Плахов, Лавр Кузьмич

Родился в семье обедневшего инженер-полковника.[2]

По окончании уездного училища в Феодосии переехал в Санкт-Петербург, где работал по договору (заключённому на шесть лет) у литографа Карла Беггрова.[2]

С 1829 года учился в Петербурге у Алексея Венецианова, который ради его обучения добился расторжения договора с Беггровым. В 1832 году Л. Плахов был зачислен посторонним учеником Академии в пейзажный класс Воробьёва.

Был выпущен из Академии со званием классного художника 1-й степени[2]

В 1836—1842 гг. учился в Берлине и Дюссельдорфе, где работал под наблюдением Эдуарда Писториуса и Адольфа Шрёдтера.

По возвращении в Россию увлёкся фотографией, бросил рисовать и около 1849 года отправился по России, зарабатывая фотографией на жизнь.[2][3]

Умер в нищете в возрасте 71 года.

Кузница, 1845

К его лучшим произведениям можно отнести картины: «Пирушка водовозов» (1833, музей ИЗО ТАССР, Казань)[3], «Кучерская в Академии художеств», (1834), «Столярная мастерская» (1845, Третьяковская галерея, Москва), «Кузница» (1845, Русский музей).

Замысловатость и правда в сочинении, ловкость чертежа и письма, а всего более характер народности, заставляли угадывать в авторе талант решительный в роде живописи, обратившем внимание весьма не многих художников

 — так писал о Плахове конференц-секретарь Академии художеств В. И. Григорович, один из компетентнейших людей своего времени.[3]

В его творчестве центральное место занимает пристальное внимание и уважение к людям труда, изображение их без облегчённости, без карикатурности или умиления.

В результате на его картины смотрели с недоумением и отвергали, оценивали его самого как неразумного и строптивого ребёнка, ругали.[3]

Так, один из обозревателей выставки 1833 года Н. Лобанов, хваля Плахова, рекомендовал ему темы картин, к которым благосклонно относится Академия художеств — официальный законодатель норм и тем в русском искусстве XIX века:

Господин Плахов, избрав простой быт и перспективу, кажется нашёл истинную свою дорогу… А избрать нравы и домашний быт русского народа, значит найти неисчерпаемую руду драгоценного металла; тут крестины, сговоры, посиделки, святки, масленница, пляски, качели, жатва, сенокосы, хороводы и прочее, и прочее — дадут на всю жизнь — и трудов, и выгод, и славы

Аполлон Мокрицкий, вспоминая Плахова, изображает его чудаком, безалаберным до странности и недалёким. Даже хваля коллегу, он рисует образ крайне легкомысленного человека, в «высшей степени даровитого», «с посредственным образованием», и растратившего свой талант.

Пытаясь внять советам критики, художник стал браться за чуждые ему темы, но идиллические картины получались плохо, неискренне и неумело.[3]

• 
  Старуха, первая половина 1830-х, Государственный Русский музей
• 
  В столярной мастерской, 1845.
• 
  Отдых на сенокосе, 1840-е
• 
  Пирушка водовозов, 1833

• Смирнов Г. В. Л. К. Плахов // Русское искусство. Очерки о жизни и творчестве художников. Первая половина девятнадцатого века. М., 1954.
• Плахов, Лавр Кузьмич — статья из Большой советской энциклопедии.