Ивин А.

Рядовой внутренних войск Андрей Ивин — охранник зоны строгого режима. Он абсолютно не приспособлен к военной службе, типичный гуманитарий, бросивший историко-архивный институт.

Однажды летом он стоит ночью на посту на вышке. Рецидивист по прозвищу Мишка Князь совершает побег. Рядовой Ивин не смог выстрелить в него, и вынужден сам пойти под трибунал. В объяснительной записке он пишет, что «отказывается и впредь распоряжаться чужой жизнью».

Под надзором командира роты Наротьева его отправляют в дисбат. Старший лейтенант Наротьев почти ровесник Ивина. Ему сложно поверить, что рядовой говорит правду. По его мнению, солдат просто растерялся, давая показания, а на посту заснул, или, возможно, струсил.

В пути, разморенные жарой, они решают искупаться. Здесь, на берегу реки, выясняется, насколько эти два человека разные в трактовке заповеди «Не убий». Командир уговаривает Ивина переписать рапорт, чтобы выглядеть в нём в более выгодном свете. Но тот не поддаётся на провокацию.

• Александр Песков — рядовой Ивин Андрей
• Игорь Черницкий — старший лейтенант Наротьев
• Евгений Пашин — рядовой Еськин (водитель автозака)
• Владимир Меньшов — подполковник Овсянников
• Нина Шаролапова
• Александр Милютин
• Сергей Подгорный
• В. Нисков
• Игорь Олехнович
• Неонила Гнеповская — эпизод

• Режиссёр-постановщик фильма — И. Черницкий
• Второй режиссёр — Вилен Хацкевич
• Оператор-постановщик — Вадим Ильенко
• Оператор — Валентин Пономарёв
• Художник-постановщик — Наталия Аксёнова
• Композитор — Юрий Репников
• Звукооператор — Татьяна Нилова
• Художник-гримёр — А. Лосева
• Художник по костюмам — Л. Соколовская
• Монтажёр — Тамара Сердюк[1]
• Мастер по свету — А. Ценяк
• Главный консультант — генерал-лейтенант внутренних войск Н. Алекса
• Редактор — Владимир Мазур
• Директор картины — Николай Весна

Фильм снят Киевским центром НТТМ «Прогресс» на базе киностудии им. А. Довженко при участии Госкино СССР, а также при поддержке компании «Киевстудсервис», Центра НТТМ «Импульс» и МНТЦ «Альтернатива» (Прокатное удостоверение № 11.0318.98К от 17.08.1998 г.)

• 1990 год — Приз за лучшую режиссуру на I Всесоюзном кинофестивале «Дебют» (Москва)
• 1990 год — Приз за лучшую мужскую роль А. Пескову на I Всесоюзном кинофестивале «Дебют» (Москва)
• 1991 год — Приз «Хрустальная корона» за лучшую мужскую роль второго плана И. Черницкому на кинофестивале «Созвездие» (Смоленск)
• 1991 год — Приз зрительских симпатий А. Пескову на кинофестивале «Созвездие» (Смоленск)

• «Киносценарии», № 6/1990, из статьи Аэлиты Романенко «Десять дней без вранья. Заметки с Всесоюзного кинофестиваля молодого кино „Дебют“ (1990 г.)», стр. 189—190

«… И все-таки, аплодируя успеху фильма, признаемся, что эта приятная тропинка в цветущих лугах не могла стать столбовой дорогой молодого кинематографа. Она проходит далеко в стороне от этих мест.

Современное молодое кино не любит ни бурных драм, ни китчевых историй, ни эффектных эксцентрических комедий, ни детективов, ни модных политических портретов. Сегодня оно нередко склоняется даже к вполне традиционным формам киноповествования, его привлекает „тихий драматизм“ жизни, который так замечательно умело передать искусство шестидесятых. Но сами проблемы ставятся, естественно, куда смелее, сюжетные коллизии отбираются бесстрашнее. Молодой солдат не стал стрелять в убегающего преступника, прицелился, взял на мушку, но на спуск не нажал. Теперь ему грозит трибунал.

