Карповское кладбище (Санкт-Петербург)

Известно со времени Петра I[2]. Первоначально, с основания города, было определено для погребения христиан иноверческих (неправославных) исповеданий. Однако часто погребённых находили вырытыми и ограбленными, поскольку это кладбищенское место в то время было довольно глухое, окружённое лесами, чем пользовались многочисленные воры и разбойники, осуждённые на каторжную работу, но избежавшие её, поскольку были собраны «по всем приказам, ратушам и городам» в количестве 2.000 человек согласно письменному распоряжению Петра I, данному князю Ф. Ю. Ромодановскому 23 сентября 1703 года, и присланы в Петербург летом 1704 года для постройки города[3]. Чтобы предотвратить такие грабежи, было разрешено, до 1710 года, погребать иноверцев при домах, где они умирали[4].

Впоследствии предполагалось возвести на кладбище православную церковь; однако в январе 1740 года Святейший Синод постановил вместо церкви построить часовню «для приношения мёртвых телес» усопших и отпевания их[1]. Однако это постановление вошло в противоречие с Указом Императрицы Анны Иоанновны от 10 июля 1734 года против часовен, поэтому часовню не построили, само место для кладбища не огородили, каналов не прорыли и пруда не сделали, а для захоронений пользовались другими кладбищами[5].

К вопросу обустройства православного Карповского кладбища городские власти вернулись в конце XVIII века: оно было открыто 15 сентября 1794 года для погребения усопших (гл. обр., купцов и чиновников[6]) весной и осенью, в ледостав и ледоход[6], когда сообщение Петербургской стороны с другими частями города было затруднено из-за отсутствия постоянных мостов. По всей вероятности, православное кладбище было учреждено на другом месте, поскольку П. Н. Петров в своей работе[7] при описании плана Санкт-Петербурга указывает два участка: п.137 — «Первое кладбище иноверцев» и п.139 — «Кладбище учреждённое на время распутицы».

Под кладбище отвели участок в 10 тыс. кв. сажен (100х100), устроили на нём небольшую деревянную часовню, обнесли весь участок деревянным забором[8] и приписали к Церкви в честь Смоленской иконы Божией Матери на Васильевском острове[8], под попечительство о. Георгия Петрова (подробнее см. раздел «Карповское кладбище» статьи об о. Георгии).

В 1816 году, согласно просьбе о. Георгия Петрова, Карповское кладбище было передано под управление причта Петропавловского собора[9]. После постройки постоянного Тучкова моста погребения на кладбище прекратились. Гоппе и Корнфельд[10], со ссылкой на городского Санкт-Петербургского землемера Вас. Дм. Путилина, сообщают, что площадь упразднённого кладбища составила 4 десятины 571 кв. сажень.

С прежних лет в 1860-х годах ещё сохранялась обветшавшая деревянная часовня[9], в 1870-х годах пришедшая в крайнюю ветхость[11], и несколько плит и гранитных надгробных памятников[9], среди которых лучшим, по мнению М. И. Пыляева, являлся монумент майору Крозелиусу[11]. Он же отмечает, что после поступления этого кладбища в конце 1880-х годов в распоряжение городских хозяйственных властей, оставшиеся памятники уничтожены[11]. В результате, согласно работе В. И. Саитова, в начале XX века никаких надгробных памятников на месте упразднённого кладбища уже не было[2].

• Грибанов и Лурье высказывают небезосновательное предположение[6], что в своём стихотворении «Когда за городом задумчив я брожу», написанном в 1836 году, Пушкин описывает именно Карповское кладбище, тогда «загородное», и расположенное недалеко от дачи Фрола Осиповича Доливо-Добровольского, где поэт с семьёй провёл летние месяцы 1834 и 1836 года. Там же располагались и дачи, где жили другие знакомые Пушкина, у которых он также мог бывать:

Купцов, чиновников усопших мавзолеи.

Дешёвого резца нелепые затеи,

Над ними надписи и в прозе, и в стихах

О добродетели, о службе, о чинах…[12]

• Вадим Бурлак в своей книге рассказывает легенду о клюке из пунцового анчарного дерева и старухе, которая, посетив кладбище, не нашла могилу сына, срытую огородниками и садоводами, арендующими пустующие участки Карповского кладбища. И за то прокляла убитая горем старуха всех огородников и садоводов Санкт-Петербурга, обещала вырастить ядовитое древо, и вырезать из него клюку, которая будет сама по себе ходить по городу «да смерть настукивать, пока не объявится в Питере странник, что уйдет с этой губительницей прочь-прочь в дальние земли…»[13].

• Устрялов, Николай Герасимович. История царствования Петра Великого. — СПб.: тип. 2-го Отд. Собств. Е. И. В. Канцелярии, 1863. — Т. IV.
• Дмитрий Флоринский. II - Епархиальные соборы и церкви в Санкт-Петербурге // Собор во имя святых первоверховных апостолов Петра и Павла, в С.-Петербургской крепости. — Историко-Статистич. сведения о С.-Петерб. епархии. — СПб.: С.-Петерб. епарх. ист.-статистич. комитет, печатня В. Головина, 1869. — Т. I. — С. 114—115.
• П. Н. Петров. Объяснение к плану Санкт-Петербурга (1703-1782 г.) // История Санкт-Петербурга с основания города до введения в действие выборного городского управления, по учреждениям о губерниях. 1703-1782. — СПб.: Глазунова, 1884. — С. 205—246. — 1094 с.
• М. И. Пыляев. Забытое прошлое окрестностей Петербурга. — СПб.: А. С. Суворина (тип. А. С. Суворина, Эртелев пер., д.11-2), 1889. — 550 (104 гравюры) с.
• В. И. Саитов (составитель), по поруч. Вел. Кн. Николая Михайловича. Петербургский некрополь. — СПб.: типогр. М.М.Стасюлевича, 5 лин. В.О., д.28, 1912. — Т. I (А-Г). — С. IX.
• Виктор Иванович Грибанов, Лев Яковлевич Лурье. Аптекарский остров / Бондаревская Т. П., д. и. н.; И. Ю. Поленов, архитектор. — Л.: Лениздат, 1988. — 174 с. — ("Туристу о Ленинграде"). — 50,000 экз. — ISBN 5-289-00119-0.
• Вадим Никласович Бурлак. Петербург таинственный. История. Легенды. Предания. — М.: Вече, 2008. — ISBN 978-5-9533-2769-5.