Кризис престолонаследия в Англии (1553)

Первый известный текст «Распоряжения», собственноручно написанный Эдуардом. Библиотека Inner Temple, Лондон

Первым документальным свидетельством планов Эдуарда является его «Распоряжение о престолонаследии» (англ. My Deuise for the Succession). Сохранившийся документ от начала до конца написан рукой Эдуарда, твёрдым почерком физически здорового человека[12]. Несовершенный, путаный язык «Распоряжения», по мнению Дэвида Лодса, выдаёт политическую незрелость его составителя[13]. Было ли оно единоличной инициативой Эдуарда, или же к его созданию приложил руку наставник короля Уильям Томас — достоверно неизвестно[14][12]. Не существует и единого мнения о времени составления первого текста «Распоряжения». Уилбер Джордан, Дэвид Лодс[15], Линда Портер, Джери Макинтош и другие современные историки полагают, что он был составлен Эдуардом в полном здравии — то есть не позднее февраля, а то и января 1553 года[16]. По мнению Стэнли Биндоффа, он был составлен в середине мая, незадолго до свадьбы Джейн Грей и Гилфорда Дадли[16]. Во всех трактовках «Распоряжение» считается волей не умирающего, но либо здорового, либо рассчитывающего на выздоровление короля[17]. Оно оставалось тайной не только от Марии и Елизаветы, но и от регента Джона Дадли до начала июня 1553 года[15]. Вероятно, Эдуард понимал, что его предложение шло наперекор воле отца и обычаю (в династиях Плантагенетов и Тюдоров власть всегда передавалась по мужской линии), и не рискнул обсуждать его даже с ближайшими сторонниками[18].

Суть «Распоряжения» заключалась в передаче первоочередного права на престол ещё не рождённым сыновьям леди Фрэнсис Грей, а вслед за ними — ещё не рождённым сыновьям её незамужней дочери Джейн Грей[19]. Выбор потомков младшей дочери Генриха VII объяснялся просто: другого выбора у Эдуарда не было. Следовать салическому закону он не мог из-за малочисленности мужчин в роду Тюдоров[18]: единственный такой мужчина, восьмилетний Генри Стюарт, был католиком — а потому неприемлем[20][21]. Неприемлемы были и мужчины из рода Плантагенетов: Эдвард Кортни провёл всю сознательную жизнь в заточении в Тауэре, кардинал Поул и его братья были католиками и политэмигрантами[22]. Исключив из рассмотрения потомков Плантагенетов, старшей дочери Генриха VII Маргариты (шотландских Стюартов) и его сына (сестёр Марию и Елизавету), Эдуард был вынужден выбирать из потомков младшей дочери Генриха VII Марии[20]. В этой ветви Тюдоров потомков-мужчин не было, а старшей из женщин детородного возраста была тридцатипятилетняя дочь Марии Фрэнсис Грей[23]. Если бы Фрэнсис оказалась неспособной родить, это смогла бы сделать старшая дочь Фрэнсис, Джейн. Она была молода, здорова и воспитывалась в протестантской вере, иные же её качества не имели никакого значения. Джейн Грей была лишь временным инструментом для воспроизводства рода. С появлением у Эдуарда собственных детей нужда в Джейн и её потомстве отпала бы сама собой[12].

6 февраля 1553 года[16] Эдуард заболел. После двух недель постельного режима он, ещё не вполне здоровый, появился на публике 21 февраля[16]. Его недомогание не вызывало тревоги: он считался крепким, здоровым подростком. Правительство действовало в обычном режиме. В назначенный срок, 1 марта, в Лондоне собрался парламент, чтобы обсудить порядок взимания внеочередного налога[24]. 31 марта Эдуард посетил парламент, чтобы продлить его сессию[16]. 11 апреля[16], после короткого появления в обществе, Эдуард удалился в загородный дворец в Гринвиче[25][16]. Ход болезни в апреле 1553 года достоверно не известен. Вероятно, что во второй половине месяца Эдуард почувствовал облегчение, но уже 7 мая он был настолько слаб, что не смог принять французского посла[16]. 12 мая доктора обнаружили у Эдуарда «гнойную опухоль лёгкого»[26]. По Лондону поползли слухи, но аристократы и дипломаты не видели поводов для беспокойства. По мнению послов, посетивших короля 17 мая, угрозы его жизни не было[25][27].