В фильме Игоря Черницкого „Ивин А.“ это событие становится центральным. Недавно мы считали, что такое невозможно ни в жизни, ни в кино, ведь совсем недавно киноистории об армии были все кроены по одному образцу и завершались бодрыми маршами или песенками, похожими на них. Не то теперь. Впрочем, режиссёра занимает не столкновение воинского долга и христианской морали, а те человеческие мотивы, что стоят за этим спором и желанием склонить провинившегося на свою сторону. Какие бы саркастические реплики не бросал подполковник, прибывший из штаба, какие бы не метал молнии, а все равно сквозь его солдатский жаргон проглядывает обыкновенный страх: не легло бы на часть пятно, не пришлось бы им всем отвечать за этого глупого парня? А тому и стоит всего-навсего написать на бумаге, что так, мол, и так, испугался, отвлекся, когда стоял на вахте, дрогнул прицел, ну и дальше в подобном роде. А наивный паренек откладывает ручку: нет, писать неправду он не станет. Ведь действительно не мог выстрелить. Подполковнику хочется нецензурно выругаться, губы беззвучно движутся, на щеках желваки. А тот, упрямый, твердит своё.

Лейтенант из пересидевших свой срок смотрит на парня во все глаза. Разве такое бывает? До сих пор жизнь лейтенанта была ясной, как четко расписанная уставная служба. Взят преступник на прицел — стреляй без всяких разговоров. Любая прописная мораль в устах его звучит удивительно лично, а услышанное на последнем политзанятии произносится как непреложная истина. Но земля и мир оказались шире пространства, ограниченного забором воинской части. Все реже на лице лейтенанта улыбка, все меньше он шутит. И вот уже категоричность и прямолинейность водителя, докладывающего о своих подозрениях, раздражают до крайности. Злиться начинает лейтенант. А на кого? Ему ещё не совсем ясно. Курит, дёргается, нервничает. Почти силой заталкивает арестанта в кузов, за решетку. Двое смотрят друг на друга сквозь железную сетку. „Что же теперь, рапорт и на гражданку?“ — бормочет вдруг сам себе под нос лейтенант. По уставной службе он наверняка отвезет этого славного парня в трибунал. Только как же он после этого будет жить?

Понимают ли до конца создатели фильма „Ивин А.“, какого героя они вытащили? Ведь от того, куда будут направлены автоматы таких лейтенантов, какой переворот произойдет в их сознании, зависит судьба любой замечательной идеи…»

• «Советский экран», 16/1990, анонс на стр. 8

«В основе истории, которую рассказал в фильме „Ивин А.“ молодой украинский режиссёр И. Черницкий — происшествие чрезвычайное. В лагере особого режима солдат внутренних войск Андрей Ивин нарушил присягу, не выполнил известную ему инструкцию: не стал стрелять в совершающего побег заключённого. Вину молодого охранника усугубила ещё и объяснительная записка, в которой он и впредь отказывался „выполнять приказ“, связанный с необходимостью распоряжаться чужой жизнью… Авторы ленты ставят перед зрителями серьёзный вопрос: что важнее — человеческий долг или устав караульной службы? В драматическом рассказе о судьбе Ивина они стараются поверить личность величием мира, вечными истинами, пытаются дать почувствовать людям в зале, как нелепа любая насильственная смерть. На I-ом Всесоюзном кинофестивале „Дебют“ исполнитель главной роли А. Песков удостоен одного из призов за лучшую актёрскую работу.»

• «МНЕНИЯ» (Журнал Госкино СССР и «СОЮЗИНФОРМКИНО»), № 1, 1991 г., статья, стр. 18-21. Ефим Левин. Выбор и ответственность

Рассказ Анатолия Кима «Остановка в августе» ждал публикации восемь лет. А потом вызвал споры, отчасти подобные тем, которые породила написанная много раньше повесть Эммануила Казакевича «Двое в степи». В чём причина? Очевидно, в проблеме противостояния Жизни и Регламента.

И тогда, в начале 50-х, враждовали и ныне непримиримо сталкиваются две точки зрения на всякую противоречивую ситуацию, из которой возможны два выхода.

Согласно одной точке зрения, если герой Казакевича Огарков приговорен к расстрелу (пусть и без личной вины — он не смог доставить донесение, потому что наши части в беспорядке отступили), а Ивин у Кима должен был стрелять в бандита, совершающего побег из тюрьмы, то и проблемы здесь нет и быть не может, ибо в нашем мире царит его абсолютное Величество Устав, и Жизнь обязана ему беспрекословно повиноваться; вина и Огаркова, и Ивина несомненна, и они должны быть наказаны по всей строгости. Любые же заминки, сомнения и рассуждения суть соответственно не что иное, как преступление, дезертирство и идейное разоружение.

