Феодосий Кавказский

Во многих его житиях указывается, что он родился в 1800 году, что представляется фантастическим, так как в этом случае придётся признать, что он умер в возрасте 147—148 лет. Другие жития указывают дату 3 (15) мая 1841 года, но и эта дата сомнительна, так как из неё следует, что он умер в 106-летнем возрасте. Очевидно, что дата рождения при этом была записана с чьих-то слов[3]. Достоверной представляется дата 4 ноября 1862 года, основанная на данных архивов. Согласно путеводителю «Спутник русского паломника по Афону» за 1905 год, он родился в Пермской губернии. Краткое житие, опубликованное на сайте Православие.ру приводит такие данные о его детстве: «Родители его, Фёдор и Екатерина, были благочестивые и глубоко верующие христиане и, несмотря на бедность и многодетность, приучали детей жить благочестиво. С молоком матери впитывал будущий великий подвижник слова псалмов и песнопений»[6]. Насколько точны эти данные — сказать сложно. Вообще сведения о его жизни до ухода на Афон, помещённые его почитателями в составленных ими житиях, поражают нереалистичностью. Олег Болтогаев, исследовавший материалы, опубликованные его почитателями, говорит мифичности биографии Феодосия до 1878 года[3].

Достоверно известно, что он уехал на Афон. Согласно некоторым его житиям, он уже в три года (!) сознательно ушёл из дома[7], отправившись на Афон с группой паломников и, якобы прибыв туда, упросил игумена монастыря «Положения Пояса Богоматери» принять его в обитель. В другом источнике сказано, что он впервые отправился на Афон юношей вместе с группой паломников[3]. В кратком житии на сайте Православие.ru со ссылкой на Архив Управления ФСБ РФ по Краснодарскому краю говорится, что он «направил свои стопы в Святую Гору Афон» в 1889 году[6]. То есть ему на тот момент был 20-21 год.

На Афоне, согласно путеводителю «Спутник русского паломника по Афону» за 1905 год, он поселился в келии Пояса Богоматери, принадлежащей Иверскому монастырю, где и принял постриг[8]. Келиями на Афоне называют обширные монашеские поселения с возделываемым участком земли.

Митрополит Нил (Смирниотопулос), бывший Карпатский и Касский, рукоположил Феодосия в священный сан с позволением принимать исповедь, о чём выдал справку от 14 декабря 1897 года, которую публикует в своей книге Ильинская с пометкой «Этот документ (перевод с греческого) получен автором в благочинии Кавказских Минеральных Вод в марте 1997 года».

По письменному приглашению достопочетных Выборных Старцев Священного Иверского Монастыря отправившись в подведомственную монастырю келлию /Честный Пояс/ почтенного Старца, русского уроженца, иеромонаха Иоанникия, двенадцатого декабря тысяча восемьсот девяносто седьмого года мы рукоположили в Св. Храме /Честный Пояс Божия Матери/ благодатию Всесвятого Духа по церковному чину, согласно Божественным и Священным правилам Матери нашей Церкви и по предварительному письменному свидетельству и одобрению на возведение на такой сан Духовного его старца Иоанникия, — в чтецы, иподиаконы, диаконы и священники, русского уроженца, послушника названного старца, преподобнейшего Феодосия, твердо держащегося православного учения и ведущего беспорочную жизнь и всеми за таково[го] признаваемого. А так как вышеназванный священник имеет все качества, требуемые для духовника, то посему даем ему позволение исповедывать помыслы желающих приступить к исповеди и как с духовным смотрением устроять покаяние и спасение их, соразмерно силе каждого; и возводимых в сан священства он обязан испытывать и исследовать обстоятельно, как того требует Апостольский и Соборный Закон. Дозволяется же ему постригать и в монахи с испытанием их и быть их восприемником. В удостоверение действительности его священства выдали мы настоящее свидетельство ему, упомянутому иеромонаху Феодосию. На Святой Афонской Горе 14 декабря 1897. Митрополит Нил, бывший Карпатский и Касский

В путеводителе «Спутник русского паломника по Афону» за 1905 год сказано, что в 1901 году скончался настоятель келии иеромонах Иоанникий и «ему наследствовал по преемственному праву его ученик иер[омонах] Феодосий»[8].

