Товмасян, Андрей Егиазарович

Андре́й Егиаза́рович Товмася́н (1 декабря 1942[1] — 31 декабря 2014) — советский джазовый трубач, основная фигура в джазе СССР в 60-е. Был сторонником традиционного американского джаза. В игре Товмасяна ассимилировалась манера американских трубачей Клиффорда Брауна и Ли Моргана[2].

Андрей Товмасян
Основная информация
Полное имя	Андрей Егиазарович Товмасян
Дата рождения	1 декабря 1942(1942-12-01)
Место рождения	Киров, СССР
Дата смерти	31 декабря 2014(2014-12-31) (72 года)
Место смерти	Москва, Россия
Страна	СССР →  Россия
Профессии	композитор , трубач
Инструменты	труба
Жанры	джаз, свинг, бибоп
Коллективы	секстет Вадима Сакуна, квинтет Бориса Фрумкина, Оркестр Олега Лундстрема

Мать — Степанова Елизавета Михайловна. Отец — Товмасян Егиазар Абрамович, родом из Вана, бежал в 1915 году из Турции во время геноцида. Одно время работал директором магазина «Армения» на углу Пушкинской площади, в Москве[3].

Андрей Товмасян, со своей композицией «Господин Великий Новгород», занял первые места, как трубач, как импровизатор и как композитор, на фестивале «Джаз-62». Участник фестиваля «Jazz Jamboree 62», в составе с Вадимом Сакуном, Николаем Громиным, Алексеем Козловым, Игорем Берукштисом, Валерием Булановым, Анатолием Кащеевым и сопровождающими членами делегации: Арно Бабаджаняном, Ниной Завадской, Александром Медведевым и Пашей Пластилиным[4]

Много выступал вместе с Виталием Клейнотом, в том числе на еврейских свадьбах.[5]

«Товмасян, пожалуй, один из лучших трубачей Европы». Дон Эллис[3]

«Андрей Товмасян — один из величайших артистов джаза. Молодежи его имя уже почти ни о чём не говорит, но тридцать лет назад это был настоящий прорыв. Мы, музыканты и провозвестники джаза, сами не поняли этого. Когда в начале 60-х годов звезда Товмасяна стремительно всходила на нашем чёрном джазовом небе. Ему не было двадцати и он был необыкновенно талантлив.

Андрей стал сенсацией фестивалей в Тарту, Ленинграде и Москве. Он был в первой советской горстке джаза, робко вывезенной в Варшаву (заграница!), и тут же олицетворил собою пробившееся сквозь сталинский асфальт новое поколение. Его „Господин Великий Новгород“ с колокольными звонами в начале и в конце стал козырем в защите джаза, слава этой действительно живописной вещи, может быть, даже заслонила самого автора. Так бывает.

Андрей сочинял и другие пьесы. Но главное — чистейший фирменный американский джаз бил из его трубы фонтаном, и непонятно было, откуда что берется. Мы ещё не могли себе представить, что где-то за пределами Америки может родиться джазовая личность, равновеликая тамошним корифеям, единственно населявшим наш джазовый пантеон». Алексей Баташев[4]

В игре Товмасяна ассимилировалась манера американских трубачей Клиффорда Брауна и Ли Моргана. Он блестяще владел фразировкой офф-бит, и джазовыми приемами (такими, как штрих «тал-л-да», «проглоченные звуки», «тейч-штрих», «взлеты» по натуральному звукоряду и т. д.). Товмасян как бы «разговаривал» на трубе. Кроме того, его феноменальное гармоническое и мелодическое мышление приводило в восхищение поклонников джаза.

Вся Москва как бы раскололась на два лагеря сторонников американского, традиционного джаза, знаменем которых был Товмасян, и поклонников новаций и экспериментов отечественного джаза, во главе которых стоял Герман Лукьянов. На бирже спор сторонников Товмасяна и Лукьянова достиг такого ажиотажа, что однажды между ними возникла драка. Сейчас трудно представить такой накал страстей вокруг джаза. Олег Степурко

Помимо музыки, А. Е. Товмасян занимался поэзией[6][7] и прозой[8]. Написал автобиографический очерк «Воспоминания»[9]. Стихи А. Е. Товмасяна публиковались в антологиях "Самиздат века" и "Русские стихи 1950-2000".