Бесчеловечная система изначально отвергала и стремилась уничтожить без следа личностное содержание бытия и быта, жестоко подавляла малейшие проявления индивидуальности и самым опасным государственным преступлением объявила свободу выбора. Регламент призван был исключить саму возможность самостоятельного решения: каждая мысль, каждый поступок были предрешены заранее, «винтик» обязан был бездумно функционировать по предписаниям.

Сегодня, казалось бы, всевластие Устава кончилось, Жизнь вступает в свои права. И не нужно доказывать, что человек может попасть в такую ситуацию, когда совесть потребует от него войти в противоречие с общепринятым, с установленным, с приказом — и сделать выбор между обезличенным, унифицированным долгом и личной внутренней нормой. Казалось бы, должна стать очевидной правота другой точки зрения, гуманистической и исполненной драматизма: в любых обстоятельствах человек имеет право на выбор; я не обязан слепо подчиняться Регламенту, созданному без моего участия и снимающему с меня ответственность за мой заранее предопределенный поступок, я принимаю решение самостоятельно и полностью за него отвечаю, не ожидая от Устава ни понимания, ни сострадания, ни снисхождения — и ни о чём его не прося.

Кажется, кажется… Но правота второй точки зрения не стала общепринятой. Она сама с порога отрицается, ей отказывают в праве на существование, не хотят здесь видеть проблему. Об этом ещё раз свидетельствуют споры, вспыхивающие среди зрителей фильма «Ивин А.», поставленного Игорем Черницким по мотивам рассказа Анатолия Кима.

Фабула ленты проста. Охранник Андрей Ивин не выстрелил в беглеца, и рецидивист Мишка-Князь сбежал. Подполковник Овсянников (мастерски сыгранный Владимиром Меньшовым), желая смягчить ЧП, грозящее всем крупными неприятностями, почти подсказывает арестованному солдату: струсил, слюни пустил, ничего, бывает, солдатами, как говорится, не рождаются, отделаешься дисциплинарным взысканием, поэтому пиши в объяснительной — растерялся, зевнул. Он искренне хочет помочь и недотепе: ведь трибунал с ним шутить не станет.

Однако Ивин спокойно и убедительно подтверждает то, что написал: я не стрелял, я не мог открыть огонь потому, что не считаю себя вправе распоряжаться чужой жизнью. Это — единственная правда, и на ней я стою. И не могу иначе. Вот такой новый Мартин Лютер.

Вместе с подполковником мы всматриваемся в этого рослого, спортивного, неторопливого в словах и движениях, интеллигентного юношу. Его убеждение — откуда оно? От инфантилизма, пониженного инстинкта самосохранения — знает, что ему грозит, однако не представляет, как это произойдет, не допускает, что его могут расстрелять? А если здесь — убеждение духовно зрелого человека, то — когда же оно успело сложиться, в каких условиях, каким образом и как с таким отношением к Уставу жить в наших пенатах — в насквозь военизированном обществе, во все ещё сохраняющей свою силу милитаристско-полицейской системе?

Фильм дает нам возможность искать ответы на эти (и сопряженные с ним) вопросы, пока старший лейтенант Наротьев и сержант Еськин, шофер, везут Ивина в штаб полка.

Едут они ясным августовским днем по цветущей земле, делают остановку на берегу непривычно, неправдоподобно чистой реки, устраивают импровизированный обед, купаются нагишом, дурачатся — кажется, забыли обо всем страшном в этом солнечном мире, созданном для радости и молодого счастья, для жизни вечной, осененном божьей благодатью. Но нет, не забыли. Жестокая реальность не отпускает. Наротьев спорит с Ивиным, сначала стремясь его, олуха, просветить, выбить из него дурь, объяснить простые вещи. Во-первых, ты упустил убийцу, он теперь бродит по этой мирной земле и будет дальше проливать кровь, она — на тебе, пацифист несчастный, он и до твоей матери, тихой библиотекарши, добраться может, что ты тогда запоешь, непротивленец. Во-вторых, думай, что хочешь, а говори, что надо, то, что выгодно, то, чего от тебя хотят и ждут.

