Инцидент с пролётом Ju-52 над СССР

В 1940 году СССР закупил в Германии 30 различных самолетов[1]. В конце 1940 года фирма «Junkers Flutzeug-und Motorenwerke AG» получила советский заказ на 10 самолетов Ю-52[1]. В январе - апреле 1941 года в СССР были перегнаны немцами 3 самолета Ю-52[1].

15 мая 1941 года немецкий внерейсовый самолёт Ju-52 пересёк государственную границу со стороны Германии и направился на восток над территорией Советского Союза. Посты ВНОС (воздушного наблюдения, оповещения и связи) обнаружили самолёт почти сразу. Но перелёт прошёл беспрепятственно. Советские службы ПВО не предприняли никаких действий для противодействия нарушителю, содействовали его полёту в Москву разрешением посадки на Московском аэродроме и дачей указания службе ПВО обеспечить перелёт, а штаб 1-го корпуса ПВО г. Москвы получил извещение от диспетчера Гражданского воздушного флота, что это внерейсовый самолёт. В беседе с советским сотрудником германский пилот сообщил, что вылетел без уведомлений Москвы или советского торгового представительства, так как "не получал никаких письменных инструкций"[2].

Время пролета советских городов (согласно записке Льва Мехлиса, направленной Сталину 20 мая 1941 года)[2]:

• Белосток — 15:02;
• Новогрудок — 15:46;
• Минск — 16:15;
• Шклов — 16:58;
• Смоленск — 17:28;
• Москва (прибытие) — 18:55.

Экипаж самолета включал следующих лиц[2]:

• Карл Марлот — пилот;
• Карл Штойс — бортмеханик;
• Вальтер Тарнов — радист.

По поручению Совета народных комиссаров Народный комиссариат государственного контроля провел расследование инцидента[3]. Уже 20 мая 1941 года Лев Мехлис направил Сталину докладную записку № 2743сс, в которой сообщалось о том, что 9 — 15 мая 1941 года полпредство и торгпредство СССР в Берлине и фирма-производитель «Junkers Flutzeug-und Motorenwerke AG» заключили соглашение, которое предусматривало[4]:

• «самолет должен следовать по трассе, установленной Управлением международных воздушных линий Гражданского воздушного флота Союза ССР для линии Берлин — Кенигсберг — Москва и пересечь государственную границу Союза ССР в районе КПП „Белосток“»;
• срок вылета — до 15 мая 1941 года;
• самолет в пути не мог делать посадку, хотя фирма просила разрешил промежуточную посадку хотя бы в районе Смоленска.

В день вылета в 14:10 (по московскому времени) из Кенигсберга была послана радиограмма о вылете самолета, которую Белостокский аэропорт получил в 14:13[2]. Радиограмма была передана радиостанцией Белостокского аэропорта в Минск в 12:48 (по среднеевропейскому времени), а из Минска передана в Москву, где ее приняли в 13:18 по среднеевропейскому времени[2]. В 14:36 самолет установил радиосвязь с Белостокским аэропортом и во время полета поддерживал радиосвязь с Минским и Смоленским аэропортами[2]. Самолет запрашивал разрешения на посадку в Белостоке и Минске, но в этом ему было отказано[2].

Диспетчер Международных воздушных линий Гражданского военного флота Союза ССР Хобрякова получила в 15:18 радиограмму из Минска о полете «Юнкерса», о которой сообщила дежурному 1-го корпуса ПВО и в Народный комиссариат авиационной промышленности[2]. В 16:35 помощник начальника летно-технической группы Народного комиссариата авиационной промышленности Анищенков позвонил дежурному штаба ВВС Красной армии Яковлеву и сообщил «о вылете без разрешения в 13-53 одного немецкого ста Ю-52 из Кенигберга на Москву, что ст в 15-02 прошел Белосток»[2]. Об этом Яковлев сообщил в ПВО и заместителю начальника 1-го отдела штаба ВВС Дмитрию Грендалю, который приказал «обеспечить пролет»[2]. Затем Анищенков сообщил Яковлеву, что «самолет просит посадку в Москве»[2]. В ответ Анищенков получил приказание передать начальнику Центрального аэродрома комбригу С. Г. Курилову «обеспечить стоянку», что было выполнено[2].

