Колония имени Горького

Река Коломак под Полтавой, где начиналась Колония им. Горького

В результате Первой мировой войны, Февральской революции, Великой Октябрьской социалистической революции и последовавшей за ними Гражданской войны на территории СССР появилось огромное число беспризорных детей, беспризорников (по разным данным от 4,5 до 7 млн чел.). Начиная с 1920 года государством и общественностью предпринимались ряд мер по устранению этого явления не только уголовным преследованием, но и ресоциализацией (возвращением в культуру общества), в том числе путём создания колоний для перевоспитания малолетних правонарушителей.

Особенностью первых лет деятельности этих колоний было крайне слабое государственное обеспечение (как продовольственное и материально-техническое, так и организационно-методическое), что диалектически имело не только отрицательные стороны (нужда, нередко недоедание воспитанников и воспитателей, отсутствие многих самых необходимых вещей и т. п.), но и положительные — в условиях сниженного организационного и методического контроля для наиболее одарённых и деятельных руководителей колоний открывалась повышенная свобода педагогического и воспитательного творчества, немыслимая ни до 1917 г., ни после середины 1930-х годов.

Среди успешных примеров применения этой свободы можно назвать опыт преобразования колоний (то есть, по-русски, поселений) в коммуны (то есть общины, сообщества людей, связанных общим делом и целями). Наиболее известными из них стали коммуна «Красные Зори» И. В. Ионина под Ленинградом[1], Болшевская трудовая коммуна М. С. Погребинского под Москвой и Колония им. М. Горького под рук. А. С. Макаренко под Полтавой, ставшая вскоре по сути коммуной (что и было отражено в названии следующего детища Макаренко — Коммуны им. Ф. Э. Дзержинского).

Лучший опыт и достижения упомянутых колоний-коммун перекликаются с деятельностью и педагогическими находками С. Т. Шацкого (колония «Бодрая жизнь» и другие его дореволюционные начинания). Но Шацкий работал в частном порядке и с обычными детьми, а не с беспризорниками.

Колония под Полтавой была создана А. С. Макаренко по поручению Полтавского Губнаробраза в 1920 г.

В 1921 году колонии было присвоено имя М. Горького, в 1926 году колония была переведена в Куряжский монастырь под Харьковом; А. С. Макаренко заведовал ею ещё 2 года.

Г. Хиллиг отмечает, что кроме прочих сложностей А.С. Макаренко приходилось бороться с неоднократными попытками направить в его колонию умственно-отсталых (или имеющих существенные отклонения в психике) детей. Заведующий при этом настаивал на назначении своего учреждения именно для перевоспитания беспризорников и малолетних правонарушителей с более-менее сохранным рассудком и психическим здоровьем. Другой сложностью были "переростки", т.е. лица старше 16 лет, по каким-либо причинам (например, скрытие или искажение своего истинного возраста, в т.ч. с целью уйти от уголовной ответственности) оказавшиеся в колонии для малолетних.

Обсуждения этих вопросов привело, в частности, к совместному с М. Горьким обращению в Политбюро, что отразилось в следующем пункте Постановления Политбюро ЦК КП(б)У от 7 апреля 1935 г.

3. Отметить, что Наркомпрос не обеспечил правильного комплектования колонии имени Горького. Предложить Наркомпросу откомандировать переростков на работу в предприятия, а дефективных детей – в соответствующие детские учреждения.[2]

Деятельность и нововведения Макаренко в Колонии вызывали самые разные отклики — от положительных (к примеру, в брошюре М. И. Левитиной (псевд. Маро)[3] опыт Колонии им. Горького назван лучшим из целого ряда посещённых автором заведений) до целого ряда доносов и обвинений, коротко отразившихся в известном предложении из «Педагогической поэмы» — «Система Макаренко есть система не советская…». Видный макаренковед проф. Г. Хиллиг (Германия) собрал целый ряд свидетельств того, что продолжению деятельности Макаренко в условиях критики заметно способствовал тогдашний руководитель НКВД Украины Балицкий[4].