Тогда же, в апреле — мае 1553 года, регент Джон Дадли озаботился устройством в своём семействе двух свадеб. Он сосватал свою дочь Екатерину за Генри Гастингса, наследника графа Хантингдона, а сына Гилфорда — за Джейн Грей (её сестра Екатерина тогда же вышла замуж за Генри Герберта[28]). Свадьбу Гилфорда и Джейн сыграли 21 мая. Посол Карла V Ян Схейве первым просчитал комбинацию и 12 июня[15] доложил императору, что Дадли ведёт дело к насильственному перевороту с целью возвести на престол Джейн Грей. Вероятно, Схейве предвосхитил развитие событий и приписал регенту ещё не сформулированные планы[25]. Брак между Джейн Грей и Гилфордом Дадли не был для его отца первоочередной целью. Дадли собирался выдать Гилфорда за Маргариту Клиффорд, но семейство Клиффордов отказалось породниться с временщиком, и тогда Дадли договорился с семейством Греев[25]. Поднимать вооружённый мятеж Дадли не собирался, а законные средства отстранить Марию от престолонаследия появились только в июне. До начала июня Дадли, будучи кровно заинтересованным в выздоровлении короля, надеялся на лучшее. Он призывал к постели больного медиков и пытался использовать все известные тогда снадобья и способы лечения — что породило в обществе слухи о намеренном отравлении Эдуарда[15].

28 мая в течении болезни произошёл перелом. У Эдуарда развились признаки сепсиса и почечной недостаточности, его мучили постоянные боли, он ненадолго засыпал только после приёма опиатов[29][30]. Доктора известили Дадли и других вельмож о том, что больному осталось жить несколько недель[31]. Король, ещё находившийся в ясном сознании, знал, что умирает, и торопился завершить земные дела[29]. В промежутке между 28 мая и 11 июня он призвал к себе Джона Дадли и дал ход «Распоряжению о престолонаследии»[32][комм. 3]. Тайные цели короля удачно совпали с тайными страхами регента: Дадли, ставший для Марии олицетворением ненавистной реформации, небезосновательно считал, что с приходом к власти Мария физически уничтожит и его самого, и его род[33][34][комм. 4]. Дадли активно взялся за продвижение королевского проекта[35][15]; вероятно, именно по его инициативе во вторую редакцию «Распоряжения», также написанную Эдуардом собственноручно, было внесено важное изменение: замена «потомков Джейн Грей» первой версии на «Джейн Грей и её потомков»[30][комм. 5].

Замок Фрамлингем. Фото 2005 года

В 1547 году смерть Генриха VIII сделала Марию крупнейшей землевладелицей Восточной Англии: по завещанию отца она получила 32 поместья в Норфолке, Суффолке и Эссексе[36][комм. 6]. Вместе с наследством Мария впервые в жизни получила многочисленную группу поддержки «на земле» — клиентов из местных дворян и простонародья[37][комм. 7]. В ноябре — декабре 1552 года Тайный совет предложил Марии обменять часть её поместий на коронные земли, якобы с целью консолидации королевского имущества и сбора доходов с него[38]. Сделка была завершена через полгода, в апреле — мае 1553 года. Мария, отдав королю прибрежные поместья в Эссексе, получила в обмен намного бо́льшие по площади и более доходные земли и удачно «округлила» свои владения внутри страны. Ей достались королевский замок Хартфорд и укреплённый замок Фрамлингем, ещё недавно принадлежавший опальному Томасу Говарду[39][комм. 6]. Именно во Фрамлингеме в июле 1553 года состоялись основные события мятежа Марии против Джейн Грей.

Смысл этой невыгодной для короля сделки, передавшей в руки Марии важную военную базу, остаётся загадкой. Ни одна из предложенных версий не имеет надёжных доказательств. По предположению Дэвида Лодса, Эдуард хотел пресечь попытки Марии к бегству за границу, лишив её выхода к морю[40]. Существуют мнения о том, что за обменом стояли лондонские вельможи, предвидевшие скорый приход Марии к власти и пытавшиеся заранее купить её расположение. По версии Джери Макинтош, эта сделка могла быть тайной платой Марии за отказ от наследственных прав[41]; впрочем, историки практически единогласно считают, что Мария не была посвящена в планы Эдуарда и Дадли и никогда не соглашалась на отречение от престолонаследия[42][43]. Она узнала об этих планах или заподозрила их в конце июня 1553 года — когда в обсуждение королевского патента о престолонаследии уже был вовлечён широкий круг вельмож, судей и дипломатов[44].

