Факультет ненужных вещей

Действие романа разворачивается летом 1937 года в Алма-Ате. Главный герой романа Георгий Николаевич Зыбин — тридцатилетний историк, сотрудник краеведческого музея. Он долго пытался жить помимо эпохи, не вникая в суть происходящего вокруг — арестов, публичных судебных процессов, пропагандистской истерии. Европеец-гуманист, Зыбин с трудом принимает в душу факт общественного помрачения, тотального одичания людей. Зыбин ощущает себя незаменимым осколком уходящей культуры, от которого зависит её судьба, и он не может примириться с её гибелью, с тем, что она становится «факультетом ненужных вещей». В ночном полубреду Зыбин беседует со Сталиным: «А вдруг вы правы, мир уцелеет и процветёт. Тогда, значит, разум, совесть, добро, гуманность — все, что выковывалось тысячелетиями и считалось целью существования человечества, ровно ничего не стоит. Чтобы спасти мир, нужно железо и огнемёты, каменные подвалы и в них люди с браунингами… А я, и подобные мне, должны будем припасть к вашим сапогам, как к иконе».

Зыбин уговаривает себя жить «правильно»: «тихо-тихо, незаметно-незаметно, никого не толкнуть, не задеть — я хранитель древностей, и только!» Жизнь его наружно благополучна. Красавица Клара тайно влюблена в него. Директор музея, бывший красный командир, относится к нему с заботливым уважением. Предупреждает Зыбина директор: «Не партизань, будь повежливее». Верный друг-собутыльник, Дед работает музейным плотником. В музее появляется молодой учёный Корнилов, высланный из Москвы. Это для Зыбина человек из породы «своих», по судьбе и образованию, хороший собеседник.

Но события начинают раскручиваться с катастрофическим ускорением. Старик Родионов, археолог-любитель, бывший партизан, уверенный в своих заслугах перед властью, является с «открытиями», требует начать раскопки древней столицы в том месте, которое укажет. Зыбин знает, что сопротивляться силе агрессивного невежества бессмысленно и опасно. Но противится. В музее он тщетно препирается с безграмотной, но идейно подкованной массовичкой Зоей Михайловной. Зыбин пишет в местную газету вполне нейтральные, как ему представляется, заметки о культуре, но и за них ему делает выговор учёный секретарь библиотеки Дюпова: автор не отразил работы библиотекарей по обслуживанию масс трудящихся и учащихся.

Зыбин неугомонен. Он ввязывается в мрачный анекдот. Раздутая бойкими журналистами газетная шумиха вокруг исполинского удава, якобы обитающего в колхозе «Горный гигант», грозит сломать жизнь бригадиру Потапову. В колхоз отправляются «юристы на отдыхе». Как бы случайно встреченная на ночной дороге машина отвозит Зыбина к этим «юристам», где ему объясняют, что простак Потапов — агент немецкой разведки, а история со змеем — «хитро задуманная диверсия». В ту же ночь, встретившись со скрывающимся Потаповым, Зыбин пытается помочь ему. Бригадир смог найти и убить «удава», оказавшегося очень большим полозом. Мешок с убитой змеёй, дающий последнюю надежду бригадира на спасение, они вместе доставляют в музей.

Тогда же какие-то рабочие приносят в музей находку — горсть золотых бляшек, часть найденного клада. Убедившись, что это действительно археологическое золото, рабочие исчезают. Клад для музея потерян, о случившемся сигнализируют в НКВД. Зыбин тем временем отправляется в степь на поиски клада. И здесь происходит то, чего он уже давно в душе ждёт, — арест. Ему предъявлено обвинение в антисоветской пропаганде, хищении ценностей и попытке бежать за границу. Дело ведут начальник отдела Нейман, опытный следователь, умник, и грубиян, специалист по выбиванию показаний Хрипушин. Доказательств вины Зыбина нет, их чекисты рассчитывают получить от самого Зыбина. Его учит сосед по камере, давний сиделец Буддо: отсюда все равно не выйти, разумнее признаться во всем, что потребуют, — тогда и следствие пройдёт полегче, и лагерный срок окажется поменьше. Но Зыбин крепкий орешек. Признание в несовершенном преступлении для него равнозначно согласию с общей беззаконностью и фальшью мироздания. Когда тупица Хрипушин, наливаясь профессиональной злобой, начинает кричать на Зыбина, рассчитывая сломить, Зыбин находит в себе необходимый ему прилив ответной ярости и силы. Он теряет страх.

