Троянки (фильм)

Вторая экранизация афинского трагика Какояннисом, предпринятая через десять лет после первой. Съемки совместной американо-британо-греческой картины проводились в Испании, в городе Атьенса, в Кастилии-Ла-Манче. Премьера была представлена в США 27 сентября 1971.

В отличие от предыдущей экранизации Еврипида, которую Роджер Эберт считал образцовой[1], «Троянки» были прохладно встречены критиками. Подбор актеров был признан не слишком удачным, за исключением Ирен Папас, внешние данные и виртуозная игра которой не могли, по их собственному признанию[1][2], оставить равнодушными критиков-мужчин. Наибольшие претензии были к Женевьев Бюжо и Ванессе Редгрейв, которая, хотя и восхищала американцев своим британским стилем, но, по мнению Эберта, воплощала на экране некую идею женщины, вместо матери, у которой отбирают и убивают ребенка[1].

Критик Нью-Йорк Таймс Винсент Кэнби, написавший разгромную рецензию, упрекнул Хепберн в том, что её элегантная декламация имеет мало общего с реальным горем, и до настоящего психологизма поднимается только в сцене полемики с Еленой[2].

Ирен Папас удалось создать одно из лучших экранных воплощений образа Елены Троянской. Эберт специально отмечает сцену, где она раздевается за плохо скрывающей её наготу загородкой, обольщая таким образом греческого охранника, а затем надменно использует драгоценную воду для мытья на глазах мучимых жаждой троянок, которые пытаются забросать потаскуху камнями. По мнению критика, из-за такой Елены и в самом деле стоило начать великую войну и разрушить священный город[1]. Последняя сцена с её участием завершается презрительно-победоносным взглядом, брошенным в сторону Менелая, и означающим, что, какими бы великими не считали себя эти воины, сжигающие города и уводящие в рабство целые народы, все они были и останутся её покорными жертвами.

Для усиления драматического эффекта режиссёр выбросил из постановки почти все хоровые стихи, придающие трагедии Еврипида стилистическое равновесие, а также обращения к богам. Какоянниса упрекали даже в том, что он отказался от певучего греческого языка ради грубого английского[1].

В результате получился психологически тяжелый и надрывный фильм, пронизанный антивоенным пафосом, актуальным в разгар Вьетнамской войны. Вслед за Еврипидом, который в своей трагедии предлагал афинянам подумать о судьбе жертв беспощадной Мелийской экспедиции, Какояннис официально посвятил фильм «всем тем, кто бесстрашно противостоит угнетению человека человеком».

• Кэтрин Хэпбёрн — Гекуба
• Ванесса Редгрейв — Андромаха
• Женевьев Бюжо — Кассандра
• Ирен Папас — Елена Троянская
• Брайан Блессид — Талфибий
• Патрик Мэги — Менелай
• Альберто Санс — Астианакт

В 1972 Ирен Папас как лучшая актриса получила премию Национального совета кинокритиков США, а Кэтрин Хэпбёрн была признана лучшей актрисой кружком кинокритиков Канзас-Сити.