Раупах, Роман Романович фон

Фон Раупах родился 20 ноября 1870 года в Санкт-Петербурге в семье начальника почтового отделения, коллежского асессора и отставного прапорщика[3] Роберта-Рихарда фон Раупаха и Елизаветы-Антонии Мейер. Предки семейства фон Раупах были немецкого происхождения и прибыли в Россию из Силезии в начале XIX века. Семья исповедовала лютеранство, и мальчик был крещён в евангелическо-лютеранской церкви Святой Екатерины в Санкт-Петербурге под именем Александр-Роберт-Карл-Рихард. В дальнейшем, в официальных документах фон Раупах именовался как Роман Романович, реже — Александр Робертович; в Высочайших приказах именовался Александром фон-Раупахом[4].

Фон Раупах окончил 2-й кадетский корпус и 31 августа 1890 года зачислен юнкером во 2-е военное Константиновское училище, из которого выпущен 4 августа 1892 года с производством в чин подпоручика (со старшинством в чине с 5 августа 1891 года) в 66-й пехотный Бутырский полк[5]. 1 июня 1896 года произведён в поручики (со старшинством с 5 августа 1895 года)[6]. Выбрал юридическую карьеру и поступил в Александровскую военно-юридическую академию, которую окончил в 1901 году по 1-му разряду[2]. Находясь в академии, 10 октября 1900 года был произведён в штабс-капитаны (со старшинством с 6 мая 1900 года)[7], а 23 мая 1901 года, в связи с окончанием академии и «за отличные успехи в науках» награждён чином капитана[8][4].

В конце 1890-х годов фон Раупах, будучи в академии слушателем лекций историка С. Ф. Платонова, принял участие в сборе и подготовке материалов для издания первого варианта «Лекций по русской истории», под редакцией Платонова[9], изданных в 1899 году, что сделало его соавтором этой книги[10].

15 июня 1902 года капитан фон Раупах «влился в особую касту» военных юристов Российской империи, будучи назначенным кандидатом на военно-судебную должность при Кавказском военно-окружном суде[11] в Тифлисе, и несколько лет выступал военным адвокатом в судах. 6 декабря 1905 года его служба была отмечена орденом Святого Станислава 3-й степени[12]. Пройдя аттестацию, 9 февраля 1906 года Раупах был назначен помощником военного прокурора этого же суда[13][14], превратившись из защитника в обвинителя.

Произведённый 2 апреля 1906 года в подполковники[15], 1 мая того же года фон Раупах был назначен помощником военного прокурора Виленского военно-окружного суда[16], а 13 июня 1907 года — помощником военного прокурора Петербургского военно-окружного суда[17]. 21 августа 1908 года он был переведён на должность судебного следователя Петербургского военно-окружного суда[18]. В столице ему довелось принимать участие в ряде дел, связанных с терроризмом, и на одном из них фон Раупах познакомился с известным к тому времени адвокатом Александром Керенским[4]. 6 декабря 1908 года был награждён орденом Святой Анны 3-й степени[19][20].

18 апреля 1910 года фон Раупах произведён в полковники[21], а в 1911 году переведён судебным следователем в Гельсингфорс, где с 1913 года исполнял обязанности военного прокурора[4][14]. 6 декабря 1913 года награждён орденом Святого Станислава 2-й степени[22][23].

С началом Первой мировой войны, оставаясь на своей должности, фон Раупах был прикомандирован в качестве военного прокурора к штабу 22-го армейского корпуса и отбыл на фронт. В этот период он увлёкся фотографией, что пригодилось также в военных целях: за удачно проведённую разведку с применением фотографирования у горы Козюва фон Раупах был 23 ноября 1914 года[24] награждён орденом Святой Анны 2-й степени с мечами[4].

Фон Раупах сопровождал 22-й корпус в период боёв в Восточной Пруссии и Карпатах, а 6 июля 1915 года был назначен заведующим военно-судной частью штаба 11-й армии[25]. Вскоре начальство распорядилось возвратить фон Раупаха в Гельсингфорс[4], и 2 марта 1916 года он вновь занял должность военного следователя Петроградского военно-окружного суда[14][26].

19 февраля 1916 года его служба в военных условиях была отмечена орденом Святого Владимира 4-й степени (объявлено в приказе 28 февраля 1916 года)[27], а 14 июля 1916 года — орденом Святого Владимира 3-й степени (объявлено в приказе 4 августа 1916 года)[28].

После Февральской революции фон Раупах был назначен членом учреждённой Временным правительством 4 марта 1917 года «Чрезвычайной следственной комиссии для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющего и прочих высших должностных лиц как гражданского, так и военного и морского ведомств» (ЧСК)[4].