Одной воли короля для изменения порядка престолонаследия было недостаточно. Эдуард должен был утвердить его по одной из двух возможных процедур: получить либо одобрение закона в Парламенте, либо одобрение королевского патента (англ. letters patent) Тайным советом, высшим духовенством и верховными судьями[45] с последующей ратификацией в Парламенте[46]. Парламентские слушания требовали времени, которого у Эдуарда уже не было, и привели бы к нежелательной огласке, поэтому король и Дадли пошли по второму пути[45]. 11 июня Эдуард призвал к себе верховных судей для первичного одобрения очередной, третьей, редакции «Распоряжения»[30]. Судьи должны были отредактировать текст, единогласно одобрить его и передать окончательную, четвёртую редакцию на утверждение королю. Однако 12 июня на совещании у короля верховный судья Эдвард Монтегю решительно отказался утверждать проект и обвинил Дадли в государственной измене[47]. Дадли ответил встречными обвинениями, спор едва не закончился вооружённой стычкой[47]. В итоге 15—16 июня судьи составили невиданный до того юридический документ — и завещание, и королевский патент, и публичный манифест одновременно[48].

До этого момента Тайный совет, раздираемый партийными интересами, единого мнения о престолонаследии не имел, но известие о поддержке королевского проекта судьями радикально изменило соотношение сил: теперь лишь немногие осмеливались противиться воле короля[47]. Дадли взятками и угрозами убедил колебавшихся, и к 18 июня Совет пришёл к консенсусу[49]. Томас Кранмер и Уильям Сесил, до того возражавшие, отказались от борьбы и присоединились к большинству Совета[50]. 21 июня Эдуард подписал чистовик четвёртой редакции, уже на следующий день Дадли собрал достаточное число подписей титулованной знати и высшего духовенства[51]. Всего «Декларацию о престолонаследии» подписали 102 человека: первым, как высшее духовное лицо, — Кранмер, последними, уже после смерти Эдуарда, — олдермены городской корпорации Лондона[52][комм. 8]. Добившись утверждения королевского патента, Дадли не рискнул огласить его публично. Это решение, о мотивах которого можно только догадываться, было ошибочно: в критический момент провинции, считавшие законной наследницей Марию, отказались поддерживать Джейн Грей[53].

Джейн Грей

Эдуард VI скончался около девяти часов вечера 6 июля. Джейн Грей, в то время жившая за городом в Челси, оставалась в неведении о решении покойного короля и Тайного совета[54]. По показаниям самой Джейн, данным в заключении в августе 1553 года, около 19 июня она получила первое неофициальное предупреждение о выборе Эдуарда и не сочла его серьёзным[55]. 9 июля она получила странную повестку явиться к Тайному совету в Сайон-хаус — недостроенный дворец Джона Дадли[55]. Там, после долгого ожидания, её встретили Джон Дадли, Фрэнсис Гастингс, Уильям Герберт, Уильям Парр и Генри Фицалан[55]. Вельможи сообщили Джейн Грей о смерти короля и о том, что в соответствии с его волей она должна принять корону Англии[55]. На следующий день, 10 июля, глашатаи впервые объявили Лондону об изменении порядка престолонаследия, а Джейн Грей уже в качестве королевы переехала из Сайон-хаус во временную резиденцию в королевских покоях Тауэра[56].

Лондонцы восприняли перемены равнодушно. До 13 июля включительно город был спокоен; единственный открыто протестовавший против нового режима человек, Гилберт Поттер, был приговорён к отсечению ушей[57]. Первые прокламации в пользу Марии появились в Лондоне 13[58] или 16[59] июля, первые публичные плакаты — 18 июля[59]. В городских советах Восточной Англии мнения разделились, но крупнейшие города поначалу поддержали Джейн Грей[60][комм. 9].

