером Османом Фаузи, придерживавшегося левых взглядов и снабжавшего его марксистской литературой, и с Махмудом Лабибом, который был известен в армии как активист ассоциации «Братья-мусульмане»[7]. В 1944 году Мохи эд-Дин примкнул к группе офицеров, затем составивших организацию «Свободные офицеры»[9]. При этом он установил тесные связи с марксистской организацией Демократическое движение за национальное освобождение — ХАДЕТУ[10] и её армейской секцией[11]. Участник тех событий Ахмед Хамруш утверждает, что Мохи эд- Дин был членом ХАДЕТУ[10], однако сам Мохи эд-Дин это отрицал. В июле 2002 года в своём четырёхчасовом интервью Халеду Дауду для газеты «Аль-Ахрам» Халед Мохи эд-Дин заявлял, что никогда не был членом какой-либо коммунистической партии, был, прежде всего, верен египетской революции, но при этом высоко ценил свои хорошие отношения с коммунистами.

В том же 1944 году другой офицер, член ассоциации «Братья-мусульмане» Абдель Монейм Рауф познакомил Мохи эд-Дина с капитаном Гамалем Абдель Насером[7]. Между ними сразу установились тесные дружеские отношения, Мохи эд-Дин стал часто бывать в доме Насера, снабжал его политической и экономической литературой марксистского характера, рассказывал об СССР и Октябрьской революции. Он познакомил Насера с марксистом Рашидом аль-Баррави, сделавшим первый перевод «Капитала» Карла Маркса на арабский язык и с левым экономистом Ахмедом Фуадом. Насер не разделял марксистских взглядов Мохи эд-Дина, отрицая роль пролетариата в крестьянском Египта и не желая отступаться от веры в Аллаха, но дружеские отношения между ними были такими крепкими, что в 1948 году Насер назвал своего первого сына Халедом в честь друга[12].

Ахмед Хамруш писал, что ХАДЕТУ использовала организацию «Свободные офицеры» как первую ступень для принятия военных в свои ряды, что впоследствии дало журналисту Ахмеду Абульфатху повод утверждать, что марксистская агитация Мохи эд-Дина увенчалась успехом и что Гамаль Абдель Насер состоял в ХАДЕТУ под партийной кличкой «Морис». Однако египетские марксисты, в том числе и Хамруш, отрицали этот факт[13].

Склонность к марксизму не помешала Мохи эд-Дину вместе с другими лидерами будущих «Свободных офицеров» примыкать к радикальным исламистам или увлекаться мистикой. В 1946 году через Махмуда Лабиба Мохи эд-Дин и Насер добились встречи с лидером «Братства» шейхом Хасаном аль-Банной. В начале 1947 года Насер, Халед Мохи эд-Дин и Камаль эд-Дин Хусейн дали клятву на Коране и револьвере и были приняты в тайный аппарат организации. Кроме того, Сарват Окраши, будущий министр культуры, утверждал, что он вместе с Насером, Амером и Халедом Мохи эд-Дином участвовал в еженедельных спиритических сеансах под руководством шейха Абдель Рахима аль-Кенави[14].

В том же году Мохи эд-Дин решил отказаться от военной карьеры и поступил на коммерческий факультет каирского Университета Фуада — он пришёл к выводу, что после появления атомного оружия обычные армии потеряют своё значение[7]. Однако Арабо-израильская война (1947—1949) разрушила эти планы Мохи эд-Дина. После окончания военных действий он встретился с Насером и они пришли к выводу, что надо что-то предпринять для исправления ситуации в Египте.

Летом 1949 года в доме Насера собрались офицеры, составившие ядро тайной организации, получившей тогда же название «Свободные офицеры»[7], а Мохи эд-Дин стал одним из его первых десяти членов[15].

В конце 1949 года капитан Халед Мохи эд-Дин стал одним из пяти членов Учредительного комитета организации «Свободные офицеры»[10]. Участвуя в деятельности организации и продолжая служить в армии уже в качестве офицера разведки бронекавалерийских войск[16], Мохи эд-Дин не бросал учёбу. В 1950 году он окончил штабной колледж[3], где преподавал Насер, а в 1951 году окончил коммерческий факультет Университета Фуада[17], получив степень бакалавра коммерции[9].