Арест Зыбина — это часть грандиозного плана, задуманного Нейманом. Он решил подготовить большой — по образцу московских — показательный процесс с обвинением в массовом вредительстве в сфере культуры. К Зыбину применяется метод «конвейера»; его сутками допрашивают непрерывно сменяющиеся следователи. Но арестант держится твёрдо.

В НКВД приглашен Корнилов. Его просят помочь органам закрыть дело на другого сотрудника музея, бывшего священника Куторгу. В НКВД де лежит на него донос, а старик, вроде как, безобидный. «Если вы готовы поручиться за него, сделайте это. Только сделайте доказательно и официально, в письменных донесениях». Корнилов поддается. Разговоры, которые он ведет с Куторгой, посвящены в основном суду и казни Христа, предательству учениками своего Учителя. Здесь возникает важнейшая для романа тема: Христос и мир, судьба христианства в современном мире. Корнилов откровенно, стараясь убедить себя в невинности и разговоров, и Куторги, и своей, пишет отчёты о встречах, в которых характеризует собеседника вполне лояльным гражданином. Донесения принимают с благодарностью, но в последнее, как хочет верить Корнилов, посещение НКВД его ведут к полковнику Гуляеву — и тональность разговора резко меняется. Гуляев уличает Корнилова в попытках обмануть следствие. Он показывает отчёты о тех же беседах, написанные Куторгой: бывший священник выполнял аналогичное задание. И в них Корнилов обвиняется в антисоветских разговорах. Он сломлен, мышеловка захлопнулась. В итоге Корнилова откровенно вербуют в осведомители, подбирая агентурную кличку Овод.

После того как Зыбин потребовал сменить следователя, объявив голодовку, его бросают в карцер. Там его навещает прокурор Мячин и неожиданно легко соглашается с требованиями. Мячин — враг Неймана, идея громкого процесса кажется ему бредом. Попутно возникает ещё одно обстоятельство: к Гуляеву на приём просится давняя хорошая знакомая Зыбина, яркая женщина Полина Потоцкая. С ней беседуют Гуляев, Нейман и Мячин. Полина как бы между прочим сообщает, что есть ещё один человек, с которым Зыбин некогда вёл свои доверительные разговоры, это начальник следственного отдела прокуратуры СССР, известный писатель Роман Львович Штерн.[2] Сообщение бьёт по Нейману. Ведь Штерн не только фигура недоступного уровня, но ещё и брат Неймана. Ситуация становится опасной для Неймана. Он знает, что и чекисты не вечные, его сослуживцы уже пропадали в небытие. К тому же Неймана мучает и другой страх, в его глазах выражение «зажатого ужаса»: он внутренне не может оправдать то, что делает. Из этих метаний Нейман выходит парадоксально: он меняет Хрипушина на свою молодую племянницу Тамару Долидзе, начинающую, рвущуюся к работе следовательницу. Зыбин потрясён явлением прекрасной Тамары, но затем чувствует сострадание к дурочке, полюбившей романтику чекистской работы. Разрушив заготовленную ею схему обвинения, Зыбин пытается объяснить Тамаре её ошибку, а той нечем крыть. Зыбин, давно недомогавший, теряет сознание прямо в кабинете следователя. Его переводят в больницу, следствие замирает. Тогда Нейман решается сам добыть неопровержимые улики против Зыбина, отправившись в степь, по следам Зыбина. И здесь получает известие о смене руководства, об арестах следователей и о том, что он вызывается в управление. Нейман осознает, что его судьба предрешена. Случайным стеченьем обстоятельств Нейман находит и изымает золото, которое было поводом для ареста Зыбина, с этим золотом он возвращается в город. Зыбину объявляют, что дело его закрыто. Он свободен. Зыбин чувствует себя победителем — он устоял.

В финале романа встречаются Зыбин, Нейман и Корнилов. В парке они распивают бутылочку за освобождение Зыбина. При этом Нейман, смирившись с участью, также теряет страх, но — ввиду фатальности обстоятельств. Здесь, на скамейке, их запечатлел местный художник. Так на кусочке картона и остались навсегда «эти трое: выгнанный следователь, пьяный осведомитель по кличке Овод (все, видно, времена нуждаются в своем Оводе) и тот, третий, без кого эти двое существовать не могли».

