Лошница

Из различных источников, имеющих отношение к Отечественной войне 1812 года, известно, что Борисов был отбит русскими — авангардом генерала графа Ламберта — и взят у неприятеля 9 ноября. Поляки генерала Я. Домбровского, защищавшие «Батареи», были из них выбиты «чичаговцами» и отступили в сторону Лошницы. Полностью город был занят войсками адмирала П. В. Чичагова только к вечеру 10 ноября. В этот день, на подходе к Толочину, Наполеон узнал, что Борисов взят, и дорога на Минск Великой армии отрезана. Не теряя все же присущего ему силы духа, император со штабом расположился в Толочине и отправил к маршалу Удино гонца с приказом: на рассвете 11 ноября вступить в город Борисов, овладеть им и переправой через р. Березину.

Ночью с 10 на 11 ноября авангард французской армии под командованием Шарля Удино числом более 7 тысяч человек без боя занял д. Лошницу, так как русских в ней не оказалось. Утром 11 ноября, после необходимых сборов, Ш. Удино выступил с авангардом из Лошницы в сторону Борисова.

После долгих раздумий с рассветом 12 ноября Наполеон со своим штабом и гвардией выступил из Бобра, оставив на подступах к нему военных жандармов, недавно прибывших в армию. Жандармы получили приказ пропускать в сторону Лошницы только боеспособные части и артиллерию. Безоружный, деморализованный сброд, в который давно уже превратилась большая часть его некогда грозной Великой армии, пускать дальше Бобра было не велено до 14 ноября. Этот приказ касался и обозов, и беженцев с вещами, и фургонов с награбленными в России сокровищами. На самом деле приказ не соблюдался, поскольку редкие заставы военной полиции обходили справа и слева беспорядочными толпами солдат и беженцев.

Наполеон в это время ускоренным маршем, с главными силами, двигался к Лошнице. Ранее император Франции принял решение: придя в Лошницу, произвести необходимые переформирования войск перед решающим броском через Березину. 12 ноября во второй половине дня, Наполеон со своим штабом и гвардией прибыл в Лошницу, которая в те далекие времена располагалась на невысоком бугре за широкой и многоводной рекой Лошицей с топкими болотистыми берегами. Впрочем, мост через Лошицу был в исправном состоянии (в настоящее время от него практически ничего не осталось) и Наполеон, переправившись на правый берег реки, расположился со штабом в хорошо сохранившихся домах деревни (из уст старожил известно точное место расположения Наполеона — это сегодня старое здание аптеки), и стал с нетерпение ожидать подхода наиболее боеспособных частей своей армии.

Перед мостом через Лошицу, император для страховки так же поставил оцепление из жандармов с приказом пропускать на правый берег реки только солдат, способных носить оружие. Всех остальных — направлять через деревню Б.Негновичи на Ухолоду, где Наполеон был намерен демонстрировать переправу через р. Березину. По мере прибытия войск, артиллерии, армейских обозов и прочего военного имущества в Лошницу, успешно прошедших через два «фильтра» военной полиции, крепла уверенность императора в правильности принятого им решения. Ведь, чтобы успешно переправиться, ему нужно было собрать в один кулак все то, что ещё имелось в наличии у Великой армии. Ибо на правом берегу р. Березины ожидал адмирал Чичагов со своим корпусом численностью не менее 20 тысяч человек.

Наполеон, не без оснований, считал, что с изменением обстановки на театре военных действий, если маршал Виктор не сумеет сдержать Витгенштейна на севере, Великой армии грозило окружение и полное истребление. А ему лично — пожизненная ссылка в Сибирь. Откуда он уже никогда не вернуться. Так рассуждал Наполеон Бонапарт, прибыв в Лошницу, к счастью, уверенный в том, что бывший сержант королевской армии Бурбонов Виктор (настоящее имя Клод Перрен) до конца выполнит свой воинский долг. В противном случае, Наполеон представлял себе, как его «орлов» захватят казаки, как они будут глумиться над ними, сбросив в одну бесформенную груду. Затем «орлов», скорее всего, доставят в Санкт-Петербург к царю Александру I, а тот, в свою очередь, чтобы унизить императора Франции, прикажет переплавить их, а из драгоценной бронзы отлить колокол, который своим звоном, будет постоянно напоминать всем о его, Наполеона, поражении. «Орлы должны исчезнуть здесь, в Лошнице», — решил император французов.

По некоторым сведениям «орлы» были брошены в «Поганое» озеро. Собственно, официальное название его было Белая Криница, но народная молва называла его иначе. И вот почему. Издавна об этом озере ходили недобрые слухи. Ещё в древности на берегу озера было языческое (поганское) капище, в центре стояли каменные бабы-идолы, вокруг которых язычники водили свои хороводы. В конце X века, в период Крещения Руси, капище было разорено христианами, а идолы сброшены с крутого берега в воду. Но ещё несколько веков это место использовалось язычниками для проведения своих ритуальных сборищ. В середине XVII века именно это место, к тому времени уже прочно забытое, как языческое капище местными жителями, было облюбовано раскольниками-старообрядцами, бежавшими сюда от преследований официальных властей и церкви России. Тогда же в XVII веке, раскольники построили здесь старообрядческую церковь, а сами — 7 или 8 семей — поселились рядом в простых, прочных, рубленных из сосны, домах. Староверы занимались в основном охотой — ставили силки и капканы в окрестных лесах, разводили мелкий скот, бортничали. Имели небольшие огороды на солнечных полянах в лесу, ловили в озере рыбу, которая не известно как туда попадала, так как ни одна река в него не впадала и не вы-текала из него. Раскольники жили тихо, никому не мешали, но крестьяне из окрестных сел все равно их дружно не любили. Легенда говорит о том, что в те далекие времена, ещё в XVIII век, молодой парубок Михась, из деревни Нега полюбил девушку по имени Белянка из старообрядческого поселения. Она, несмотря на разные религии, ответила ему взаимностью. Влюбленные встречались на берегу лесного озера. Но отец Белянки был против женитьбы, и отказали Михасю в руке дочери. В отчаянии парень залез на крышу церкви, которая стояла на самом берегу обрыва, и сиганул с конька её прямо в воду озера. Тело его так и не нашли, хотя и пытались в течение нескольких дней с лодок достать до дна водоема.

