Коробков, Александр Андреевич

Александр Андреевич Коробков родился 20 июня 1897 года в городе Петровске ныне Саратовской области. Русский.

В Русской императорской армии — с 1915 года. В 1916 году окончил Оренбургскую школу прапорщиков. После её окончания с 1916 года служил младшим офицером в 134-м запасном пехотном полку в Петровске. Участвовал в Первой мировой войне в 1917 году, будучи младшим офицером роты 432-го Валдайского пехотного полка 108-й пехотной дивизии на Юго-Западном фронте.

В Красной Армии — с августа 1918 года. Участник Гражданской войны. Был помощником командира Петровского сводного красноармейского отряда, командиром роты в нём, инструктором запасного батальона 1-го Советского интернационального полка.

В 1922 году окончил Военную академию РККА имени М. В. Фрунзе. С ноября 1922 года командовал ротой 25-го стрелкового полка 9-й Донской стрелковой дивизии Северо-Кавказского военного округа, с февраля 1923 года командовал показательной ротой 66-го стрелкового полка этой дивизии, с мая 1923 года был помощником начальника организационного отдела штаба Северо-Кавказского ВО. С сентября 1923 года служил в Кавказской Краснознамённой армии: начальник оперативной части штаба 2-й Кавказской стрелковой дивизии (Баку), с декабря 1923 года — помощник начальника, а с мая 1924 — начальник мобилизационного отдела штаба этой дивизии. С февраля 1924 — командир 64-го стрелкового полка 22-й стрелковой дивизии, затем командир 25-го стрелкового полка 9-й Донской стрелковой дивизии Северо-Кавказского военного округа. С сентября 1926 года был военным руководителем Харьковского коммунистического университета, затем военрук Саратовского коммунистического университета. С сентября 1928 — начальник штаба 95-й стрелковой дивизии Украинского военного округа. В 1932 году окончил курсы усовершенствования высшего начсостава при Военной академии РККА имени М. В. Фрунзе.

В ноябре 1936 года А. А. Коробков назначен командиром 100-й стрелковой дивизии Киевского военного округа. С февраля 1939 года исполнял обязанности командира 16-го стрелкового корпуса Белорусского особого военного округа (утверждён в должности в мае того же года). С 17 января 1941 года — командующий войсками 4-й армии в БОВО.[1][2]

В своих воспоминаниях бывший начальник штаба 4-й армии Л. М. Сандалов писал[3]:

… в это время прибыл новый командующий 4-й армией генерал-майор А. А. Коробков. Его я знал давно. Это был очень деятельный командир, быстро продвигавшийся по служебной лестнице и оставивший позади многих своих сослуживцев. В 1938 году он командовал стрелковой дивизией, с дивизии «пошёл на корпус», а к весне 1941 года был назначен командующим 4-й армии.

Новый командарм педантично исполнял волю командующего округом по размещению войск. Своей точки зрения на этот предмет он либо не имел, либо тщательно скрывал её.

К моменту начала немецкого вторжения в СССР 4-я армия РККА под командованием Коробкова (28-й стрелковый корпус (2 стрелковые дивизии), 14-й мехкорпус (2 танковые и 1 моторизованная дивизии)), две отдельные стрелковые дивизии (49 и 75-я сд) и части) располагалась в районе Бреста со штабом в г. Кобрин. В Брестской крепости как основном казарменном фонде армии ещё с 1939 г. дислоцировались 6 и 42-я сд, южнее Бреста в военном городке — танковые дивизии мехкорпуса, тогда как механизированная дивизия находилась ближе к Кобрину. На стыке с 10-й армией (правый фланг) по Плану прикрытия должна была развёртываться 13-я армия (штаб — в Бельске), однако до 22 июня штаб армии в ППД не появился, а отдельные части будущего формирования находились в районе Минска и даже восточнее него.

В оперативном подчинении армии находилась смешанная авиационная дивизия, части Брестского укрепрайона. На левом фланге с армией осуществляла взаимодействие Пинская военная флотилия.

Весной 1941 г. части 4-й армии принимали участие в ряде военных учений разного уровня (от полкового до дивизионного). Учения носили ярко выраженный наступательный характер и связывались с прорывом обороны противника, его укреплённой полосы и вводом в прорыв частей мехкорпуса.

Командование армии неоднократно поднимало вопрос о выводе большей части подразделений из крепости, где помимо армейских частей находились части пограничных войск, конвойные части НКВД, а также ремонтные и тыловые подразделения, включая окружной госпиталь. С той же просьбой неоднократно выступало командование округом, направляя соответствующие просьбы в НКО и Генеральный штаб (ППД, по сложившейся к началу 40-х гг. практике, определяло центральное руководство РККА), указывая, что подобная дислокация может оказаться ловушкой для всех частей в крепости, однако до второй половины июня ситуация оставалась без изменений.