Однако после резко-критических обвинений подходов Макаренко со стороны Н. К. Крупской с трибуны очередного съезда комсомола в мае 1928 г. педагогические чиновники ставят Макаренко перед выбором: отказаться от целого ряда своих принципов в воспитательной работе или оставить колонию. Он выбирает последнее и полностью переходит в ранее созданную (в 1927 г.) в системе НКВД Коммуну им. Ф. Э. Дзержинского, где до этого он трудился по совместительству.

Новое начальство колонии им. Горького приложило усилия к тому, чтобы подходы Макаренко там больше не применялись. Ряд ближайших сподвижников Макаренко либо ушли с ним в Коммуну (к примеру, В. Н. Терский), либо вернулись к прежней деятельности (так, Н. Э. Фере занялся сельскохозяйственной наукой: сначала отправился в научную экспедицию, позже защитил канд. диссертацию по с/х машиноведению, трудился преподавателем, был назначен зав. кафедрой эксплуатации машинно-тракторного парка Московского государственного агроинженерного университета имени В. П. Горячкина[5]).

Колония им. Горького с этого времени в качестве образца по воспитанию в научной литературе не упоминается, а через некоторое время (в том числе в связи с общим сокращением числа беспризорников) она и вовсе была перенаправлена на работу с несовершеннолетними преступниками, обзавелась высоким забором с колючей проволокой, поменяла название и т. п.

Воспитанники и воспитатели колонии

Среди наиболее известных воспитателей и воспитанников Колонии:

Макаренко в 1920-х годах

• Макаренко, Антон Семёнович (1888—1939) — основатель и руководитель Колонии с 1920 по 1928 годы.

В.Н. Терский

• Калабалин, Семён Афанасьевич (1903—1972) — воспитанник Колонии, один из главных персонажей Педагогической поэмы (назван Семёном Карабановым). Позже — физрук Коммуны им. Ф. Э. Дзержинского, орденоносец-фронтовик и заведующий целым рядом детских домов, где жили и трудились по заветам Макаренко.
• Остроменцкая, Надежда Феликсовна (1893—1968) — летом 1926 г. работала в колонии им. М. Горького клубным работником, затем воспитателем-учителем. Впоследствии украинская детская писательница. Оставила воспоминания о Колонии[6]. К сожалению, писательница зачем-то выдумала «историю с палками и дубинами», которые, по Остроменцкой, воспитанники должны были сами приносить из леса (а потом, якобы, использовались для их же телесных наказаний). И, хотя акты не менее трёх обследований колонии в 1928 г. свидетельствовали об обратном, очерк Остроменцкой был использован Н.К. Крупской и др. как свидетельство очевидца "кулачной педагогики" в Колонии им. Горького и способствовал отстранению Макаренко от руководства Колонии летом 1928 г.[7]

Н.Э. Фере

• Терский, Виктор Николаевич (1898—1965) — организатор и руководитель внеклассной работы в Колонии (а впоследствии, и в Коммуне), ближайший сподвижник А. С. Макаренко (В «Педагогической поэме» — В. Н. Перский).
• Фере, Николай Эдуардович (1897—1981) — главный агроном Колонии (из обрусевших немцев). По совету Макаренко предпочитал воспитывать не разговорами, а прежде всего личным примером и делом. В "Педагогической поэме" назван Эдуардом Николаевичем Шере.

В.А. Весич в годы армейской службы

• Весич Владимир Александрович (1886, Полтава –? (после 1930)) – сотрудник А.С. Макаренко, педагог Полтавской и Харьковской трудовой колонии им. М. Горького, прототип П. И. Журбина в “Педагогической поэме”. Окончил Петровский полтавский кадетский корпус (1907), Киевское военное училище (1909). С началом Первой мировой войны участвовал в боевых действиях. В годы Гражданской войны служил в армии УНР, попал в плен к Красной Армии, с 1920 находился на особом учёте органов ГПУ. В начале 1920-х служил в Красной Армии на командных должностях. В колонии имени М. Горького работал с 01.08.1923, исполняя обязанности заместителя заведующего и воспитателя.