Девушка Белянка после смерти возлюбленного сошла с ума. В любую погоду она бродила вокруг озера и звала своего возлюбленного по имени, или же неподвижно сидела на берегу озера и пристально смотрела в воду. Затем она бесследно пропала.

Ещё двести лет тому назад озеро по своей конфигурации напоминало громадную воронку, похожую на кратер вулкана, с крутыми обрывистыми берегами. Где-то там, в центре этой самой огромной воронки, на немыслимой глубине били холодные ключи, а на дне, уже в метрах 15 от поверхности озера начинался мощный слой торфа, в котором много веков тонули вывернутые бурями, всегда росшие по берегам озера дубы, ели и березы. Местные крестьяне всегда обходили это место стороной. Многие поговаривали о том, что в озере живут водяной и русалки, клялись, что на берегу видели утопленников — Михася и Белянку, вышедших из озера погреться на солнце.

В Отечественную войну 1812 года староверы в отличие от государственных и крепостных крестьян, никуда уходить от своего озера не стали. Они по-прежнему жили в лесу, трудились в поте лица на раскорчёвке леса, растили скот, молились в церкви за спасение своей души. Но вот однажды поздней осенью того же года в Белую Криницу прибыл большой отряд французских солдат. Привел их местный охотник из д. Нега. 5 или 6 пушек на массивных штанинах — лафетах — теперь стояли на берегу лесного озера, задрав свои жерла в слепое небо. Здесь же были и похожие на гробы повозки с открывающейся верхней крышкой, которые во французской армии обычно использовались для транспортировки муки, зерна, круп и других сыпучих продуктов питания и фуража.

Всех раскольников, числом около 30 человек, французы загнали в церковь(вместе с проводником)и сожгли. Пушки и повозки столкнули в озеро с крутого берега. Они тотчас же и затонули. Через некоторое время раздался мощный взрыв, и страшный грохот расколол лесную тишину. Противоположный берег, на котором только что стояла церковь, обрушился в воду бездонного озера вместе с остатками бревен, горевшими людьми и, почти не тронутыми огнём, двумя куполами и крестами. Вопли сгоревших заживо раскольников прекратились, дым рассеялся — ни берега, ни церкви, на котором она стояла, больше не было. Только на воде тихо покачивались полузатонувшие купола да обгоревшие бревна и доски старообрядческого храма. На белорусской земле стало на оду тайну больше.

Только три боеспособных части не оставили своих орлов в Лошнице: это корпус маршала Удино, корпус маршала Клода Виктора и 22-я пехотная дивизия генерала Партуно.

Наполеон с нетерпение ожидал прибытия в Лошницу московских сокровищ. Сокровища под усиленной охраной поляков должны были прибыть в Лошницу ещё 11 ноября. На военном совете, который собрался в походном шатре Наполеона, на месте, где сегодня отстроена Свято-Михайловская церковь, были приглашены все командиры корпусов Великой армии, в тот момент находившиеся в Ставке императора. На совещание был приглашен и командир специального батальона, охранявшего Московскую добычу, полковник Ян Хоффман. В первую очередь к нему и обратился император, спросив, как обстоят дела с сокровищами Москвы? Пологая, наверняка, что они все в целости и сохранности. Но полковник, переминаясь с ноги на ногу в своих громадных ботфортах, и теребя пустые ножны от сабли, которую он оставил при входе под охраной гвардейцев, что-то мямлил по поводу трудной дороги и нехватки лошадей. Император никак не мог понять, что говорит на дрянном французском языке этот небритый и смертельно усталый человек в шитом золотой канителью мундире польского военнослужащего. Ясно было одно: сокровищ нет, и где они — одному Богу известно! Бонапарт хотел уже приказать арестовать полковника, но здесь вмешался Зайончек. «Сир, — начал он тихим голосом. — Вы сами отдали приказ бросить (сжечь!) все повозки ещё под Дубровной, оставить все ненужное и освободить лошадей, чтобы спасти пушки. Кстати, поляки за это время не потеряли ни одного орудия, в оставшихся повозках полно раненых, обмороженных французских солдат. Полковник выполнял ваш приказ, сир. Кроме того, разве может идти сейчас речь о золоте, когда в опасности жизнь раненых и больных солдат императора? Позвольте мне разобраться во всем и доложить вам лично, сир». Выслушав речь Зайончека, император отдал приказ взять польского полковника под домашний арест, графу Филиппу — Ульриху де Сегюру, вместе с заместителем командира 5-го корпуса генерала Зайончеком, велел провести расследование и сообщить, не позднее завтрашнего утра, о его результатах лично ему — Бонапарту.

Из отчёта было видно, что сокровищ давно уже нет, поскольку где-то между Оршей и Лошницей обозы были перехвачены поляками. […]

Из документов видно, что 12 ноября 1812 года Наполеон провёл осмотр и переформирование своих войск. Покинул Лошницу Наполеон 13 ноября 1812 г.