Бегство Марии Тюдор, сосредоточение мятежников, действия Роберта Дадли и флота по 13 июля 1553 года

В конце июня 1553 года Мария переехала из своего поместья в Ньюхолле в ближнюю резиденцию Хансдон, в 28 милях к северу от Лондона[69]. Перед переездом она демонстративно приказала подготовить Хансдон к длительному проживанию[70], но 4 июля неожиданно выехала оттуда и отправилась на север, в сторону Кембриджа. Причины, побудившие Марию бежать именно 4 июля, ещё при жизни Эдуарда, неизвестны. Рассказы о том, что на полпути в Лондон некие доброжелатели предупредили Марию об опасности, современные историки отвергают[71]: она регулярно получала известия из Лондона (как от своих союзников, так и лично от Дадли) и вполне понимала риски своего положения.

Обстоятельства бегства Марии окружены легендами и недостоверными свидетельствами[72]. Хронология путешествия Марии восстановлена историками по разрозненным свидетельствам, ни одно из которых не даёт полной картины событий[73]. Важнейший источник, Vita Mariae Angliae reginae участника переворота Роберта Уингфилда, точных дат не содержит[71][комм. 10].

Марию в пути сопровождали от 50 до 60 вооружённых людей — весь её двор во главе с Робертом Рочестером, Генри Джернингемом и Эдвардом Уолдегрейвом[74]. Дневной конный переход по хорошей дороге составлял в те годы 20—30 миль[75]. Женщины путешествовали верхом или в портшезах: карет и колясок в тогдашней Англии ещё не было[76] (первая карета в Англии появилась в 1555 году[76], грузовые телеги начали входить в обиход около 1550 года, основным наземным транспортным средством была вьючная лошадь[75]).

Переночевав 5 июля в Состон-Холл у своего союзника Джона Хаддлстона, Мария повернула на северо-восток, к своим владениям на юге Норфолка. Вечером 7 июля, когда Мария остановилась в поместье Юстон-Холл близ Тетфорда, её догнали гонцы из Лондона с вестью о смерти короля[71][77]. Вначале её сообщил курьер, посланный Николасом Трокмортоном. Мария, вероятно, опасаясь провокации Дадли, не стала действовать немедленно, а дождалась подтверждения из надёжного источника — им, скорее всего, был личный врач Марии Томас Хьюз, имевший доступ во дворец[78][79]. Убедившись в достоверности известия, 8 июля Мария срочно выехала в расположенное в тринадцати милях от Юстона поместье Кеннингхолл — сборный пункт её военной кампании[71][79].

8 июля 1553 года Мария запустила механизм вооружённого мятежа. Первым его этапом стали призвание в Кеннингхолл сторонников Марии из Восточной Англии и вербовка по всей стране новых союзников — титулованной знати, королевских чиновников, советов городского самоуправления[80]. 8 и 9 июля штаб мятежа разослал по стране множество профессионально составленных личных писем и воззваний[80]. Их содержание, график рассылки и перечень адресатов были выверены заранее, до бегства из Хансдона[74][79]. Некоторые из этих писем сохранились — в том числе датированное 9 июля письмо Эдварду Гастингсу, который возглавил мятеж в поддержку Марии в долине Темзы[74]. 9 июля в Кеннингхолл прибыли первые немногочисленные, но хорошо вооружённые отряды сторонников Марии[79]. 12[81][82] или 15[83] июля мятежное войско, выросшее до шести тысяч человек[84], но ещё не имевшее профессионального командира[85], перебазировалось в замок Фрамлингем (25 миль к юго-востоку от Кеннингхолла[82]). Советники Марии приготовились отразить нападения Дадли[83].