В начале 1950 года Мохи эд-Дин вместе с Насером написал первую листовку «Свободных офицеров», а после Каирского пожара 1952 года, используя аппарат ХАДЕТУ, фактически руководил выпуском листовок. Тексты листовок писали сам Мохи эд-Дин и марксисты Ахмед Фуад и Ахмед Хамруш, и только Насер был единственным их автором, не признававшим марксизм[18]. Халед Мохи эд-Дин и Ахмед Фуад составили и шесть программных принципов организации, одобренных Насером и распространённых в виде одной из листовок[19]. При этом в марте 1952 года Насер, после контактов с офицером ближневосточного отделения Центрального разведывательного управления США Кермитом Рузвельтом потребовал от Мохи эд-Дина не упоминать в листовках «англо-американский империализм», а ограничится критикой «британского империализма»[20]. В 1952 году, когда руководство организации было разделено на руководящие комитеты в Каире, столице страны, и в Эль-Арише, где были сконцентрированы основные силы армии, Халед Мохи эд-Дин стал одним из шести членов Каирского комитета[21].

22 июля 1952 года на квартире Халеда Мохи эд-Дина состоялось последнее совещание перед переворотом, ставшим началом Египетской революции. Мохи эд-Дин отвечал за захват стратегического района Аббасия — Гелиополис, где находились армейские казармы[22]. После этого Халед Мохи эд-Дин встретился с членами ХАДЕТУ Ахмедом Фуадом и Ахмедом Хамрушем и было принято решение, что марксисты поддержат переворот. Затем Ахмед Хамруш поставил в известность о готовящемся выступлении генерального секретаря ХАДЕТУ Сейида Сулеймана Рифаи[23]. В Кавалерийском управлении армии, ведавшем бронетанковыми частями, за операцию кроме майора Халеда Мохи эд-Дина отвечали также подполковники Хусейн аль-Шафеи и Сарват Окраша, которые руководили действиями бронетанковых подразделений в районе аэродрома Эль-Мазы и в Аббасии. Бронетанковый батальон Халеда Мохи эд-Дина должен был занять позицию у въезда в Гелиополис близ кинотеатра «Рокси»[24].

Мохи эд-Дин так вспоминал события той ночи:

«В ту памятную ночь я должен был поднять мотомеханизированный батальон и захватить важные объекты в районе Аббасия — Гелиополис. Солдаты знали меня, и потому не стоило большого труда уговорить их действовать. Я сказал им: „Солдаты, наша родина и трудном положении. В эти критические минуты Совет руководства революцией поручает нам выполнить свой долг“ Этого оказалось достаточно, чтобы батальон дружно выступил под командованием своего офицера. Однако, в казарме появился офицер, который мог испортить всё дело. Пришлось арестовать его. Жребий был брошен. Я приказал солдатам занять указанные Насером объекты, мы захватили их почти без сопротивления»[25].

Насер и Мохи эд-Дин вместе составляли текст первого обращения к нации, которое Анвар Садат зачитал по радио утром 23 июля. 26 июля 1952 года Халед Мохи эд-Дин в числе других «свободных офицеров» во главе с генералом Мухаммедом Нагибом участвовал в Александрии в церемонии проводов в эмиграцию короля Фарука. Мохи эд-Дин вспоминал, что король уверял лидеров революции, что сам намеревался провести преобразования, ради которых они свергли его режим[26].

После прихода «Свободных офицеров» к власти майор Халед Мохи эд-Дин стал членом Совета руководства революцией[17]. На одном из первых заседаний СРР Мохи эд-Дин внёс предложения о привлечении экспертов для разработки планов политических и экономических преобразований. Насер поддержал его и список экспертов было поручено составить экономисту Ахмеду Фуаду, придерживавшемуся марксистских взглядов[27]. К разработке проектов реформ, в том числе и аграрной, были также привлечены марксисты Рашид аль-Баррави и Абдель Разик аль-Саннури[28].

Президент Мухаммед Нагиб и член СРК Халед Мохи эд-Дин во время посещения средней школы. 1954 год.