Из житий, составленных почитателями Феодосия известно, что он вынужден был покинуть Афон. Анна Ильинская сообщает, что братия монастыря резко озлобилась против Феодосия и закопала его в навозной яме, откуда, согласно Ильинской, он выбрался, следуя советам явившейся ему Богоматери. Далее Ильинская приводит явно фольклорные сведения о том, что братия монастыря написала письмо царю (именно царю, а не султану или Константинопольскому патриарху), в котором Феодосий обвинялся в том, под видом монаха поселил в своей келье женщину, и царь приказал заточить Феодосия в тюрьму. Однако царю во сне явился ангел и повелел освободить Феодосия. Подчинившись, царь повелел привести во дворец Феодосия и определил его священником храма (какого именно не указывается). Согласно Ильинской, Феодосий прослужил в Константинполе 5 лет, пользуясь всеобщей любовью и раздавая нищим и больным деньги, полученные от вельмож. Это, как пишет Ильинская, не понравилось царю, и тогда Феодосий с разрешения царя, отправился в Иерусалим. Эти сведения повторяются и в других житиях. Далее, согласно Ильинской, из Иерусалима он вернулся на Афон, затем вновь отбыл в Иерусалим[3]. Но в упоминавшемся выше путеводителе «Спутник русского паломника по Афону» за 1905 год сказано, иеромонах Феодосий «на Афон прибыл более двадцати лет назад, где и живёт безвыездно в обители Пояса Богоматери»[8].

В Константинополе иеромонах Феодосий действительно служил, самовольно устроив там подворье своей келии, за что получил выговор со стороны Константинопольского патриарха. В журнале «Православный собеседник» за 1905 год на стр. 678—681 размещён материал «С православного востока», где было написано:

Настоятель русской посольской церкви в Константинополе архимандрит Иона, в своих письмах о церковных делах Востока, изданных в 1903 году отдельной книгой под заглавием «Свет с Востока», сообщает, между прочим, что в мае 1902 года он получил от Его Святейшества Патриарха Константинопольского, чрез его личного секретаря, такого рода бумагу: просят Высокопреподобнейшаго архимандрита Иону соблаговолить увещать иеромонаха Феодосия из афонской келлии Честнаго Пояса, чтобы он исправился, потому что непослушен: совершает у себя дома литургии без разрешения и благословения, не слушает советов церковных, поддаётся обманчивым обещаниям мошенников, эксплоатирующих его. Совершение обедни в его доме было запрещено. Как старец келлии, он должен был находиться на Афоне во главе своей братии, а не здесь в Константинополе. Келлии не могут иметь подворий.

По-видимому, именно там он познакомился с 15-летней Татьяной Никитиной, которую уговорил поехать с собой на Афон. Однако согласно книге Ильинской, их знакомство произошло в Иерусалиме: «Духовные чада рассказывают, что во время пребывания батюшки в Иерусалиме на поклонение святым местам приехали из станицы Платнировской мать с дочерью Татьяной. Близко общавшийся с соотечественниками, прозревающий духовные судьбы их, о. Феодосий благословил 14-летнюю девицу остаться здесь в монастыре»[8]. Если указание на то, что он познакомился с ней ещё в Иерусалиме, когда ей было 14, а не 15 лет верно, то можно предположить, что она до переезда на Афон, уже какое-то время жила с Феодосием. В этом случае становится понятным, почему афонские монахи так озлобились против Феодосия.

Поступок Феодосия обернулся громким скандалом, освещавшийся как в русской церковной, так и греческой периодике. Как писал Павел Троицкий, «Греческая печать „выжала“ из этой истории всё, что только представлялось возможным. Только газета „Константинополис“ писала об этом 3, 12, 13 и 21 сентября 1905 г». В упомянутом выше материале из журнала «Православный собеседник» было написано:

В 42 номере официального органа константинопольской патриархии «Εκκλησιαστική Αλήθεια» за настоящий год помещено, между прочим, постановление «Кинота» святой Горы, утвержденное Синодом Великой Церкви 18 октября сего года, по делу о русском иеромонахе — настоятеле афонской кельи Честного Пояса Феодосии, скомпрометировавшем себя небывало-смелым и возмутительным нарушением основных законоположений монашеской жизни и свято-хранимых на Афоне, наиболее дорогих для него традиций. Фактическая сторона этого дела, отмеченного уже, если не ошибаемся, и в некоторых русских газетах, слишком проста и несложна. «Келлиот Афона» — иеромонах Феодосий, располагающий довольно крупными средствами, но лишённый, очевидно, прочной внутренней аскетической настроенности, отвыкший от строгого монашеского режима, благодаря своим постоянным наездам в Константинополь, где он незаконно имел «подворье», задумал разделить своё тяжкое одиночество на Афоне сожительством с женщиной, для чего приглядел временно проживающую в Константинополе астраханскую мещанку Татьяну Никитину — девицу 25 лет[9]. Завязав с нею сношения, он уговорил её уехать с ним на Афон. Чтобы скрыть её пол, (так как вход женщинам на святую Гору не допускается), он заставил её переменить костюм, остричь волосы, достал ей, при содействии своих сожителей по афонской келье и слишком покладистых и податливых на деньги турецких чиновников, мужской паспорт и в таком виде отправил её на Афон. 24-го августа этого года Никитина сошла на берег Афона. Своим нежным, цветущим, слишком уж не мужским видом она не переставала однако обращать на себя внимание посторонних лиц. Секрет был раскрыт. Удалённая с Афона, она по телеграфу просила себе прощения и снисхождения у Кинота Св. Горы, обвиняя во всём происшедшем одного Феодосия. Не трудно понять какое, до болезненности — тяжёлое удручающее впечатление должен был произвести на монахов Афона и, в частности, на Кинот Горы этот поступок русского иеромонаха.