Партия Марии состояла из ядра убеждённых католиков и многочисленных попутчиков, примкнувших к мятежу по самым разным мотивам[86]. Мария в полной мере использовала подпольную сеть единомышленников-католиков, но она нуждалась и в поддержке протестантов, а потому пока воздерживалась от религиозной риторики[87]. Парадоксально, но мятеж поддержали не только отдельные протестанты, но и целые протестантские сообщества, такие как городская община Ковентри[83]. Крестьян Саффолка в лагерь Марии привела ненависть к Дадли за жестокий разгром восстания Роберта Кета[88][89]. Лорд-наместник Норфолка Генри Рэдклифф, граф Сассекс, был вынужден перейти на сторону Марии и возглавил её войско[90] после того, как мятежники взяли в заложники его сына[91]. Лорд-наместник Саффолка Томас Уэнтуорт 11 июля поддержал Джейн Грей, а 14 июля перешёл со своим отрядом к Марии — вероятно, следуя чувству самосохранения: его дом был всего в двадцати милях от лагеря мятежников[92]. Так же поступили шериф Норфолка и Саффолка Томас Корнуоллис[92] и один из составителей «Декларации» Ричард Саутвелл[46]. Колебавшегося Джона де Вера (графа Оксфорда) убедили собственные слуги, готовые уйти к Марии со своим господином или без него[93][94]. Джентльмен-купец из Кингс-Линн Осберт Монфор, встав на сторону Марии, добился ареста конкурентов, поддержавших Джейн Грей. Авантюристы-протестанты Питер Керью и Николас Трокмортон по собственной воле агитировали за Марию[95] — а полгода спустя участвовали в восстании против неё.

7 июля Джон Дадли отправил сына Роберта с отрядом в триста человек арестовать Марию[96]. Роберт Дадли, как и его отец, пребывал в неведении о планах и действиях Марии и первым делом отправился в Хансдон[82]. Затем, следуя её маршрутом, 9 или 10 июля Роберт Дадли достиг окрестностей Кеннингхолла[82]. В это время силы Марии составляли не более шестисот человек, среди которых не было ни единого командира, ни достаточного количества офицеров[82][97]. Роберт не стал атаковать их, а отошёл на 50 миль к северо-западу, на Фенские болота, и занял городок Уизбеч. В последующие дни Роберт Дадли подчинил себе всё побережье залива Уош[98]. 16 июля он привёл к присяге Джейн Грей Тетфорд, 18 июля Кингс-Линн[98].

По предположению Эрика Айвза, в течение всей кампании Роберт Дадли действовал не по собственной инициативе, а по инструкциям отца[82]. Контроль клана Дадли над Фенскими болотами эффективно блокировал Марии путь в Мидлендс и препятствовал прибытию к ней подкреплений с севера и запада[99]. Вероятно, если бы Джон Дадли послал несколько таких блокирующих отрядов, Мария бы не сумела мобилизовать достаточно сил, и исход противостояния сложился бы иначе; одиночные, пусть и эффективные, действия Роберта Дадли помешать сосредоточению мятежников не могли[98].

Другой Дадли, дальний родственник регента Генри, был послан во Францию искать поддержки у Генриха Валуа[83]. 18 июля Генри Дадли встретился с королём Франции и добился от того неофициального обещания поддержки; на события в Англии эти переговоры не повлияли[83]. После разгрома клана Дадли его враги утверждали, что в обмен на политическую поддержку Джон Дадли был готов сдать французам Кале и Ирландию, но, по мнению Дэвида Лодса, это обвинение было бездоказательно[83].

Галеас «Грейхаунд». Изображение из «свитка Энтони», 1546

10 июля в Тайном совете царила уверенность в том, что Мария замышляет бежать морем в Испанские Нидерланды. Бегство Марии было бы удачным выходом из кризиса, но бегство в руки Карла V, стратегического противника режима Эдуарда и Дадли, было нежелательно. Совет послал на перехват «беглянки» эскадру из шести кораблей под началом Ричарда Брука, сформированную в Гринвиче ещё при жизни Эдуарда[100][комм. 11]. Историки традиционно рассматривают отправку эскадры Брука как обособленный эпизод, не связанный с сухопутным походом Дадли. По мнению Эрика Айвза, отправка кораблей могла быть частью общего плана, по которому отряд Роберта Дадли отсекал Марию от северных графств с их портами, а главные силы Джона Дадли выталкивали её к побережью Саффолка, где должен был крейсировать Брук[101].

13 или 14 июля шторм вынудил Брука искать убежища в гаванях: пять кораблей укрылись в устье реки Оруэлл, а галеас[102] «Грейхаунд» капитана Грайса отнесло далеко на север, к Грейт-Ярмуту[103]. Когда Грайс сошёл с корабля на берег, команда взбунтовалась и перешла на сторону Марии[103]. Зачинщиком стал боцман, подбивший команду ограбить каюту капитана[104]. Мятежный корабль отказался подчиняться и агентам Марии и ушёл на юг, на воссоединение с эскадрой[103]. 17 июля арестованный было Грайс присягнул Марии, вернулся в строй, а потом два года пытался вернуть украденное через суд[103][104].