Когда 15 января 1953 года Насер вступил в открытый конфликт с египетскими коммунистами и начал аресты членов ХАДЕТУ, Халед Мохи эд-Дин сохранил свои позиции в Совете руководства революцией, в отличие от другого члена Совета — марксиста Юсефа Седдыка, который принципиально подал в отставку и был отправлен в эмиграцию[29]. Но, пользуясь поддержкой Насера, Мохи эд-Дин выступал против смертной казни для арестованных после событий 15 января, независимо от того, придерживались они левых, или правых взглядов. Благодаря его позиции не была применена смертная казнь к артиллерийским офицерам, арестованным по обвинению в реакционном заговоре[30]. Он также резко возражал против смертного приговора рабочим Мустафе Хамису и Мухаммеда эль-Бакари, обвинённым в организации забастовки и волнений в Кафр-эд-Давваре в августе 1953 года[31]. Но когда член СРК и куратор министерства социальных дел подполковник Абдель Монейм Амин внёс проект рабочего законодательства, отменявший право на забастовки и разрешавший увольнения рабочих, Халед Мохи эд-Дин вступил в конфликт с большинством членов Совета. Протестуя против этого проекта, он подал в отставку и заявил о выходе из СРК. Насеру и Амеру с трудом удалось уговорить его взять заявление обратно в обмен на новое обсуждение закона Советом революционного командования. Но Совет, рассчитывая с помощью этого закона облегчить привлечение иностранного капитала, внёс лишь одну поправку, запрещавшую увольнение за профсоюзную деятельность. Вскоре после этого на Мохи эд-Дина поступил донос о том, что он ведёт в бронетанковых частях агитацию против нового режима, и СРК исключил его из своего состава. Но начальник штаба кавалерии подполковник Сарват Окраша, вместе с Мохи эд-Дином руководивший операциями 23 июля 1952 года, заявил, что не ручается за действия бронекавалерийских войск после отставки Мохи эд-Дина, и решение о его исключении было аннулировано[30].

25 февраля 1954 года Совет революционного командования сместил президента Египта генерала Нагиба со всех постов и поместил его под домашний арест. В пятницу 26 февраля офицеры кавалерийских войск потребовали немедленного возвращения Нагиба на его посты и «восстановления демократии». Попытка Насера, ставшего премьер-министром, уговорить их принять политические изменения, не привела к успеху, и он уехал из кавалерийских казарм на совещание Совета революционного командования убеждённым в неизбежности военного переворота, который вот-вот совершат кавалерийские и бронетанковые части[16].

Тем временем Халед Мохи эд-Дин проводил пятницу как традиционный для мусульман выходной и не подозревал о выступлении своих сослуживцев. «В здании Совета революционного командования Халед Мохи эд-Дин прибыл после того, как, возвратившись домой из кинотеатра поздно вечером, узнал, что его вызывают в СРК. Члены СРК сидели с хмурыми лицами, и в них он прочёл неприязнь. О том, что происходило в кавалерийских казармах, он не подозревал» — писал Ахмед Хамруш. Но Насер предложил вернуть Нагиба и назначить Мохи эд-Дина премьер-министром, чтобы тот принял срочные меры по восстановлению конституционной жизни в Египте. Мохи эд-Дин стал протестовать против ухода в отставку других членов СРК, но Насер не изменил решения. Абдель Хаким Амер согласился остаться на посту главнокомандующего, а Камаль ад-Дин Хусейн настоятельно просил Мохи эд-Дина «не превращать страну в коммунистическую», после чего Совет одобрил предложения Насера[32].

Состоявшее из пяти пунктов решение Совета революционного командования едва не изменило историю Египта. Генерал Нагиб возвращался на пост президента страны, которая становилась парламентской республикой, Халед Мохи эд-Дин назначался премьер-министром, который формировал переходное правительство на срок в 6 месяцев и проводил выборы в Учредительное собрание, СРК распускался, а его члены возвращались в свои воинские части. На рассвете 27 февраля Насер и Мохи эд-Дин привезли декрет СРК в кавалерийские казармы, где решения были встречены с нескрываемым восторгом. Затем Халед Мохи эд-Дин вместе с майором Шамсом Бадраном направился домой к Мухаммеду Нагибу и сообщил ему о возвращении на посты.