В записке Мехлиса сделан вывод о том, что немецкий самолет пересек границу самовольно, так как летчики должны были получить разрешение на время вылета и трассу следования, чтобы против них не были пущены средства ПВО[5]. Также в записке Мехлис критиковал работу советской службы ВНОС в районе 4 бригады ПВО Западного военного округа:

• Несколько постов не видели самолет[5];
• Два поста самолет увидели, но приняли его ра рейсовый самолет ДС-3, хотя Ю-52 имел три мотора, а ДС-3 только два мотора;
• Впервые самолет заметил пост НП-1031, когда Ю-52 углубился на советскую территорию на 29 километров.

В записке Мехлиса также указывалось, что Белостокский аэропорт, узнав о вылете Ю-52, вместо того, чтобы сообщить об этом ПВО и советской авиации, содействовал перелету Ю-52, сообщая ему пеленги[5]. Также содействие Ю-52 оказывали аэропорты Минска и Смоленска[5]. Кроме того, Мехлис сообщал, что с 9 апреля 1941 года между Белостокским аэропортом и частями 4-й бригады ПВО (между ним было около 5 километров) порвана телефонная связь, причем обрыв никто не собирается восстановить[5].

Мехлис сообщал, что Управление военно-воздушных сил Красной армии не приняло никаких мер по прекращению полета[5].

По итогам расследования были приняты следующие меры[5]:

• Отстранены от занимаемых должностей дежурные по Белостокскому и Минскому аэропортам И. П. Юрасов и Савин;
• Объявлен строгий выговор начальнику радиостанции Белостокского аэропорта Подымахину;
• Объявлен выговор начальнику Белостокского аэропорта Соколову.

Кроме того, начальнику Управления международными воздушными линиями В. С. Гризодубовой было предложено «навести строгий порядок в Белостокском и Минском аэропортах, на радиостанциях и восстановить связь аэропорта с частями ВВС и ПВО Белостока»[6].

Постановление Совета народных комиссаров СССР № 1504-616сс от 5 июня 1941 года обязывало народного комиссара обороны СССР Семёна Тимошенко проверить организацию службы ПВО в Западном Особом военном округе, а виновных в пропуске Ю-52 наказать[1].

Приказом народного комиссара обороны СССР Тимошенко № 0035 от 10 июня 1941 года был наложен ряд взысканий на командный состав ПВО и штаба ВВС Красной армии[3]. Однако никаких серьезных наказаний командно-начальствующего состава ВВС и ПВО Красной армии не было[1].

В приказе № 0035 от 10 июня 1941 года Тимошенко предписал[3]:

...к 1.7.41 г. обследовать всю систему ПВО, обратив особое внимание на ее боеготовность, состояние службы наблюдения, оповещения, связи и подготовку постов ВНОС...

Инцидент стал поводом к волне арестов среди руководителей ПВО и ВВС, они были обвинены в антисоветском военном заговоре и вредительской деятельности. 31 мая был арестован, а впоследствии расстрелян командующий ВВС Московского военного округа генерал-лейтенант Пётр Пумпур. 7 июня был арестован начальник Главного управления противовоздушной обороны НКО СССР генерал-полковник Григорий Штерн. Расстрелян в октябре 1941 года. Так же были арестованы и расстрелян ряд других руководителей ПВО и ВВС.

Упоминание об инциденте имеется и в мемуарах Павла Судоплатова, одного из руководителей советской разведки. Он вспоминал: «В мае 1941 года немецкий „Юнкерс-52“ вторгся в советское воздушное пространство и, незамеченный, благополучно приземлился на центральном аэродроме в Москве возле стадиона „Динамо“. Это вызвало переполох в Кремле и привело к волне репрессий в среде военного командования».

Игорь Бунич в 1994 году высказал версию, что пролет был сделан с целью напрямую передать Иосифу Сталину некое послание Адольфа Гитлера[2], причём Бунич даже привёл в своей книге текст письма, происхождение которого не известно, однако в дальнейшем активно цитируемого, например, маршалом Язовым в газете «Красная звезда» (27 апреля 2005), Дмитрием Усиком в «Российской газете» (20 июня 2008 г.), а также некоторыми зарубежными историками.[7].

• Ивашов Л. Г. От «юнкера» 1941 года к «сессне» 1987-го (С публ. текста приказа Наркома обороны СССР № 0035 от 10 июня 1941 г.) // «Военно-исторический журнал», № 6, 1990. — С. 43—46.
• Приказ Наркомат обороны № 0035 от 10 июня 1941 г. «О факте беспрепятственного пропуска через границу самолёта Ю-52 15 мая 1941 г.»
• Великанов Н. Т. Мерецков. // Серия ЖЗЛ. — Глава «Тайный перелёт Ю-52». — ISBN 978-5-235-03483-9