В устье Оруэлла эскадру встретил Генри Джернингем, посланный в Ипсвич на переговоры с Томасом Уэнтуортом[103]. 14 июля, после того как Уэнтуорт отправился в лагерь Марии, Джернингем сумел договориться и с Бруком[103]. По одним свидетельствам, к этому времени команды кораблей Брука уже перешли на сторону Марии; по другим, они последовали примеру команды «Грейхаунда» и потребовали ареста неугодных капитанов[104][105]. 15 июля Брук и Джернингем уехали во фрамлингемский лагерь, взяв с собой часть корабельной артиллерии[106]. К 17 июля все экипажи присягнули Марии, а два дня спустя командование эскадрой принял назначенный Марией Ричард Кавендиш[104].

Поход Джона Дадли. Передвижения и позиции сторон после 13 июля 1553 года

Между 10 и 13 июля Тайный совет осознал исходящую от Марии угрозу и постановил направить в Восточную Англию полноценную военную экспедицию[107]. Путь к этому решению был непрост: советники не имели единого мнения, в дело неожиданно вмешалась Джейн Грей[107]. По одним источникам, она потребовала назначить командующим собственного отца, по другим — напротив, протестовала против такого назначения[107][108]. Современники признавали, что Генри Грей на эту роль не подходил[109], слабы были и другие наличные кандидаты. Джон Дадли был вынужден взять командование карательной операцией на себя и оставить Лондон на попечение того же Генри Грея и ненадёжных попутчиков из Тайного совета[110][97]. 11 июля Дадли, не дожидаясь их решения, начал лихорадочную вербовку наёмников[63]. Его агенты предлагали наёмным пехотинцам, по разным источникам, от 10 до 20 пенсов в день — против обычной платы в 6 пенсов[63]. Численность собранного Дадли войска достоверно неизвестна. Дэвид Лодс пишет о 1500 человек, вышедших из Лондона[97]. Иностранные послы оценивали её в 3 или 4 тысячи человек, обвинитель на процессе Джона Дадли — в 3 тысячи (включая все полученные в пути подкрепления)[63]. Состав войска (преимущественно конного) был далёк от оптимального, зато у Дадли была артиллерия[63], которой Мария не имела вплоть до прибытия корабельных пушек с эскадры Брука. Сам Дадли и его спутники Уильям Грей и Эдвард Клинтон были лучшими английскими полководцами своей эпохи[111], а качество конницы Дадли свидетели описывали как превосходное[112].

По наиболее достоверному источнику, основные силы Дадли вышли в поход 13 июля, артиллерия и обозы 15 июля[111][комм. 12]. Вместо прямого марша на Фрамлингем через Колчестер (90 миль) Дадли пошёл тем же маршрутом через Кембриджшир, что и Мария (115 миль)[112]. 14 июля головные отряды Дадли прошли Вэр и приняли там подкрепления из Мидлендс, 15 июля они разгромили замок в Состоне и продолжили марш на север[113]. В это же время в ближайшем тылу Дадли, в Бакингемшире, подняли мятеж в пользу Марии влиятельные феодалы Уильям Виндзор, Эдвард Гастингс и Эдмунд Пекхэм[114]. Это возмущение, названное в английской историографии «восстанием в долине Темзы» (англ. Thames valley rising), быстро перекинулось на соседний Оксфордшир и отчасти Нортгемптоншир[114]. Оно не повлияло непосредственно на исход конфликта[115], но деморализовало Тайный совет. Лондон полнился слухами о десяти тысячах бойцов сэра Пекхэма, якобы идущих на штурм Тауэра[116][117].