Разумеется, что после такого скандала Феодосий был окончательно и бесповоротно изгнан с Афона. Примечательно, что во «Всеобщем иллюстрированном путеводителе по монастырям и святым местам Российской империи и Афону» Павловского за 1907 год, в том месте где описывается келия Пояса Богоматери, вовсе не упоминает иеромонаха Феодосия: После нескольких фраз об Иоанникии, повторяющего сведения «Спутника русского паломника по Афону» за 1905 год, говорится, что Иоанникию «преемствовал по наследственному праву ученик его нынешний настоятель иеромонах Пётр, прибывший на Афон двадцать тому назад лет, где с самого начала поступил в описываемую обитель и живёт безвыездно»[8].

По-видимому, после изгнания с Афона Феодосий жил в Константинополе. Ильинская говорит, что после того, как царь освободил его из заключения, он прослужил в Константинополе 5 лет, однако «Его влекло в Святую Землю, и он, с разрешения царя, отправился в Иерусалим». По видимому под царём, о котором пишет Ильинская, который был недоволен размахом деятельности Феодосия в Стамбуле, надо понимать Константинопольского Патриарха.

В краткой биографии на сайте Православие.ру говорится, что «С 1909 по 1913 года будущий исповедник совершал паломничество в Святой град Иерусалим, где неоднократно служил у Гроба Господня»[6].

В его «Житиях» есть упоминания о том, что в Иерусалиме он принял великую схиму с оставлением того же имени. В Иерусалиме он продолжал жить вместе с Татьяной, так как в его житиях говорится, что в Россию они бежали вместе[3].

Также в житиях говорится, что живя в Иерусалиме, он познакомился с неким, не названным по имени, отставным генералом, который предложил ему вернуться в Россию: «Там с ним познакомился помещик из станицы Платнировка, отставной генерал, прибывший в начале XX века поклониться Гробу Господню. Взяв на себя хлопоты по возвращению иеросхимонаха Феодосия на Родину, генерал получил документы на выезд в Россию старца»[3].

В 1913 году Феодосий вернулся в Россию[6], но по всей видимости его возвращение также было связано со скандалом. Диакон Андрей Кураев упоминает о рапорте начальника Русской духовной миссии в Иерусалиме от 1914 года на имя консула России о «выдворении иеромонаха Феодосия из святого града за поведение, несовместимое с монашескими обетами»[10]. Как пишет Ильинская, «По воспоминаниям духовных чад, отец Феодосий вывез из Иерусалима много золотых крестов, покровцы, потиры, священные сосуды. Они с инокиней Татианой везли их в подушках, матрацах. Вопреки проискам супротивного, Иерусалимские святыньки были доставлены на Землю Русскую, на священный Кавказ». Олег Болтогаев делает вывод, что описанный выше вывоз вещей из Иерусалима — не что иное как контрабанда, причём «есть сильное подозрение, что генерал хлопотал о возвращении Феодосия и Татьяны небескорыстно»[3].

Таким образом Феодосий с Татьяной приехали в станицу Платнировку, где некоторое время они жили в имении этого помещика-генерала. При этом о вывезенном золоте в его житиях более не упоминается[3].

Затем Феодосий и Татьяна покидают Платнировку, причём причина не называется, сказано только, что «Божья Матерь велела ему поселиться вблизи монастыря под названием Тёмные Буки». В Тёмных Буках до своей кончины 1 марта 1916 года проживал схимонах Иларион (Домрачев), идеолог русского имяславия. В связи с этим появились предположения о том, что Феодосий был соратником или сторонником Илариона. Писатель Владимир Лермонтов в повести «Дельфания» прямо утверждает, что «старцы жили вместе». Однако в архивных документах о схимонахе Иларионе нет ни слова о Феодосии, хотя там упомянуты многие лица, разделившие все тяготы последних лет жизни Илариона. Нет ни слова о Феодосии-имяславце и у иеросхимонаха Антония (Булатовича). Олег Болтогаев делает вывод, что Феодосий поселился в Тёмных Буках позже — в 1917 году, однако не ужился здесь и переселился поближе к разъезду Горный, что в трёх километрах южнее Тёмных Буков. Вместе с ним, съехали несколько женщин. По мнению Олега Болтогаева, общавшегося с местными жителями, «скорее всего местные жители разрешили монашествующим поселиться в одном-двух заброшенных домиках, называемых здесь „хатками“. Строились такие хатки за день-два быстро и споро»[3].