Но это — сначала. А вскоре старлей, старательный, бравый служака, полностью совпадающий в поведении с требованиями и предписаниями и в меру циничный (опять же — в пределах неукоснительного исполнительства), под влиянием спокойной уверенности, ровности углубленного в себя Андрея, но без всякого понуждения с его стороны пытается — вернее сказать, приближается к тому, чтобы начать пытаться, — понять своего товарища, пробует, силится хоть на минуту стать на его место. И вот именно в этом зачатке духовного движения внутри Устава — основная победа Жизни в данном малом, но таком важном и существенном случае. Что-то стронулось в душе Наротьева, встреча с жизнью не пройдет для него даром, нечто новое, незнакомое вошло в его сознание и тревожит, мучит — надо надеяться, не на один день.

Таков сюжет фильма — его внутреннее, художественное содержание, которое порождается простенькой фабулой, построенной так, чтобы сюжет мог свободно развернуться и сложиться как бы сам собой, без указующего перста и подсказок. Поездка из пункта «А» в пункт «Б» строится сценаристом и режиссёром как путь к диалогу и как сам этот диалог — трудный, мучительно налаживающийся, грозящий то и дело сорваться в перебранку или во вколачивание положений Устава гарнизонной службы в качестве Священного писания.

Возможно ли взаимопонимание в подобных случаях? Более того — нужно ли оно?

Фильм не отвечает ни на один из возникших вопросов: он нас с ними оставляет. Думать должны мы сами — это ведь тоже наш свободный выбор: видеть здесь проблему или не видеть ничего, кроме гнилой интеллигентщины, пораженческой рефлексии, антипатриотических поползновений. От нас не требуется, чтобы мы тут же непременно разделили одну из точек зрения на невыдуманную проблему, бескомпромиссно взяли сторону Жизни и Регламента. Режиссёра волнует другое. Он хочет, чтобы мы поняли и приняли основное: прежде чем судить человека, его надо понять, понять изнутри, перевоплотиться в него, стать этим человеком, осознать его самоценность, его право на самого себя, на свою самобытность, на свободу воли — и его обязанность соотносить требования Регламента с совестью, то есть поступать в согласии с нею.

Мы отдаем себе отчет в том, что и у Ивина, и у Наротьева есть своя правота и своя неправота, ни одна из точек зрения не может победить путём формальных доказательств (на каждое с одной стороны есть возражение с другой), поэтому спор бесконечен и решается не умозрительно, а личным выбором и поступком, личным поведением. Однако режиссёр свою позицию не скрывает. Он потому и взялся ставить именно этот фильм, что убежден: не должно подвергаться сомнению право человека на свободный выбор, сделанный сознательно и с готовностью нести за него полную ответственность. Авторы картины, конечно же, на стороне Жизни, хотя ситуацию с Уставом не упрощают.

Некрикливая, вдумчивая, серьезная эта лента заставляет нас ещё раз подумать о самом важном сегодня — о том, что Регламент, как бы нам того ни хотелось, никогда не исчезнет из Жизни, ибо он — её органическая часть, входит в её плоть и кровь, и надо, навсегда распрощавшись с иллюзиями и не попадая больше в плен к утопиям, пусть самым распрекрасным, делать все для того, чтобы противоборствующие стороны не проливали кровь в бессмысленной и бесконечной вражде, а сосуществовали, чтобы Жизнь все более и более очеловечивала Регламент и чтобы — в идеале — он ей не противостоял как нечто мертвое и мертвящее, а по-человечески выражал её сущностные стороны. Достижимо ли это? Или — снова иллюзия, утопия? Пусть ответит тот, кто знает ответ, а мне, зрителю, фильм внятно сказал: к идеалу нужно стремиться, в движении к нему должна сужаться Зона бесчеловечности, лжи, цинизма и безверия.

