Закон о детях (роман)

В статье под называнием «Душераздирающие судебные дела, которые вдохновили меня на написание нового романа»[7] Иэн Макьюэн справедливо отмечает параллели между работой судьи и творчеством писателя. Макьюэн замечает, что многие решения английских судей похожи на короткие рассказы или новеллы, где на фоне некой правовой дилеммы раскрываются образы реалистично задуманных персонажей, попавших в необыкновенные и захватывающие перипетии, а правовой спор становится сложным этическим конфликтом, требующим его рассмотрения с нескольких позиций. В итоге повествователь (судья) должен сделать моральный выбор, который повлияет на человеческие судьбы. Таким образом, текст судебного решения может представлять собой поразительно чистую, точную, «вкусную», не лишенную юмора или остроумия, прозу. Макьюэн соотносит труд судьи с трудом романиста, а в его романе происходит синтез собственно художественного и юридического дискурсов. Макьюэн точно подмечает, что именно в области семейного права заложена важная аксиологическая проблематика, которая затрагивает интересы как всего общества в целом, так и отдельных его представителей и элементов (например, собственно семьи как ячейки общества). Это любовь и брак, это интересы не только семьи, но и индивидуальные интересы каждого из супругов, это судьбы детей, которые часто бывают сломаны из-за разногласий родителей, это вопросы семейного насилия и жестокости, это религиозные и моральные споры, которые способны усложнить и даже разрушить счастливую семейную жизнь.

В романе «Закон о детях» парадигма семейных ценностей показана автором скорее через системный кризис этих самых ценностей. Макьюэн создаёт несколько очень ярких семейных конфликтов, которые настолько усложнились, что требуют вмешательства грозного и независимого арбитра в лице суда. При описании этих конфликтов Макьюэн показывает, как из-за эгоизма, нежелания понять другого, осознать ценность семьи, счастья детей, разрушаются главные семейные ценности: способность сопереживать, любить, доверять партнёру, уважать и понимать друг друга, общаться и т. д.

В одном из описываемых Макьюэном судебных дел героиня романа, уважаемая и опытная судья Фиона Мей, должна принять решение о том, кто после развода родителей должен воспитывать двух девочек. Судья серьёзно подходит к решению этого семейного спора, она размышляет над тем, как в данном случае следует понимать благополучие детей, ведь как гласит Закон о детях 1989 года, при рассмотрении любого вопроса, касающегося воспитания ребёнка первостепенной заботой суда должно быть благополучие ребёнка. И Фиона приходит к выводу, что «благополучие нельзя понимать в чисто финансовом смысле или просто в плане физического комфорта. Благосостояние, счастье, благополучие — всё это должна охватывать концепция хорошей жизни … Экономическая и нравственная свобода, добродетель, способность к состраданию и альтруизму, решение серьёзных задач, приносящее удовлетворение, живой круг общения, уважение окружающих, стремление придать жизни высокий смысл и сохранить самые важные связи с небольшим количеством людей, которые определяются прежде всего любовью»[3]. Именно эти категории, которыми апеллирует героиня романа, и являются для Макьюэна основополагающими семейными ценностями, которые так часто сегодня попираются, и которые автор в своём романе призывает сохранять.

Главный этический конфликт в романе «Закон о детях» раскрывается через описание и художественный анализ судебного дела, которое попадает к судье Фионе Мей и затрагивает судьбу семнадцатилетнего Адама Генри. Молодой человек болен острой формой лейкемии, ему срочно требуется переливание крови, иначе наступит мучительная смерть. Однако его семья, руководствуясь религиозными предубеждениями отказывается от процедуры переливания крови. Макьюэн создаёт своего рода экзистенциальный парадокс: неужели для родителей важнее догмы религии, нежели жизнь собственного ребенка. Это столкновение семейных и религиозных ценностей. Однако для Макьюэна очевидно, что именно жизнь ребёнка превыше всего, что и отразилось в решении судьи Мей по этому делу, она провозгласила, что жизнь мальчика драгоценнее его веры, и позволила больнице осуществить переливание крови, даже против воли самого Адама и его родителей. Но как оказалось и родители сами тайно желали спасти своего сына, так как после медицинской процедуры не впали в отчаяние из-за нарушение религиозных догм, а радовались выздоровлению своего ребёнка. То есть семья, жизнь ребёнка и семейные ценности оказались важнее.