В «Житии» Феодосия, подготовленном Сергеем Шумило, говорится «В пустыни, в ущелье на большом камне старец Феодосий молился, не сходя с него, 7 дней и ночей, чтобы Господь указал ему, где должно построить церковь. Ему явилась Матерь Божия и указала место, где должен быть храм и просфорня. На этом месте зеленел барвинок, и до сего дня те два места покрыты барвинком, а больше его нигде нет в ущелье»[11]. Однако Олег Болтогаев, хорошо знавший те места отмечает «Барвинок в окрестностях Горного растёт повсеместно»[3].

Как писала Людмила Брешенкова, основываясь на материалах вышедшей по благословению митрополита Гедеона (Докукина) книги «Преподобный Феодосий Кавказский», «вместе с ним жили несколько монахинь из монастыря и две девочки — подростки. Именно эти девочки, Анна и Любовь, находились около старца в течение тридцати лет, а позже свидетельствовали о нём потомкам, оставив рукописи о его удивительном житии»[12].

Сергей Шумило описывает Феодосия в этот период как старца всероссийского масштаба: «К источнику живой воды, исходящей из уст благочестивого старца Феодосия, потянулись жаждущие и ищущие пути ко спасению, ищущие наставлений и утешений в слове Божием. Он принимал до пятисот человек в день: с Кавказа, Кубани, Сибири, Украины, Белоруссии, России, со всеми беседовал на их родном языке»[11]. Олег Болтогаев упоминает, что «Горновские старожили рассказывали, что жившие в Гладушевской щели монахи были крайне замкнуты и нелюдимы. Вокруг построек был плотный забор, внутри на дереве висел кусок железнодорожного рельса, монахи начинали стучать в него, когда к их территории приближался незнакомый человек»[3].

Ильинская в своей книге приводит совсем уже сказочные сведения о том, что «в батюшкину пустыньку приезжало начальство, вереница чёрных машин. Выходили люди в костюмах, давали старцу деньги, чтобы он молился за них. Некоторое время отца Феодосия не притесняли: супруга „всесоюзного старосты“ М. И. Калинина, который в 20-е годы работал на Кубани, была его духовной дочерью. <…> Сам Калинин тоже приезжал в пустыньку, — вспоминает м. Александра (город Кропоткин), — осмотрел все и дал дедушке документ, что у него здесь приют. Ведь после гражданской войны было много беспризорных детей, одиноких стариков, многие родители не могли кормить много детей, а дедушка всех собирал, всем находилось дело». Олег Болтогаев отвергает такие данные как недостоверные: «если бы Калинин бывал в Горном, да ещё вручал бы тут какие-то охранные документы, то мы, школьники, и через тридцать лет изучали бы этот вопрос на уроках по истории родного края. Второе. Жена Калинина, Екатерина Ивановна Лорберг (1882—1960), была еврейкой, убеждённой революционеркой, членом Верховного суда СССР, а потому никак не могла быть „духовной дочерью отца Феодосия“. Третье. Что это за приют такой, в двух маленьких турлучных хатках?»[3].

А вот сведениям о том, что «о. Феодосий обучал местных детишек грамоте» Олегу Болготаеву удалось найти подтверждения: «Старик Каталевский рассказывал нам, что „грамоте учился у монахов“. Два-три раза в неделю он приходил к монашеским кельям, где его учили читать, писать, считать и молиться. Но не бескорыстно. Платой был мешок муки, кролик, утка или курица»[3].

Жития упоминают, что Феодосий подвергся аресту, но в одних говорится, что это произошло в 1925 году, в других — в 1927 году. Обстоятельства самого ареста в разных житиях разнятся. Упоминается, что Феодосий уже ждал тех, кто придут его арестовывать, а при самом аресте омывал ноги, согласно одним житиям тем, кто пришёл его арестовывать, по другим — монахиням. Интернет-источники утверждают, что в ссылку за Феодосием поехала юная послушница Люба и что там она ему «весь срок прислуживала».

В 1931 году его освободили, и он приехал в Минводы.

Не признал декларацию митрополита Сергия (Страгородского). В Минеральных Водах создал тайный домовой храм, где совершал богослужения до своей кончины в 1948 году. После его смерти руководство над общиной перешло к схимонахине Варваре (Моза) и схимонаху Епифанию (Чернову)[13].