Есионов, Андрей Кимович

...Есионов переселился в Москву четверть века тому назад, прибыв к нам из Ташкента. Там действовала в советские времена мощная художественная школа, а качество и свобода обучения в Ташкентском институте были для Советского Союза редким явлением. То ли наследие замечательных российских переселенцев, вроде Александра Волкова, играло свою роль, то ли само присутствие в Средней Азии выдающихся образцов новейшего русского искусства создавало особую атмосферу. Мы видим некоторых представителей ташкентской школы сегодня в Москве, и они отличаются особым складом характера, самостоятельностью поведения и цепкой способностью выживания.

Нечто подобное можно сказать об Андрее Есионове. Его никто в московском чреве не вынашивал, никогда не обласкивал, не пекся о его выставках и положении в творческих союзах. Он выставлялся в 2013 году в Академии художеств, но странным образом узнал не много об этом обширном недружном сообществе известных, малоизвестных, талантливых и всяких прочих мастеров разных искусств. Он знает несколько имен московских художников, а некоторых уважает и ценит; но его представления об их делах и судьбах, их биографиях и связанных с ними преданиях и легендах совершенно рудиментарны. Возможно, его не очень-то интересуют эти местные кадры и наша московская художественная реальность (она же социальная мифология). Он готов нас понаблюдать своим цепким взглядом и что-нибудь перенять, ибо он умеет учиться и впитывать информацию. Но он делает это с некоторой отстраненностью. Он очень и очень сам по себе. Он укрепился в нашей московской почве, но, вероятно, корнями своими прикасается к другим пластам мировой художественной культуры. Случай Есионова загадочен. Разве художники появляются из ниоткуда, разве могут существовать в изоляции? Они обычно варятся в своем кругу (пусть даже и узком), они преподают в вузах и училищах, они встречаются с прессой и являются на презентации и обсуждения. Они дружат и враждуют, соперничают между собою, женятся на своих и выходят замуж в своем кругу и по мере сил воспроизводят популяцию. Они все разные, но московскую специфику всегда видно. Есионов никогда не был одним из нас. Можно уверенно сказать, что он никогда не был нашим человеком на все сто процентов.

В своих работах последних пяти лет он заявил о себе как о художнике, который обитает в Москве и успешно пишет виды столицы и портреты ее выдающихся граждан. Каким был художник Есионов до тех пор, науке неизвестно. В московской мастерской сохранились две или три картины студенческих ташкентских лет. Это свежие и крепкие, солнечные и азартные ученические работы о жизни глубинной Азии. А после того молодой художник примерно два десятка лет не писал картин вообще, а занимался совсем иными делами. Это были те самые годы, когда профессора делались таксистами, гуманитарии уходили в бизнес, а художники переживали не менее неописуемые превращения. Не все из этих песчинок, унесенных ветром перестройки, позднее возвращались к занятиям, для которых они были предназначены и к которым подготовлены. Есионов вернулся к живописи и графике двадцать лет спустя. И тем более удивителен и необычен оказался его поздний московский дебют после 2010 года...Искусство Андрея Есионова, автор - Александр Якимович, доктор искусствоведения, академик РАХ