Литературный обозреватель «The New York Times» Д. Фриделл в своей литературно-критической статье по роману «Закон о детях» проводит интересную параллель между Макьюэном и Ч. Дарвином. Фриделл пишет, что когда на свой десятый день рождения умерла Энн Дарвин в 1851 году, её отец «утратил семейное счастье». Ч. Дарвин больше не мог видеть, как он сам пишет, «так же ясно, как и другие, и, как бы я хотел, доказательства творения и благодеяния всего вокруг. Мне кажется, что в мире слишком много страданий». Так вера Чарльза Дарвина исчезла, и он приступил к написанию «Происхождения видов». Макьюэн, отвечая на вопрос интервьюера о вере, сказал, что «скорее как Дарвин, когда умерла его любимая дочь», 11 сентября 2001 года он «почувствовал как никогда», что бога нет, и что «религия была явно бесполезной в принятии сострадательных и разумных решений о жизни людей, а светский ум в этой ситуации кажется намного более разумным». В ранних романах Макьюэна интеллектуальные и рациональные персонажи часто только «скользили по оси веры и безверия», как и он сам, однако сейчас Макьюэн утвердился в приверженности атеизму, когда появилась реальная угроза светскому государству, и его необходимо защитить[6]. В романе «Закон о детях» автор рассказывает историю судьи Высокого суда Лондона, перечень судебных дел которой переполняют споры, связанные с семейными трагедиями, причинами которых зачастую являются религиозные разногласия. Вот развод в ортодоксальной еврейской семье, где отец оспаривает права своих детей на получение светского образования; вот родители-католики, которые отказываются соглашаться на операцию детей, родившихся сиамскими близнецами, даже если это означает, что дети умрут, однако для верующих родителей это «вмешательство в божий замысел».

Как отмечает Л. Шоулз, собственный атеизм Макьюэна звучит громко и ясно с самого начала, и из судебных дел, описанных в первой главе романа, становится очевидно, что работа судьи Фионы Мей должна быть «голосом разума перед лицом религиозной близорукости»[4]. И всё же атеизм Макьюэна не реакционный, а вполне толерантный, что подчеркивает высокий гуманизм и рациональность самого писателя, это могут подтвердить выдержки из судебных решений, которые выносит героиня романа: «Опять-таки не дело светского суда выбирать между религиозными верованиями, решать теологические споры. Все религии заслуживают уважения при условии, что они „приемлемы социально с точки зрения законности“, как выразился лорд судья Перчес, и, в более мрачной формулировке лорда судьи Скармана, не являются „нравственно и социально ущербными“»[3]. То есть можно сделать вывод о том, что Макьюэн терпим к религии до той степени, пока религия не нарушает границ здравого смысла и разумности.

В творчестве Макьюэна часто героями бывают дети, а самый частый мотив — отсутствие организующего начала (родителей, разумных опекунов), а затем писателя начинает занимать вопрос, как обстоят дела с организующим началом в мире взрослых. Кто-то создаёт все эти причудливые жизненные перипетии, или же миром правит случай? И при ответе на этот вопрос Макьюэн твёрдо становится на позиции рационализма. Писатель в одном из интервью замечает, что почти всегда в романах выигрывает персонаж, который доверял своей интуиции, а не холодному рационализму, однако опыт жизни показывает несостоятельность такого решения. Много хорошего в жизни происходит от ясного мышления и тщательного продумывания. Многие человеческие ценности, такие как справедливость, — безусловно продукт рационального подхода, поэтому Макьюэн встаёт на защиту рациональности[2]. Именно эти идеи писатель реализует в романе «Закон о детях».

По ироническому замечанию Д. Фриделла, судебные решения под авторством судьи Фионы Мей в романе почти что нереальны: в них чётко прослеживается мудрость, ум, непоколебимая рациональность, добросовестность, сострадательность и справедливость. Работа судьи привносит разумность даже в самые безнадёжные ситуации[6].

В общей характеристике Фионы автор часто подчёркивает её высокий профессионализм и приверженность всегда строго соблюдать профессиональную этику. Судья неоднократно повторяет, что она изучает право из глубокого уважения к правилам. Однако Макьюэн обращает внимание читателей на то, что и суд тоже может ошибаться, только эти ошибки имеют очень серьезные последствия для судеб людей. Сама Фиона проносит мысль, которая для внимательного читателя может оказаться намёком автора о концовке произведения: «… закон, как ни любила его Фиона, в худших своих проявлениях не осёл, а змея, ядовитая змея». Нет, конечно, Фиона не нарушала закон, но её строгая, даже в какой-то степени маниакальная, приверженность к беспрекословному соблюдению правил, в том числе правил профессиональной этики, сделала её сердце слепым к проблемам юноши, который искал у неё ответы, искал смысл, который не могли дать ему его помешанные на вере родители. Макьюэн отмечает, что часто выбор судьи ограничивается меньшим ущербом, чем большим благом. Судья Фиона Мей считала, что её ответственность не выходит за пределы зала судебного заседания или вынесенного ею судебного решения. Однако оказалось, что приняв решение, которое спасло жизнь мальчика, она не смогла пойти до конца и сделать правильный моральный выбор, который бы спас не только здоровье Адама, но и его душу.

Здесь стоит подчеркнуть, что одной из главных, магистральных тем в творчестве Макьюэна является тема «трагической неспособности к эмпатии», неспособности и нежелании понять внутренний мир, чувства, индивидуальность, интересы Другого, что приводит к трагедиям как в жизни отдельных, конкретных людей, так и в обществе в целом. Примеры частных трагедий, пусть и созданных художником в нереальном, выдуманном мире литературы, но всё же основных на событиях реальной жизни, мы можем увидеть в том числе и в произведениях Макьюэна, а примером глобальной социальной трагедии могут быть ужасающие события 11 сентября 2001 года, которые оказали серьёзное влияние на мировосприятие миллионов людей. И причиной увеличения подобного рода трагедий в современном обществе является размывание и исчезновение общественно-нравственных ориентиров, о чём часто говорит Макьюэн в своих произведениях.