Утром 18 июля Дадли вышел из Кембриджа в поход на Фрамлингем, рассчитывая принять по пути подкрепления — но вместо них в Ньюмаркете его встретил гонец с тревожными известиями из Лондона[118]. Дадли дошёл до Бери-Сент-Эдмундс, развернулся и 19 или 20 июля вернулся в Кембридж, где его застало известие о состоявшемся в Лондоне перевороте[119]. Существует несколько объяснений произошедшего в Бери-Сент-Эдмундс. По традиционной версии, силы Дадли были подорваны массовым дезертирством: к 19 июля регенту было нечем воевать. Однако все источники, сообщающие о дезертирстве ополченцев, основываются на слухах[120], а все влиятельные, поимённо известные командиры 19 июля оставались в строю[98]. Выдвигались предположения о том, что агенты Марии, угнав скот, лишили войско пропитания[113]. По мнению Эрика Айвза, Дадли отказался от боя из-за полученных сведений о численности и составе сил противника. По мере сближения с ними качество разведданных росло, и к 19 июля Дадли убедился, что ему противостоят десять тысяч бойцов на подготовленных позициях[121]. Возможно, пишет Айвз, решающим фактором стало известие о прибытии к мятежникам корабельной артиллерии[121].

19 июля Тайный совет низложил Джейн Грей, провозгласил королевой Марию и приказал Дадли прекратить сопротивление. Обстоятельства и мотивы этого решения достоверно неизвестны (все свидетели в той или иной мере исказили факты, спасая собственные жизни от гнева Марии[122]), зато точно известно его время[123]. Вероятно, что организаторы переворота в Совете Уильям Герберт (граф Пембрук), Уильям Пэджет и Генри Фицалан (граф Арундел)[124] решили перейти на сторону Марии не позднее 18 июля[125], тем не менее, утром 19 июля все наличные члены Совета действовали на стороне Джейн Грей. Днём они собрались у Герберта в лондонском замке Бейнерд и договорились о передаче короны Марии[123]. Затем вельможи призвали в замок лорд-мэра Лондона и городских олдерменов и объявили им своё решение[123]. Новость быстро просочилась на улицы, ещё до её официального оглашения началось народное торжество[123]. Вечером Пэджет и Фицалан повезли во Фрамлингем покаянное[126] письмо Совета[127]. Присягнув Марии, Пэджет и Фицалан отправились по её приказу в Кембридж арестовывать Джона Дадли.

События в кембриджском лагере Дадли 19—20 июля описаны в источниках фрагментарно и противоречиво[128]. Предположительно, вечером 20 июля в Кембридже получили ультиматум Марии[128]. Дадли собрал военный совет и объявил о капитуляции[128]. Он вместе с сыновьями и советниками вышел на рыночную площадь и публично провозгласил Марию королевой; по воспоминаниям очевидца, он бросал в воздух шляпу и смеялся так, что по его лицу текли слёзы[129]. В тот же день курьер из Лондона доставил Дадли приказ Тайного совета сложить оружие и присягнуть Марии[130]. Началось массовое бегство бывших союзников и советников Дадли, торопившихся спасти собственные жизни и карьеры[130]. 23[131] или 24[132] июля Джон Дадли сдался Генри Фицалану[131].

Принцесса Елизавета активного участия в событиях июля 1553 года не приняла[133]. 7 июля Тайный Совет вызвал её в Лондон, но Елизавета сказалась больной, а вывезти её из Хэтфилд-хауса силой лондонские верховники не решились[133] (именно так поступила с Елизаветой Мария в ходе восстания Уайетта[134]). Полвека спустя Уильям Кемден утверждал, что Джон Дадли вёл с Елизаветой переговоры о признании Джейн Грей, но никаких документальных свидетельств тому не сохранилось[133][135]. По Кэмдену, Елизавета решительно отказалась от денег и земель, предложенных в качестве отступного за отказ от права на престол[133]. Выдвигались предположения, что Елизавета агитировала зависимых от неё людей в пользу Марии, но и это мнение не подкреплено документальными доказательствами[133].

Сразу после поражения Дадли Елизавета присоединилась к партии победителей. 29 июля, опережая сестру, Елизавета торжественно въехала в Лондон в сопровождении двухтысячного войска, одетого в династические цвета — белый и зелёный[136]. Как, когда и с какой целью она собрала столько сторонников — неизвестно[136]. По предположению Дэвида Лодса, «группа поддержки» Елизаветы сформировалась в течение недели после низложения Джейн Грей[136], когда кризис уже разрешился. 31 июля Елизавета выехала из Лондона навстречу сестре, на этот раз с эскортом в тысячу человек[136]. Возможно, она хотела продемонстрировать Марии собственный политический вес — но та предпочла пока не обращать на это внимание[136][137].