Однако так называемый «второй эшелон» «Свободных офицеров» не поддержал решения о возвращении армии в казармы. Начальник военной полиции подполковник Ахмед Анвар, имевшие влияние в военно-воздушных силах подполковники Вагих Абаза и Али Сабри, капитаны Камаль Рифаат (ставший впоследствии вице-президентом ОАР), Хасан ат-Тухами и другие подняли свои части и взяли под контроль ситуацию в Каире. Вооружённые офицеры заполнили штаб-квартиру СРК, двое из них попытались напасть на Мохи эд-Дина, когда тот вернулся от Нагиба, но его защитили Амер и Гамаль Салем. Напротив кавалерийских казарм, уже блокированных мотомеханизированным батальоном, установили противотанковые орудия, туда же была направлена поднятая Али Сабри авиация[33]. Капитан Камаль Рифаат по своей инициативе арестовал президента Нагиба и демонстративно доложил об этом Амеру. Было ясно, что вчерашнее решение Насера невыполнимо.

В полдень 27 февраля 1954 года члены распущенного СРК собрались на совещание. На нём Салах Салем, Гамаль Салем, Хасан Ибрагим, Камаль ад-Дин Хусейн и Анвар Садат в один голос предложили вывести Халеда Мохи эд-Дина из состава Совета и арестовать его. Затем кто-то предложил сослать его в Мерса-Матрух, Абдель Хаким Амер предложил высылку за пределы Египта. Только Абдель Латиф аль-Богдади заступился за Мохи эд-Дина, заявив: «Халед не скрывал от нас своих взглядов. О том, что его взгляды отличны от наших, нам было известно. К тому же он подавал в отставку, а мы ему в этом отказали»[34]. В дискуссию вмешался Насер, который прервал обсуждение вопроса утверждением, что дело не в Халеде Мохи эд-Дине, а в Нагибе[35]. Вечером того же дня Нагиб был возвращён на пост президента, а Мохи эд-Дин остался членом СРК[36], но по совету своего двоюродного брата Закарии Мохи эд-Дина до 5 марта не появлялся в Каире[37].

25 марта 1954 года на заседании СРК Халед Мохи эд-Дин выступил в защиту решений от 5 марта о созыве Учредительного собрания и потребовал ввести новую структуру демократии[38]. После этого он сопровождал президента Нагиба и короля Саудовской Аравии Сауда в их поездке в Александрию. Там, опасаясь за свою безопасность, он задержался на несколько дней[38].

1 апреля Насер связался с Мохи эд-Дином[37], после чего тот вернулся в Каир и подал в отставку, которую Насер немедленно принял[38]. (Другой источник утверждает, что Мохи эд-Дин покинул состав СРК 9 марта 1954 года[9]).

Дальнейшую судьбу Халеда Мохи эд-Дина решал Совет революционного командования. Все его члены, включая самого Мохи эд-Дина согласились с тем, что тот должен на некоторое время покинуть страну. При этом этот отъезд был представлен не как изгнание и опала, а как новое важное назначение, имевшее целью направление представителя СРК в Европу для решения торгово-экономических вопросов. Близкие к Насеру источники отмечали, что недавние друзья относительно спокойно пережили разрыв, хотя и горько о нём сожалели[37]. Халед Мохи эд-Дин был направлен послом в Швейцарию[39], где в 1955 году ушёл в отставку из армии в звании полковника[17]. Насер разрешил дочери Мохи эд-Дина выезжать за рубеж, а затем, когда положение обострилось, попросил его некоторое время оставаться в Европе[7].

В мае 1955 года Мохи эд-Дин направил Насеру письмо с просьбой о возвращении[40], однако разрешения не последовало. Ситуация изменилась летом 1955 года, когда поездка в Каир председателя комиссии по иностранным делам Совета Национальностей Верховного Совета СССР Дмитрия Шепилова положила начало быстрому сближению Египта с СССР. Некоторое смещение режима влево и личное отношение Насера к Мохи эд-Дину совпали и в ноябре того же года Гамаль Абдель Насер через специально посланного в Женеву человека сообщил Халеду Мохи эд-Дину, что тот может вернуться в Египет. 4 декабря 1955 года Мохи эд-Дин вернулся на родину[40].