Весич Владимир Александрович (биографическая справка)

Согласно биографической справке, подготовленной известным полтавским макаренковедом из ПНПУ им. В.Г. Короленко, д.п.н. А.В. Ткаченко[8], Владимир Весич родился в семье чиновника (отец, Александр Александрович Весич, в начале 20-го века работал бухгалтером Полтавской городской управы, был членом правлений Экономического союза полтавских чиновников и Союза любителей охоты, а также казначеем полтавского Собрания чиновников. Окончил Петровский полтавский кадетский корпус (1907), Киевское военное училище (1909) и в чине подпоручика получил направление в 46-й пехотный Азовский полк, размещавшийся в г. Староконстантинове Волынской губ. После нескольких лет службы уже в чине поручика был переведён в Полтаву в 34-й пехотный Севский полк (01.03.1914), в составе которого с началом Первой мировой войны участвовал в боевых действиях. Во время боёв на землях современной Польши получил ранения (май 1915).

В годы Гражданской войны в чине штабс-капитана служил в армии УНР, попал в плен к Красной Армии, с 1920 находился на особом учёте органов ГПУ. В начале 1920-х служил в Красной Армии на командных должностях.

В колонии имени М. Горького работал с 01.08.1923, исполняя обязанности заместителя заведующего и воспитателя. В первый год своей работы единственный из числа педагогического персонала 2-го отделения колонии (Ковалевская усадьба) получил от А. С. Макаренко оценку “достаточно удовлетворительно”. Своими профессиональными способностями довольно быстро заслужил высокий авторитет в глазах Макаренко, который даже начал доверять ему руководство колонией во время своего отсутствия. Был одним из четырёх воспитателей в составе “первого эшелона” представителей Горьковской колонии в Куряже и вместе с А. С. Макаренко и другими подписал первое письмо к М. Горькому с нового места.

После увольнения А. С. Макаренко из колонии летом 1928 оставался на своём посту при трёх его преемниках, пытаясь приостановить деградацию учреждения, о чём Макаренко сообщал М. Горькому 22.11.1928: “Колония пока что держится благодаря нечеловеческим усилиям Весича”. В это время получил известность в педагогических кругах Харькова и Народного комиссариата образования УССР как один из способнейших работников детских домов. А. С. Макаренко считал Весича “сильным, дисциплинированным и способным работником” колонии и с первых месяцев существования Детской трудовой коммуны НКВД УССР имени Ф. Дзержинского пытался перевести его туда, но встретил активное сопротивление Харьковского окружного отдела народного образования.

В конце 1930 после специальной подготовки направлен в коммуну (очевидно, при непосредственном содействии А. С. Макаренко) отделом кадров Высшего совета народного хозяйства УССР на должность учителя физики. Но кандидатура В. встретила категорические возражения Правления коммуны в связи с его антибольшевистским прошлым. В письме к секретарю Правления Михаилу Марковичу Букшпану (29.12.1930) А. С. Макаренко сделал попытку защитить В. от увольнения, утверждая, что работников, равных ему “удаётся получить раз в 5 лет”, и характеризуя его как “умного, такого, что умеет прекрасно ладить с ребятами и держать их в руках, много грамотного и работоспособного”.

Несмотря на серьёзность доводов Макаренко, 31.12.1930 М. М. Букшпан оставил на письме резолюцию: “Тов. Макаренко. Всё же бывшие белые и петлюровцы в нашей коммуне в коем случае работать не могут. Весича немедленно освободите”. Вследствие этого приказом по коммуне В. и его жена (бухгалтер коммуны) были уволены (04.01.1931). По сведениям Ґ. Хиллига, В. позже был репрессирован.