Группа арестованных генералов и офицеров во главе с Корниловым в период Быховского заточения. По номерам: 1. Л. Г. Корнилов; 2. А. И. Деникин; 3. Г. М. Ванновский; 4. И. Г. Эрдели; 5. Е. Ф. Эльснер; 6. А. С. Лукомский; 7. В. Н. Кисляков; 8. И. П. Романовский; 9. С. Л. Марков; 10. М. И. Орлов; 11. А. Ф. Аладьин; 12. А. П. Брагин; 13. В. М. Пронин; 14. прапорщик С. Ф. Никитин; 15. прапорщик А. В. Иванов; 16. И. В. Никаноров (Никоноров); 17. Л. Н. Новосильцев; 18. Г. Л. Чунихин; 19. И. А. Родионов; 20. И. Г. Соотс; 21. В. В. Клецанда. Осень 1917 года

Через шесть месяцев после начала работы в ЧСК полковнику фон Раупаху было поручено войти в состав образованной 31 августа[14] 1917 года Чрезвычайной следственной комиссии по делу о Верховном Главнокомандующем генерале Корнилове и в связи с этим выйти из состава предыдущей комиссии. Председателем комиссии был назначен военно-морской прокурор И. С. Шабловский, а её членами, кроме фон Раупаха, военный юрист полковник Н. П. Украинцев и судебный следователь Н. А. Колоколов. Несмотря на давление со стороны Керенского, требовавшего обвинительного приговора, комиссия сформировала непредвзятое отношение к обвиняемым, которое вскоре перешло в сочувствие. Первым обоснованием необходимости повременить с приговором стало основание о необходимости рассмотрения дела «Корниловской группы», содержавшейся в Быхове, совместно с «Деникинской группой», содержавшейся в Бердичеве, для чего бердичевских узников необходимо было переправить в Быхов, что и было осуществлено в сентябре[4].

По инициативе членов комиссии, и в частности фон Раупаха, в сентябре 1917 года была опубликована телеграфная лента переговоров Керенского и Корнилова, представившая Корнилова в выгодном свете в глазах общественности. Петроградский совет заинтересовался поворотом расследования и даже включил в комиссию дополнительно двух своих членов: В. Н. Крохмаля и М. И. Либера. 8 октября комиссией в качестве свидетеля был допрошен и Керенский[4].

После захвата большевиками власти в Петрограде 25—26 октября 1917 года Временное правительство было низложено. И. С. Шабловский, ранее производивший следствие о восстании большевиков в июле 1917 года, скрылся. Тем самым пост главы комиссии стал вакантным, и обязанности председателя возложил на себя фон Раупах. Сама комиссия была переименована большевиками из Чрезвычайной в Высшую, и в её состав были введены матрос и фельдшер, которые де-факто выполняли роль статических наблюдателей и не вмешивались в её работу[4].

Утром 17 ноября 1917 года фон Раупах, находящийся в Адмиралтействе, через капитана Чунихина получил записку от генерала Л.Г. Корнилова, в которой было изложено предостережение, что все быховские узники могут стать жертвами расправы солдат, покидающих фронт, если не будут в ближайшее время освобождены из-под ареста. Фон Раупах взял бланк комиссии и на печатной машинке набрал на нём вымышленный приказ об освобождении быховских узников в связи с внесением за них залога. Документ был зарегистрирован и снабжён печатью Высшей следственной комиссии, однако своей подписи на нём фон Раупах не поставил (подписи Раупаха и Украинцева были подделаны позднее, без участия фон Раупаха). Приказ был передан Чунихину и 19 ноября 1917 года доставлен в Быхов. В тот же день исполняющим обязанности верховного главнокомандующего Русской армией Н. Н. Духониным, который получил данную бумагу, было отдано распоряжение (оказавшееся для него последним) об освобождении генералов, арестованных в связи с Корниловским выступлением в августе 1917 года. Для выполнения распоряжения он командировал в Быхов, где содержались под арестом в бывшем католическом монастыре быховские узники, полковника П. А. Кусонского. Кусонский передал приказ коменданту тюрьмы полковнику Эрхардту. Эрхардт поначалу усомнился в подлинности бумаги, но под давлением узнавших о приказе текинцев, охранявших Корнилова и приветствовавших распоряжение об освобождении, выпустил арестованных. Вечером 19 ноября все находившиеся в быховской тюрьме генералы и офицеры покинули Быхов[4].

Полковник Украинцев, чья подпись на приказе также была подделана, не отрицал решающую роль фон Раупаха в возникновении данного документа[4].

Вскоре после побега Корнилова 21 ноября к фон Раупаху прибыл большевистский народный комиссар юстиции П. И. Стучка, который поинтересовался причинами вынесения такого приказа членами комиссии, на что фон Раупах сообщил о том, что подобный приказ комиссия не издавала, но юридически причин продолжать удерживать Корнилова на данный момент уже не существовало по причине того, что он обвинялся в мятеже против власти, которая уже была свергнута. Личное знакомство фон Раупаха и Стучки позволило избежать ему ареста[4].

В декабре 1917 года фон Раупах, пользуясь такой возможностью, выехал в Финляндию, где находилась его семья, и больше в Советскую Россию не возвращался. Уже в разгар Гражданской войны бывший военный юрист получил предложение от генерала Николая Юденича занять пост в его формирующейся в Эстонии армии, однако полковник фон Раупах ответил, что «при всём сочувствии этому начинанию», «благоприятный исход его» он считал «совершенно исключённым»[2].

В дальнейшем фон Раупах работал юридическим консультантом русской общины в Финляндии, где занимался отстаиванием интересов русских образовательных учреждений. С октября по декабрь 1918 года и с 1920 по 1924 год он занимал пост председателя Совета общества «Русская Колония в Финляндии»[14]. После 1924 года отошёл от активной общественной и юридической деятельности и посвятил себя написанию мемуаров. Им была написана книга воспоминаний «Facies Hippocratica (Лик умирающего)»[29], которая впервые издана в России в 2007 году, после чего стала заметным источником по истории революции 1917 года в России.

Скончался в Хельсинки 20 декабря 1943 года. Похоронен на православном кладбище в Хельсинки в районе Лапинлахти[14][30].