После возвращения в Каир, в 1955—1956 годах, в самом начале развития тесного советско-египетского сотрудничества, Халед Мохи эд-Дин вошёл в круг лиц, поддерживавших тесные неофициальные контакты с советскими представителями в Каире. Работавший в те годы в Египте офицер КГБ СССР Вадим Алексеевич Кирпиченко писал в своих мемуарах:

«С первых же дней мы с необыкновенной жадностью стали заводить знакомства

среди египтян, сознавая, что страну можно понять лишь через людей. Со многими из этих первых знакомых мы поддерживали дружеские отношения долгие годы и в Каире, и в Москве. В основном это были литераторы, журналисты, политические и общественные деятели, люди симпатичные, без всяких религиозных и национальных предрассудков, большие патриоты Египта, сторонники египетско-советской дружбы. Это — „красный майор“ Халед Мохи ад-Дин — бывший член Высшего революционного командования Египта и многолетний руководитель египетского Комитета сторонников мира Лутфи аль-Холи — писатель и журналист; Ахмед Баха ад-Дин — один из ведущих журналистов, руководитель крупнейших египетских органов печати; Махмуд Амин аль-Алим — литературный критик и общественный деятель; Инжи Рушди — журналистка; Юсуф Идрис — тогда начинающий, а впоследствии крупнейший в арабском мире писатель»

[41].

В 1956 году он занял пост главного редактора газеты «Аль-Маса»[17], первой вечерней газеты, ставшей выходить после революции[9]. В 1957 году Мохи эд-Дин также вошёл в состав Центрального комитета правящей партии Национальный союз[42] и был избран в Национальное собрание[17] от родного округа Кафр аш-Шукр. Насер назначил его одним из четырёх организаторов I Конференции Организации солидарности народов Азии и Африки (ОСНАА)[42], а в 1958 году Мохи эд-Дин возглавил в качестве генерального секретаря египетский Национальный совет мира и стал членом Всемирного совета мира (ВСМ)[17]. В том же году он Мохи эд-Дин возглавил национальный комитет «За запрещение испытаний и применение атомного оружия»[43]

Но сотрудничество с режимом Насера на этот раз тоже оказалось недолгим. Когда в 1959 году группа египетских коммунистов предстала перед судом по обвинению в шпионаже, один из адвокатов попросил 13 армейских офицеров выступить свидетелями на стороне защиты. Из них явились в суд только Халед Мохи эд-Дин и его бывший сокурсник Ахмед Лютфи Вакед[44]. 9 марта 1959 года сторонники Насера попытались свергнуть иракского президента генерал Абделя Керима Касема и присоединить Ирак к Объединённой Арабской Республике, но потерпели неудачу. Так как иракские коммунисты активно выступили на стороне Касема, Насер вновь был убеждён во враждебности коммунистического движения и левых сил вообще. 13 марта президент уволил Мохи эд-Дина и 12 других редакторов «Аль-Масы»[45]. Вскоре Халед Мохи эд-Дин был отправлен в тюрьму и пробыл в заключении до конца 1960 года[46].

Почти четыре года Мохиэддин находился в опале, оставаясь генеральным секретарём Национального совета сторонников мира, а затем одновременно и председателем Комитета за превращение Средиземноморья в зону, свободную от ядерного оружия[47]. В 1962 году он возглавлял комитет ОАР по разоружению[43]. Новый подъём наступил в 1964 году, на очередной волне советско-египетского сотрудничества, когда он возглавил издательство «Ахбар аль-Яум», вновь был избран депутатом Национального собрания[17] и первым председателем комитета Национального собрания по проблемам нубийских беженцев[9]. В том же году Мохи эд-Дин стал членом Президиума Всемирного совета мира[17]. В апреле 1965 года Насер назначил его секретарём пресс-комитета Арабского социалистического союза[48], председателем правления журнала «Ахер саа» и руководителем Высшего совета печати ОАР[43]. (В ноябре 1965 года Мохи эд-Дин уступил пост главы издательства «Ахбар аль-Яум» Мухаммеду Хасанейну Хейкалу[49]). Некоторое время он также возглавлял комитет по строительству высотной Асуанской плотины[42], в 1968 году стал членом Центрального комитета Арабского социалистического союза[17]. В 1965 году, когда Египетская коммунистическая партия самораспустилась и частью присоединилась к АСС, Мохи эд-Дин пытался организовать встречу Насера с последним генеральным секретарём ЕКП Фуадом Мурси, но президент отказал, сославшись на то, что не сможет в будущем того арестовать, если будет с ним лично знаком[7].