Литература

• Макаренко А. С. Пед. соч. : в 8 т. Т. 1 / сост. : Л. Ю. Гордин, А. А. Фролов. – М. : Педагогика, 1983. – С. 31, 36, 248;
• Макаренко А. С. Пед. соч. : в 8 т. Т. 8 / ; сост. : Н. Д. Виноградова, А. А. Фролов. – М. : Педагогика, 1986. – С. 44-47;
• Макаренко А. С. Школа жизни, труда, воспитания. Учебная книга по истории, теории и практике воспитания. Часть 2. Письма, разработки, книги-очерки, статьи 1928-1932 гг. / А. С. Макаренко ; сост. и комм. А. А. Фролов, Е. Ю. Илалтдинова. – Н. Новгород : Изд-во Волго-Вятской академии государственной службы, 2008. – С. 266-267, 277;
• Переписка А. С. Макаренко с М. Горьким / под ред. Г. Хиллига, при участии С. С. Невской. – Марбург, 1990. – С. 33, 63, 137, 145, 161. – (Opuscula Makarenkiana Nr 11);
• Полтавская трудовая колония им. М. Горького в документах и материалах (1920-1926 гг.). Ч. 1 / авт.-сост. : А. П. Ермак, Л. В. Крамущенко, И. Ф. Кривонос, Н. М. Тарасевич ; под ред. И. А. Зязюна. – Полтава, 2002. – С. 211, 213;
• Полтавская трудовая колония им. М. Горького в документах и материалах (1920-1926 гг.). Ч. 2 / авт.-сост. : А. П. Ермак, Л. В. Крамущенко, И. Ф. Кривонос, Н. М. Тарасевич, А. В. Ткаченко ; под ред. И. А. Зязюна. – Полтава, 2002. – С. 10, 11, 42, 92, 154, 187.

Летняя униформа колонистов

Молодой воспитатель детской колонии Куряж Максим Сурин в трусах с ремнём и гетрах.

С апреля по сентябрь включительно обязательная, независимо от погоды за окном униформа колонистов всех возрастов включала синюю футболку-блузу и просторные трусы[9][10][11][12], как у тогдашних футбольных вратарей, но с ремнём и с двумя передними карманами[13]. Девочки вместо трусов носили широкие юбки по щиколотку, из той же ткани.

Другим общим пунктом "вратарской" экипировки и летней униформы макаренковских колонистов было наличие серой плоской кепки в качестве повседневного головного убора[14]. В торжественных случаях вместо кепки надевали тёмного цвета бархатную тюбетейку. Девочки носили косынки светлых тонов.

Иногда к этой униформе добавляли серые или чёрные шерстяные гетры, но чаще обходились простыми носками тех же цветов или вообще надевали обувь на босу ногу.

Максим Горький наблюдает за сельхозработами в детской колонии им. М. Горького в Куряжском монастыре.

Вместо обычных для тогдашних пионерлагерей сандалий колонисты носили кожаные ботинки средней высоты на довольно толстой подошве. Ведь в отличие от пионерлагеря основной задачей колонии было воспитание физическим трудом, а вовсе не расслабленный отдых подопечных.

Таков был довольно жёсткий, но очень эффективный метод закаливания, доведённый А. С. Макаренко до совершенства: «мёрзнешь, значит, двигайся быстрее, работай усерднее!», а работать приходилось отнюдь не мало. Поэтому носить всё лето вратарские трусы вместо привычных брюк не стеснялись даже воспитатели помоложе, хотя и не были обязаны этого делать.

Свидетельства:

«…с ранней весны колонисты не носили штанов, — трусики были гигиеничнее, красивее и дешевле».
А. С. Макаренко.[12]

«Когда я приехала в колонию имени Горького, Антон Семёнович сказал, что мне надо осмотреть колонию. А там были такие подземные ходы — интересно. Вот позвал он Семёна, вошёл парень в малиновых трусах и синей рубашке — у них все в трусах ходили…»
Калабалина Г. К.[15]

С учётом всемирной известности воспитательного опыта Колонии им. Горького и Коммуны им. Ф. Э. Дзержинского под руководством А. С. Макаренко, многие сотрудники, в том числе руководители службы исполнения наказаний, не могли не заинтересоваться опытом применения воспитательной педагогики Макаренко. Среди них оказался и начальник Куряжской воспитательной колонии в 80-е годы XX в., решивший воспроизвести опыт Макаренко в подведомственном ему учреждении.