До «Ивина А.» театральный и киноактер Игорь Черницкий не снял ни одного метра. Спонсоры картины (Киевский центр НТТМ «Прогресс», Центр НТТМ «Импульс», МНТЦ «Альтернатива», «Киевстудсервис») рисковали, но, молодцы, не убоялись провала — и чутье их не обмануло. Фильм получился, появился многообещающий режиссёр (стучу по дереву, чтоб не сглазить), он уже работает над второй картиной. А первая получила приз на всесоюзном кинофестивале «Дебют» за лучшую режиссуру, учрежденный режиссёрской гильдией, а приз за лучшую мужскую роль получил молодой актер Александр Песков, сыгравший Андрея Ивина.

Сам Игорь Черницкий отлично выступил в роли старшего лейтенанта Наротьева. Вообще работа с актером — сильная сторона Черницкого. Но и другие компоненты картины свидетельствуют об одаренности дебютанта. Есть, конечно, в ней недостатки (затяжки действия во второй половине, местами некоторая режиссёрская скованность и, кажется, перебор с ретроспекциями). Однако радует то, что перед нами — вполне самостоятельная работа, в которой отсутствует школярство, прилежное ученичество, а основное — нет ориентации на шаблон, на верняк, на конъюнктуру и жирный кассовый куш любой ценой.

Сегодня наш рынок, ещё дикий, «черный», манит кинематографистов дешевыми соблазнами. Каждому приходится выбирать между быстрым, легким и преходящим коммерческим успехом и честным хлебом искусства. Цивилизованный рынок эту проблему не снимает, а нормализует. Выбор и ответственность останутся.

• «Искусство кино», № 2/1991, из статьи Даи Смирновой «Дебют-89», стр. 37

«… Радостным сюрпризом финального дня стал фильм киевлянина Игоря Черницкого „Ивин А.“. Скорее мировоззренческой, чем сюжетной основой и стимулом к созданию картины стал небольшой рассказ А. Кима „Остановка в августе“. По словам режиссёра, прекрасный писатель тепло и благосклонно подписался под снятой лентой, чуточку удивившись неожиданному родству душ. Его можно понять. Это настоящее кино. Глубокая, злободневная философская дилемма подается в привлекательной зрительской упаковке. Да, солдат внутренних войск Ивин, плача от невозможности разорваться между чувством, убеждением и долгом, нарушил присягу, упустил опаснейшего рецидивиста, и теперь его везут в трибунал. Да, все очень сложно и горько. Можно представить себе, какую смачную „чернуху“ пополам с ложной концептуальностью плеснул бы на экран другой постановщик, а Игорь Черницкий не только не изымает Ивина для страданий из жизни и природы, а погружает его в них по уши, взахлеб. Фильм отлично снят. Надо видеть это небо, эти лозы, эту шелковую воду, эти молодые тела. Надо ощутить этот горячий золотистый песок, этот зной, сладкий сок южных помидоров… Среди многих достоинств картины нужно особо отметить „вкусное“, языческое, экологически бесценное отношение режиссёра к жизни, искусству и зрителям. Черницкий получил специальный приз Гильдии режиссёров СССР, а мог претендовать ещё и на актёрский, потому что отлично сыграл одну из двух главных ролей. За роль Ивина награждён её исполнитель А. Песков…»

• «Литературная газета», № 21 (5790), 24-30 мая 2000 г., стр. 13, из статьи Юрия Данилина «Александр Песков: В поисках героя. Две роли популярного актёра», https://archive.is/20121203201704/http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg212000/curent/arts/art1.html

