Дровянников, Василий Евдокимович

В марте 1917 года вступил в партию большевиков при штабной фракции. За агитацию против войны, против июньского наступления в 1917 году был заключен в Луцкий замок, но как председатель полкового комитета взят товарищами на поруки и отпущен. За проведение большевистской агитации посажен в киевскую тюрьму, но восставшими солдатами освобожден[2].

На партийной работе в Кубанской области

В октябре 1917 года бежал из Киева на Кубань, прибыл в родное село Царский Дар. В то время там шла предвыборная кампания по выборам в Кубанскую раду. Своим выступлением на съезде в Майкопе подорвал голосование за представителя от богатой верхушки села. В выступлении агитировал против контрреволюционно настроенных организаторов съезда, против военной политики царя, вёл усиленную пропаганду за партию большевиков.

В декабре 1917 года был избран комиссаром села Царский Дар и его окрестностей, где и работал «под страхом смерти среди атаманов и прочей своры».

Был организатором и начальником штаба Коммунистического полка имени В. И. Ленина в Майкопском отделе, созданным для борьбы против Л. Г. Корнилова. Столкновения с войсками Корнилова произошли в 1918 году в районе Некрасовская — Филипповская — Царский Дар[2].

В районе Владикавказа, будучи больным сыпным тифом, попал в плен и заключен в екатеринодарскую тюрьму. , Так как белогвардейской контрразведке не удалось установить принадлежность Дровянникова к партии большевиков, был отпущен под надзор по болезни. После освобождения скрывался в подполье вплоть до прихода Красной Армии.

В 1920 году работал в Майкопском ревкоме, позже заведующим политбюро Майкопского отдела[2].

С 1921 года Дровянников работал в Кубано-Черноморской ЧК. В этот период времени проживал в Екатеринодаре в доме № 93 на улице Рашпилевской. Здесь он заведует рабоче-крестьянской инспекцией, издаёт и редактирует газету «Красное знамя» (ныне «Вольная Кубань»).

Через два года был командирован в Сочи, где основал и редактировал газету «Красный Сочи».

Незаурядные вокальные данные Василия Дровянникова начали проявляться с детства. Первым запевалой в семье считался его старший брат Степан, который пел на клиросе храма святителя Николая, но когда густым басом затягивал младший Василий, «люстра в церкви гасла»[1].

Сотрудники по службе в Кубано-Черноморской ЧК также не могли не обратить внимания на талант своего коллеги:

Чаще всего мы собирались в доме № 93 на улице Рашпилевской, где жил в то время Дровянников Василий Евдокимович, будущий знаменитый певец. Выделялся он неиссякаемой энергией, задором. Располагал и своей внешностью — высокий, стройный, с короткими усиками на загорелом лице.

А как он пел! Его мощному басу тесно было в стенах комнатки. Мы до поздней ночи просили его петь русские и украинские песни, которые он очень любил. Песни в его исполнении вызывали в товарищах и светлые слезы, и грусть, и радость. Многие советовали ему посвятить себя профессии артиста, серьезно учиться пению, но он отшучивался…

— Воспоминания бывшей сотрудницы ЧК Кубани Валентины Васильевны Павловой[2]

Кто-то из товарищей в 1925 году попросил профессора Кубанского музыкального училища (теперь Краснодарский музыкальный колледж им. Н. А. Римского-Корсакова) Винченцо Монтиконе-Майна послушать голосистого коллегу. Профессор дал Василию Евдокимовичу следующую рекомендацию: «Тов. Дровянников обладает обширным голосом (басом) с колоссальным диапазоном: внизу от контр-до и вверх до фа-диез включительно, что составляет 18 полных нот и является исключительной редкостью среди вокалистов мира… При соответствующей обработке может стать артистической величиной».

Здесь же в Кубанском музыкальном училище Василий Дровянников впервые начал постигать азы вокального искусства, но ужу через полгода по линии партии он получил направление на учёбу в Московский музыкальный образцовый техникум (класс Г. П. Гандольфи). В столице параллельно с обучением в музыкальном техникуме он работал в правлении Госкино уполномоченным по просмотру сценариев и заведующим первым художественным кино на Арбате, сотрудником орготдела в ЦК РКП(б).

На отдыхе в Сорренто с семьёй Максима Горького (май 1928 года)

Через два года его перевели в студию Большого театра (класс Е. Чернышевой), а уже 13 сентября 1927 года газета «Известия» писали: «Произошел первый за столетнюю историю театра случай: студийца Дровянникова до окончания им школы в середине сезона зачисляют сверх штата артистом-солистом Большого театра»[1].

В 1927 году нарком просвещения А. В. Луначарский личным распоряжением отправил Василия Евдокимовича на стажировку в Италию в миланский театр «Ла Скала»[3].

Через год Дровянников получил три предложения: стать премьером этой самой знаменитой в мире оперы, отправиться в месячное турне по США с астрономическим гонораром в 25 тысяч долларов и дать 34 концерта в Европе.

Он принял последнее. Гастроли (Рим, Милан, Неаполь, Венеция, Турин, Палермо, Берлин и Париж) прошли блестяще. Возвращение на Родину тоже было триумфальным: «красный Шаляпин», икона молодой советской России, за два месяца объездил с концертами всю страну: от Тбилиси до Владивостока, от Душанбе до родной Кубани.

По возвращении в Советский Союз был принят в оперную труппу Большого театра. Исполнял партии Спарафучилле в «Риголетто» Дж. Верди, Гремина в «Евгении Онегине» П. Чайковского, князя Гудала в «Демоне» А. Рубинштейна. В опере «Тихий Дон» И. Дзержинского пел войскового атамана и, выезжая верхом, объявлял куреню о начале войны с Германией. Однажды лошадь понесла через всю сцену, но бас нашелся: «Казаки, за мной!».

В 1940 году снялся в фильме Камиля Ярматова «Дочь Памира» на Таджикской киностудии сыграл главного героя Абдуло.

Скончался в 1941 году после проведённой в Кремлёвской больнице сложной операции[4]. Похоронен на Донском кладбище в Москве.