22 июня 1941 года армия подверглась удару 2-й танковой группы вермахта (командующий — Гейнц Гудериан), поддержанной общим наступлением 9-й армии вермахта. Два немецких моторизованных корпуса форсировали реку Западный Буг севернее и южнее Бреста. Части 4-й армии, располагавшиеся в Бресте и военных городках вокруг Бреста, были блокированы и разгромлены в течение нескольких часов: к 7:00 22 июня Брест был захвачен противником[Прим. 1]. Армия была отброшена за линию Кобрина.

23 июня 4-я армия, в соответствии с «Директивой № 3» НКО СССР, нанесла удар силами 14-го мехкорпуса и 28-го стрелкового корпуса. Однако эти действия успеха не имели. 24 июня немецкие ударные части вышли к Пружанам и Ружанам, разворачивая удар на Слоним и Барановичи, а 4-я армия прекратила своё существование как единая организованная единица — бой с противником теперь на разных направлениях вели разрозненные части, часто из разных подразделений. Штаб армии, хотя и поддерживал связь с фронтом, уже не мог организовать устойчивое сопротивление, как не мог организовать и планомерный отход и вывод техники. Огромная масса войск, потерявших управление и командиров, откатывалась на восток по шоссе на Минск и Слуцк. Тем не менее штаб не прекратил своего существования и не растворился на мелкие группы в припятских лесах, стараясь при отходе организовывать беспорядочно отступающие части. Командованием фронта армии были подчинены 55 и 155-я стрелковые дивизии, затем сводный отряд 47-го стрелкового корпуса, однако части эти вступали в бой разрозненно, поодиночке и потому не могли уже изменить общей катастрофической картины.

25 июня командование фронтом отдало приказ об общем отходе за линию Слоним-Пинск на реку Щара, чтобы избежать окружения расположенных западнее частей и соединений, прежде всего, 10 и 3-й армий. Однако в этот же день кольцо в районе Барановичей замкнулось — 2-я танковая группа совершила прорыв к северу, разворачивая дальнейший марш на восток и северо-восток по шоссе на Минск и Слуцк. Немецкие моторизованные корпуса продолжили наступление: 26 июня правое крыло противника заняло Слуцк, 28 июня — Бобруйск. 28 июня пал Минск, и второе кольцо окружения, таким образом, замкнулось.

29 июня — 1 июля разрозненные части 4-й армии начали выходить из окружения в районе Днепра, южнее Могилёва. Вместе с ними вышел и штаб армии во главе с командармом.

2 июля 1941 года 4-я армия была передана в оперативное подчинение 21-й армии, располагавшейся в тот момент в районе Гомеля, затем выведена во второй эшелон фронта. 8 июля А. А. Коробков был отстранён от командования и арестован.

Руководство СССР возложило ответственность за катастрофу на командование Западного фронта. Был арестован командующий фронтом Д. Г. Павлов и другие генералы. После недолгого следствия все они были расстреляны.

В эту группу попал и Коробков. 22 июля 1941 года Военной коллегией Верховного суда СССР он был признан виновным по статье 93-17б и 193-20б УК РСФСР — «халатность» и «неисполнение своих должностных обязанностей», лишён воинского звания, наград и приговорён к смертной казни. Расстрелян в тот же день.

Летом 1956 года генерал-полковник Л. М. Сандалов отправил на имя генерала армии В. В. Курасова письмо:

Почему был арестован и предан суду именно командующий 4-й Армии Коробков, армия которого, хотя и понесла громадные потери, но всё же продолжала существовать и не теряла связи со штабом Западного фронта? К концу июня 1941 года был предназначен по разверстке для предания суду от Западного фронта один командарм, а налицо был только командарм 4-й армии. Командующие 3-й и 10-й армиями находились в эти дни неизвестно где и с ними связи не было. Это и определило судьбу Коробкова. В лице генерала Коробкова мы потеряли тогда хорошего командарма, который, я полагаю, стал бы впоследствии в шеренгу лучших командармов Красной армии. Генерала Коробкова реабилитировать следует в первую очередь.

— Цитируется по: Заградотряды. Инициатива снизу. // «Родина». — 2018. — № 5(518).

31 июля 1957 года А. А. Коробков был посмертно реабилитирован «за отсутствием состава преступления», восстановлен в воинском звании и правах на награды[4][Прим. 2].