Этот малоподготовленный и не очень продуманный (в отличие от самого Макаренко) опыт на людях подробно описал педагог-воспитатель данного учреждения Юрий Иванович Чапала в своей книге «Сочинение на несвободную тему»[16], где отмечается, что в итоге «книжного» внедрения системы Макаренко вырос как уровень рецидивов среди осуждённых, так и ухудшилась обстановка в самой колонии. И такой итог, к сожалению, не единичен. Сама система Макаренко зачастую оказывается более сложной (и, главное, более требовательной к исполнителю), чем выглядит после первого прочтения «Педагогической поэмы»…

Известный социальный педагог и писатель В. А. Ерёмин отмечает в связи с этим, что нередко такой итог связан с попытками частичного, отрывочного внедрения только «самых удобных и подходящих» составляющих системы Макаренко и в качестве примера рассказывает, к каким нарушениям, а зачастую и унижениям заключённых приводит использование (отдельно от системы) принципа коллективной ответственности среди осуждённых[17].

В то же время известен и положительный опыт применения системы Макаренко именно в системе исправительных учреждений одним из воспитанников Макаренко А. Г. Явлинским (1915—1981). Однако известно и то, что отстаивание среди коллег права на продолжение данного опыта с течением времени давалось всё тяжелее и подорвало здоровье Явлинского.

• Трудовая колония им. М. Горького (документы и архивные материалы)
• Макаренко А. С. Педагогическая поэма (первое издание 3 частями в Альманахе - 1933-35 гг., 1-е изд. отд. книгой - 1937 г.)
• Фере Н. Э. Сельскохозяйственный труд в колонии имени Максима Горького // Воспоминания о Макаренко (Сб. материалов) / Сост. Н. А. Ляпин, H.A. Морозова. — Л., 1960. 346 с. — С. 213—235
• Хиллиг, Г., Окса Н. Н. К истории возникновения колонии им. М. Горького // Культура народов Причерноморья. — 2003. — N 38. — С. 87-93.
• Хиллиг, Гётц. Страдания «украинизированного» завкола. Деловые письма А.С. Макаренко на украинском языке (1924-1925 г.г.). // в сб. В поисках истинного Макаренко. Русскоязычные публикации (1976—2014). Полтава: ПНПУ им. В. Г. Короленко. Издатель Шевченко Р. В., 2014 г. 778 с. ISBN 978-966-8798-39-9. С. 217-218.
• Хиллиг, Гётц. Колония им. М. Горького – лаборатория и сцена воспитателя А.С. Макаренко // в сб. В поисках истинного Макаренко. Русскоязычные публикации (1976—2014). Полтава: ПНПУ им. В. Г. Короленко. Издатель Шевченко Р. В., 2014 г. 778 с. ISBN 978-966-8798-39-9. С. 497-522.
• Ткаченко А.В. Соцвос и церковь: к истории взаимоотношений колонии им. М. Горького и куряжской религиозной общины // Психолого-педагогическое наследие прошлого в современной социально-педагогической деятельности. Материалы 6-х Межд. Макаренковских студенческих педагогических чтений. Екатеринбург, 9 апреля 2009 г. С. 133-137.
• Остроменцкая Н. Навстречу жизни. Колония им. Горького. // Народный учитель, 1928, № 1-2. С. 42-77.
• Остроменцкая Н. Повесть о Решиде и Мишке. Грозный, 1979 г. 134 с. Первое художественное произведение о Колонии им. Горького (1-е издание в 1930 г.).
• Светлана Лапшина. Уральские последователи А. Макаренко, или Кунгурская трудовая коммуна // Ураловед (краевед. эл. портал) от 23 ноября 2013.