Сараджев, Константин Константинович

Отец К. К. Сараджева — дирижёр К. С. Сараджев армянин[1], мать — Н. Н. Сараджева, дочь Н. Ф. Филатова, ученица С. Рахманинова.

С 14 лет начал серьёзно заниматься колокольным звоном. Обладая уникальным музыкальным слухом, великолепно разбираясь в колоколах, часто звонил на колокольне над святыми воротами Никитского монастыря в Москве, на колокольне церкви Марона Пустынника на Якиманке.

К. К. Сараджев сделал нотную запись 317 звуковых спектров наиболее крупных колоколов всех московских церквей, монастырей и соборов. Рукопись хранится в музее Данилова монастыря[2]; она была опубликована в ежегоднике «Памятники культуры. Новые открытия» за 1977 (публикацию подготовила музыковед и специалист по колоколам Лариса Благовещенская). Он развивал свою теорию музыки.

.

.

К. К. Сараджев мечтал о создании Московской концертной звонницы, которая будет предназначена для исполнения музыкального, а не церковного звона. Он понимал, что его искусство — уже не церковный звон («… это грех так звонить,… Господь накажет меня за такой звон»[3]).

В 1930 году создал в Гарвардском университете колокольню из колоколов, которые были закуплены в СССР американским миллионером Чарльзом Ричардом Крейном (один из организаторов Февральской революции 1917 г. в России^[что?], а также один из спонсоров Троцкого^[что?]) при помощи его представителя в СССР Томаса Виттемора[4](сотрудник Гарвардского университета, член американской благотворительной миссии в Москве, финансируемой Ч. Р. Крейном), который нанял и самого известного русского звонаря. Однако отношения между Крейном и Сараджевым не сложились[5], и в декабре 1930 года он вернулся в СССР. Работал над книгой «Музыка-колокол» (рукопись не сохранилась).

Погиб в 1942 году при попадании бомбы в неврологическую больницу в Подмосковье.

А. И. Цветаева посвятила К. К. Сараджеву статью «Сказ о звонаре московском», опубликованную в журнале «Москва», № 7 за 1977 год, позднее, вместе с братом Константина — Нилом Константиновичем Сараджевым, она написала книгу «Мастер волшебного звона». Он говорил А. Цветаевой, что слышит в октаве 1701 звук.

На фоне синевы выделялся летучий силуэт человека, без шапки, в длинной рубахе, державшего в руках веревочные вожжи ушедших в небо гигантских коней. Маленькие колокола неистово гремели, раскалывая небо жарким пламенем праздничного звона. Большой колокол — как гром, средние — как шум лесов, а самые маленькие — как фортиссимо птиц. Оживший голос природы! Стихии заговорили! Это музыка сфер! Вселенская — теперь бы сказали — космическая!

— актриса Мария Гонта

«Звон его совершенно не был похож на обычный церковный звон. Уникальный музыкант! Многие русские композиторы пытались имитировать колокольный звон, но Сараджев заставил звучать колокола совершенно необычным звуком, мягким, гармоничным, создав совершенно новое их звучание». (А. В. Свешников)

«Сараджев мог один и тот же колокол заставить звучать совершенно по-разному. Если современная теория музыки имеет дело максимум с 24 звуками в октаве, то слух Котика улавливал бесконечное их множество. Соединяя их по собственным законам, он создавал гармонию какого-то нового типа». (Л. М. Гинцбург)

«Константин Сараджев был энтузиастом колокольного звона. Псевдоним «Ре» взят им оттого, что, когда ударяли в большой колокол одного из московских монастырей тоном ре, – с ним делался обморок, если он в это время был вблизи». (Е. Н. Лебедева, автор «Истории колоколов и материалы о колокольных звонах»)

• Цветной слух

• А. И. Цветаева, Н. К. Сараджев. Мастер волшебного звона — Переизд. М.: Музыка , 1988. — 103,[6] с., [8] л. илл., нот.; 22 см. ISBN 5-7140-0168-0
• Анастасия Цветаева. Моя Сибирь : [Повести] — Содерж.: Московский звонарь; Моя Сибирь; Старость и молодость. / М. : Сов. писатель , 1988—285,[2] с.; 20 см. ISBN 5-265-01017-3
• Анастасия Цветаева. Сказ о звонаре московском в библиотеке Максима Мошкова