Роман «Факультет ненужных вещей» (как и его «пролог» — «Хранитель древностей») — во многом автобиографический роман. История ареста Зыбина — это и история ареста самого Юрия Домбровского. Следователи выведены в романе под своими собственными именами. Героиня романа Клара — это в будущем жена писателя Клара Фазулаевна Турумова-Домбровская. История художника Калмыкова — подлинная история жизни человека, поселившегося в Алма-Ате в 1935 году.

Литературовед Валентин Непомнящий, характеризуя прозу Домбровского, отмечает: «Его романы — это он сам. По абсолютной приземленности повествования, опоре исключительно на здравый смысл железной логичности ходов и мотивировок, полном отсутствии претензий на поэтичность его проза — устройство из массивных деталей. Но это устройство, предназначенное летать — и оно летает как птица. Сама конструкция оказывается воздушной… Он ведь и прозу свою так пишет — словно и не создает, а именно рассказывает, как было дело, и тут же поясняет все необходимое, чтобы его верно поняли, не играя с читателем ни в какие художественные игры. И добивается ощущения, что это как бы вовсе и не художественная проза, а подлинная бытность, чуть ли не документальная.[3]»

Другой лагерный писатель Варлам Шаламов, некоторое время друживший с Домбровским, сказал о "Хранителе древностей", что это "лучшая книга о тридцать седьмом годе".[4] Он также хорошо отзывался и о "Факультете.." и о прочей прозе Домбровского.[5]

Критик Игорь Золотусский, один из первых рецензентов романа, замечал: «Ю. Домбровский дает понять, что христианская идея немыслима без Христа, без его человеческого поведения в условиях жестокости и беззакония. Только через своего Сына, через такого же человека, как и другие люди, живущие на земле, Бог смог найти путь к сердцу смертных»[6].

Критик И. Штокман называет «Факультет ненужных вещей» «вершиной творчества» писателя, обращает внимание на то, что архитектоника романа «изысканно, артистически сложна, многоструктурна… удивительно продуманна и законченна — при всей своей многоплановости, разветвленности роман лежит в ладони плотно, как сфера (наиболее совершенная из всех объемных форм!), как некий заряд для пращи, ставший из простого камня уже оружием»[7].

Критик Е. Ермолин пишет: «Перечитав „Факультет“, я бы сказал с полной мерой ответственности: это — последний по времени создания (1975 год) великий русский роман. Треть века без Юрия Домбровского, а главный его роман не просто, как принято говорить, сохраняет непреходящую значимость. Он как-то даже вырос в своей художественной цене»[8]

• Факультет ненужных вещей. Pari: ИМКА-Пресс, 1978.
• Факультет ненужных вещей. — М.: Художественная литература, 1989. — 512 с. — 500 000 экз. — ISBN 5-280-00907-5.
• Факультет ненужных вещей. — М.: Советский писатель, 1989. — 720 с. — 200 000 экз. — ISBN 5-265-01092-0.
• Факультет ненужных вещей. — Алма-Ата: Жазушы, 1990. — 640 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-605-00820-X.
• Факультет ненужных вещей. — Хабаровск: Кн. изд-во, 1990. — 528 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-7663-1067-7.
• Собрание сочинений в шести томах. М., «Терра», 1992—1993 гг., 25 000 экз.

• Статья Дениса Ларионова на сайте «Полка»

• Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.
• James B. Woodward, A Russian stoic? A note on the religious faith of Jurij Dombrovskij // Scando-Slavica, 38, 1992, № 1, 33-45.
• Турумова-Домбровская К. Убит за роман: Почему «Факультет ненужных вещей» стал последней книгой Юрия Домбровского // Новая Газета. № 36 от 22 Мая 2008 г.
• Кузьмин Н. П. Алма-Атинская повесть: Голгофа писателя Домбровского. — М.: Граница, 2010. — 288 с. — 2 000 экз. — ISBN 978-5-94691-419-2. (в пер.)
• Ермолин Е. Последние классики. М.: Совпадение, 2016. — ISBN 978-5-903060-36-2