В 1969 году Мохи эд-Дин в третий раз был избран депутатом Национального собрания[17]. В 1970 году в СССР Халеду Мохи эд-Дину была присуждена Международная Ленинская премия «За укрепление мира между народами»[17] за 1968—1969 года[43].

После смерти Насера к власти в Египте пришёл Анвар Садат, с которым у Мохи эд-Дина сложились ещё более непростые отношения. Уже в мае 1971 года, во время так называемой «Майской исправительной революции», приведшей к падению группировки Али Сабри, Халед Мохи эд-Дин вновь оказался в тюрьме, где провёл два месяца[42]. Он был выведен из состава ЦК Арабского социалистического союза[17], но всё же сохранил своё влияние в этой организации.

4 марта 1976 года Анвар Садат санкционировал образование внутри Арабского социалистического союза трёх политических «трибун» или «платформ», одну из которых — Национально-прогрессивную организацию юнионистского блока — возглавил Халед Мохи эд-Дин[50]. Уже 10 апреля 1976 года на её базе Халед Мохи эд-Дин основал Национально-прогрессивную (левую) партию Египта[9] (Тагамму), которая на выборах в Народное собрание в октябре — ноябре 1976 года получила 2 места[51]. Мохи эд-Дин вновь стал депутатом парламента, где развернул резкую критику политики Садата. Он и его партия осуждали отход от курса Насера, разрыв с СССР, Кемп-Девидские соглашения с Израилем, политику открытых дверей («Инфитах»), отказ от экономического планирования и многое другое. Президент Анвар Садат со своей стороны обвинял НПП в предательстве и называл её членов агентами СССР. Мохи эд-Дин отвечал судебными исками против журналистов, повторявших обвинения Садата, и выигрывал некоторые из них, в частности против Муссы Сабри[7]. В 1978 году Мохи эд-Дин основал газету «Аль-Ахали» («Соотечественники»), ставшую печатным органом его партии, и сам стал её редактором[42]. Власти подозревали его в подстрекательстве к хлебным бунтам января 1977 года, в 1979 году Мохи эд-Дин был обвинён в антигосударственной деятельности, но это опять не имело серьёзных последствий. Даже в 1981 году, когда Анвар Садат изолировал всех лидеров оппозиции, он пощадил Мохи эд-Дина как бывшего члена СРК[42]. В 2002 году Халед Мохи эд-Дин говорил, что, по его мнению, Садат, при всех его грехах, сделал «три важных вещи» — войной 1973 года создал ощущение реванша за войну 1967 года, восстановил многопартийную систему, пусть и «карманную», и достиг мира с Израилем[7].

При новом президенте Хосни Мубараке противостояние Мохи эд-Дина с властью ослабло, но ослабло и влияние его партии. Только в 1990 году, после трёх поражений, Халед Мохи эд-Дин вновь выиграл место в парламенте[42]. В декабре 1995 года Мохи эд-Дин вновь был избран в парламент от родного округа, победив независимого Ахмеда Сейифа[52] и вафдиста Мухаммеда Сархана, сына кандидата, побежденного им в 1964 году[53].

В январе 2004 года, в возрасте 81 года, Халед Мохи эд-Дин официально покинул должность председателя Национально-прогрессивной партии, уступив её Рифаату эль-Саиду[31], и возглавил Консультативный совет партии[54]. В начале мая 2005 года партия официально выдвинула кандидатуру Мохи эд-Дина на пост президента Египта при условии проведения честных выборов[31]. Когда в мае 2005 года парламент принял закон, по которому кандидаты в президенты должны были получать одобрение правящей партии, Халед Мохи эд-Дин снял свою кандидатуру[55]. А в октябре того же года его племянник, министр инвестиций Египта Махмуд Мохи эд-Дин снял свою кандидатуру на парламентских выборах, чтобы не мешать дяде быть избранным от родного Кафр аш-Шукра[56]. Мохи эд-Дин победил, получив 13 500 голосов, но среди кандидатов от своей партии уступил новичку Теймуру Абдель-Гани, который в своём округе собрал 25 500 голосов[57].