«… И появилась исключительная работа, сравнить которую мне не с чем. Фильм украинского режиссёра Игоря Черницкого „Ивин А.“ забыть невозможно, поскольку ничего подобного в нашем кинематографе не было. Странно, что он вообще вышел на экраны. И совсем не странно, что его замолчали и герой Александра Пескова не стал идолом молодёжи, о нём мало говорили, его просто не узнали. Ивин А. из рассказа Анатолия Кима в осмыслении Черницкого и Пескова не просто чужд прежней идеологии — он её злейший враг. Хуже любого диссидента. Сами подумайте, можно ли оправдать рядового, нарушившего приказ и отказавшегося стрелять в убегающего из тюрьмы преступника? А это и был Ивин А. Собственно, режиссёр не мучил себя подобными вопросами. Его замысел исключал всякие примитивные и прямолинейные построения. Мне вообще показалось, что Игорь Черницкий должен ненавидеть прямые линии и прямые углы. Он сохранил все действительные противоречия. И вы на вполне законном основании и в соответствии с принятыми в обществе взглядами могли ненавидеть „пацифиста“ Ивина А. Но вот что было несомненно важно режиссёру и исполнителю главной роли — в то же самое время вы не могли не восхититься красотой человеческой свободы: в коротком промежутке между преступлением и наказанием Ивин А. без всяких уставов и кодексов является нам чистым, естественным как часть природы и покоряет обаянием здорового и гармоничного человека. В общем, цензура прозевала. Явный поклонник экзистенциалистов Игорь Черницкий оставил решение нам: может ли выжить среди нас Ивин А.? Только с этой целью он придумал в фильме ложные финалы, хотя, как мне кажется, уже знал неутешительный ответ: конечно нет. Не выживет Ивин А. среди нас, добрых и моральных. Оставим до более подходящего случая анализ истинной и глубокой философской подоплёки фильма. Зададимся лучше вопросом — как это можно было сыграть? Главный дуэт фильма — человек в законе (офицер, конвоирующий нарушителя, его играет сам режиссёр) и человек вне закона (Александр Песков) — совершенен, как сюита Баха. В том, что делает Песков, вообще много музыки. Не зря он в детстве осваивал фортепиано и имеет хороший музыкальный слух. Даже подумывал, не стать ли певцом. Я знаю, что он трудноуправляемый человек и советы типа: встань туда, повернись сюда, радостно улыбнись, как будто нашёл на дороге кучу долларов, — его не только не устраивают, но и могут положить конец всякому сотрудничеству с режиссёром. Здесь же, видимо, полное и редкое взаимопонимание. Песков находит настолько точные выражения своему герою, проявляет такие чудеса интуиции (прямо как собака), что забываешь напрочь: это всего лишь фильм… Сценарий, кстати, изобиловал всяческими соблазнами для актёра, было, где разгуляться. Но чувство меры нигде Александру Пескову не изменяет. Непосредственность и обаяние его героя, все эти бултыхания в речке, симпатичные воспоминания ещё короткой жизни вызывали зависть своей откровенностью и достоверностью и весьма наглядно утверждали: как прекрасен человек, пока общество не изуродовало его своими правилами… Так однажды Александр Песков стал героем нашего времени. Правда, как я уже заметил, мы его проспали. А потом круто поменялось время. Фильмы и театр уже не оставляли зрителю раздумий. Никаких. Тем более философских. Герои стали другими. Все конфликты они разрешали с помощью пистолета…»

• В фильме звучит песня Юрия Репникова «Чёрная птица с белым крылом…» на стихи Вадима Ковды в исполнении Юрия Репникова.
• Кинокартина «Ивин А.» в 1990 г. была отобрана устроителями международного кинофестиваля в Каннах для участия в конкурсной программе, но режиссёру не было выдано официальное приглашение, чтобы оформить заграничный паспорт гражданина Российской Федерации. Ситуация прояснилась, только когда французский атташе по культуре выяснил, что копии с французскими субтитрами, напечатанные для Канн, были отправлены Совэкспортфильмом (в советское время монополистом зарубежных киноконтактов) вместо Канн в Алжир для работы в зарубежном кинопрокате. В Канны был отправлен фильм Шахназарова «Цареубийца».
• «Ивин А.» — первый в СССР фильм, снятый на внебюджетные деньги.
• Дебют режиссёра, не снявшего до этого даже короткометражного фильма, был высоко оценен на различных фестивалях.
• На различных сайтах приводятся противоречивые данные, что привело к распространённому заблуждению о хронометраже ленты.
• В фильме присутствует целый ряд сцен с участием обнажённых мужчин, поэтому жёлтая пресса часто акцентирует внимание на его эпатажности, а не на художественной ценности.

Скандальный кадр из фильма, послуживший темой для споров

• По утверждению украинского журналиста Сергея Волохова, в этом фильме впервые в истории советского кино показан процесс мастурбации, «хотя половые органы при этом не демонстрируются»[3].

• фильм на сайте киностудии «ЧЕРОМАФИЛЬМ»
• www.imdb.com
• www.ruskino.ru
• Ю. Данилин. Александр Песков: В поисках героя. Две роли популярного актёра // Литературная газета : газета. — 24 — 30 мая 2000 г.. — № 21 (5790). Архивировано 18 ноября 2012 года.