Дмитриева-Мамонова, Дарья Фёдоровна

Дочь генерал-поручика князя Фёдора Фёдоровича Щербатова (1731-1791) от его первой жены княжны Марии Александровны Бекович-Черкасской[3]. Брак их был несчастлив. Княгиня Щербатова оставила мужа и вернулась с ребенком в дом отца, где вскоре умерла. После смерти деда Дарья Фёдоровна по просьбе тетки, княжны Дарьи Александровны Черкасской, заинтересовавшей Потёмкина в судьбе своей племянницы, была взята Екатериной II во дворец и воспитывалась под присмотром баронессы Мальтиц[4].

1 января 1787 года была пожалована во фрейлины[5]. В том же году была раскрыта любовная интрига княжны Щербатовой с английским послом Фитцгербертом, сильно в неё влюбившимся. Кроме того, за нею оказались весьма значительные долги, на сумму до 30 тысяч рублей[4], а затем началась известная её история с фаворитом Екатерины II  — графом Александром Матвеевичем Дмитриевым-Мамоновым (1758—1803).

А. М. Дмитриев-Мамонов

Дарья Фёдоровна и Александр Матвеевич познакомились в доме графа Ивана Степановича Рибопьера[4]. Супруги Рибопьер покровительствовали влюбленным. Между ними происходил обмен записок через камер-лакеев, устраивались свидания в саду и во дворце, на которые Мамонов проходил через комнаты фрейлины Шкуриной. Императрица узнала об обмане лишь два года спустя; 18 июня 1789 года, заметив охлаждение фаворита, она вызвала его на объяснение и предложила «отойти» с почетом, для чего бралась устроить его брак с богатейшей невестой, графиней Брюс.

Когда Мамонов признался ей, что он уже полтора года как влюблен в княжну Щербатову, которая «его попрекать богатством не будет», и «уже полгода как дал слово жениться», оскорбленная императрица, решила немедленно их обвенчать. 20 июня 1789 года, перед вечерним выходом, Екатерина II сама обручила графа и княжну богатыми перстнями, стоимостью 10 тысяч рублей, а они, «стоя на коленях, — писал Храповицкий в своём дневнике, — плакали, просили прощенья и — прощены». Волнение их было так сильно, что, по рассказу Гарновского, с ними обоими сделался обморок. Бракосочетание состоялось 1 июля в 9 часов вечера, в Царскосельской придворной церкви, в присутствие очень немногих лиц; невеста, по обычаю, убрана была у императрицы, которая благословила её образом, но на свадьбе не присутствовала. На другой день, щедро одаренный фаворит уехал с женою в Москву.

В Москве они жила по большей части уединенно в Дубровицах или в собственном доме на Тверской. Брак Дарьи Фёдоровны был не из счастливых. Первые годы муж её постоянно болел, хандрил, просился у императрицы назад в Петербург и выражал даже готовность оставить для этого семью. Потёмкин писал императрице, что Мамонов «не был счастлив, с ума сошёл, дерётся с женой», бранит жену, что старики его родители «невесткой недовольны». «Он не может быть счастлив, — писала Екатерина II, — разница ходить с кем по саду и видеться на четверть часа, или жить вместе. Да и что может быть хуже положения человека, одаренного умом и имеющего познания, как очутиться в тридцать лет в деревни с женой брюзгой и капризной, которую он ежедневно попрекает, что остался один с ней и для неё». Позже супруги были изображены Екатериной II в сатирической поэме: «Параша и Саша».

Графиня Мамонова скончалась в Москве 9 ноября 1801 года и была похоронена в Донском монастыре. В браке имела сына Матвея (1790—1863) и дочь Марию (1792—1848; получила домашнее воспитание под руководством гувернантки мадам Ришелье, нарочно выписанную из Франции. Не будучи сумасшедшей, как брат, одно время была его опекуншей и вела беспорядочно дела; отличалась большими странностями. Проживала всегда в Петербурге, но незадолго до смерти уехала за границу и там умерла на руках у служившей у нее англичанки).

• Русские портреты XVIII—XIX столетий. Изд. Вел. Кн. Николая Михайловича. — СПб., 1906. Т. 3. вып. 3. № 71.