Джонсон, Николай Николаевич

Родился 8 марта 1878 года в семье капитана 3-й лейб-гренадерской артиллерийской бригады Николая Александровича Джонсона и Луизы Александровны Джонсон. Русский, православного вероисповедания. Воспитывался в Александровском кадетском корпусе. В 1896 году зачислен в Михайловское артиллерийское училище юнкером рядового звания, где познакомился с великим князем Михаилом Александровичем. В 1899 году произведён в подпоручики с назначением на службу в 24-ю артиллерийскую бригаду, где зачислен в 3-ю батарею. В 1900 году прикомандирован для испытания по службе к лейб-гвардии 1-й артиллерийской бригаде. В 1903—1907 годах состоял в запасе артиллерии по Санкт-Петербургскому уезду. В 1914 году вновь призван из отставки и зачислен в 13-ю архангелогородскую пешую дружину, командирован в 15-ю рабочую роту[4]. В 1916 году назначен адъютантом великого князя Михаила Александровича, командовавшего 2-м кавалерийским корпусом.

После того, как в 1912 году от Михаила уволился его секретарь Анатолий Мордвинов, отрицательно относившийся к отношениям Великого князя с Натальей Вульферт, Михаил Александрович нашёл себе нового секретаря в кругу своих бывших товарищей по училищу — Жонсона, который приступил к службе в декабре 1912 года[5].

Из Джонни — как его звал Великий князь — получился незаменимый секретарь и хороший друг. По воспоминаниям современников Джонсон знал три языка, причем на английском он говорил с акцентом и гораздо хуже самого Великого князя. Николай Николаевич был очень музыкален — играл на гитаре, балалайке и пианино и прекрасно пел. Они с Михаилом Александровичем и сблизились благодаря любви к музыке. Джонсон часто аккомпанировал Михаилу на рояле, включая те мелодии, которые сочинил сам великий князь[5].

Джонсон умел поддержать разговор и выполнял различные щепетильные поручения Михаила, в его отсутствие находился рядом с его супругой, стараясь поддерживать её в трудных ситуациях и умея «разгонять тоску» Натальи.

В. П. Зубов, близко сошедшийся с Джонсоном во время их совместного нахождения в Гатчине в зимой 1917—1918 годов, так описывал его внешность: «…человек невысокого роста, пухленький и еще молодой, был английским подданным и когда-то собирался стать оперным певцом…»[6]. В Гатчине Джонсон жил отдельно от Великого князя на квартире по ул. Багговутской. В дни Февральской революции Джонсон неотступно следовал за Михаилом Александровичем, присутствуя на переломных событиях российской истории — арест Великого князя — Джонсон пошёл с ним под арест; потом — в Мариинский дворец, затем в Таврический, затем в Зимний. Присутствовал в квартире князя Путятина на улице Миллионной, где в присутствии депутатов Госдумы и министров Временного правительства состоялось решающее обсуждение деталей предстоящего Манифеста Михаила. Именно Джонсон в августе 1917 года убедил премьера Временного правительства А. Ф. Керенского разрешить Михаилу увидеться с братом Николаем перед убытием семьи последнего в ссылку в Сибирь.

В августе 1917 года Михаил был подвергнут домашнему аресту. На почве всех волнений у Князя началось обострение застарелой болезни — язвы. Кипучая деятельность Джонсона выправила положение: поехав в Петроград в штаб военного округа, он добился перевода Михаила под домашний арест в квартиру его юриста Алексея Матвеева на Фонтанке, вошёл в контакт с послом Великобритании в России Бьюкененом и именно благодаря ходатайствам посла Михаил был выпущен из-под ареста.

7 марта 1918 года Великий князь и лица его окружения были арестованы по постановлению Гатчинского совета, в связи с тревожной обстановкой и возможным наступлением немцев на Петроград. Арестованных доставили в Комитет революционной обороны Петрограда, штаб которого возглавлял М. С. Урицкий, который и предложил выслать арестованных в Пермь. 9 марта 1918 года на заседании Малого Совнаркома было рассмотрено предложение М. С. Урицкого о высылке Михаила Александровича и других арестованных в Пермскую губернию. В результате было вынесено решение, подписанное В. И. Лениным: «…бывшего великого князя Михаила Александровича, его секретаря Николая Николаевича Джонсона… выслать в Пермскую губернию вплоть до особого распоряжения. Место жительства в пределах Пермской губернии определяется Советом рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, причём Джонсон должен быть поселён не в одном городе с бывшим великим князем Михаилом Романовым». Посол Бьюкенен рекомендовал Джонсону покинуть Россию, но тот ответил: «Я не оставлю великого князя в такой тяжелый момент»[5].

Узнав о том, что по приезде в Пермь их собираются разлучить, Джонсон со станции Шарьи отправил председателю Совнаркома В. И. Ленину следующую телеграмму[7]:

15 марта 1918 г.
Постановлением Совнаркома по прибытии в Пермь меня распоряжением разлучают с тем, у кого я состою секретарём; не прибыл ещё даже в Вятку несмотря на четырехдневное томительное путешествие, совершающееся при самых тяжёлых условиях. Прошу Вас и Совет Народных Комиссаров принять во внимание расстроенное его здоровье, усугубленное таким путешествием.
Прошу телеграммой отменить состоявшееся постановление о разлучении.

Джонсон.

— ГА РФ. ф. 130, оп. 2, д. 1109, л. 3. Телеграф, бланк.

Убийство

Основная статья: Убийство Михаила Александровича

Мемориальная доска Н. Н. Жонсону на стене гостиницы «Королёвские номера» в Перми

В ночь с 12 на 13 июня 1918 года в номер к Михаилу Александровичу явились участники задуманного убийства и заставили его следовать за ними. Великий князь попросил разрешения сопровождать его своему секретарю. Так как это входило в планы убийц, такое разрешение было получено. Н. Н. Джонсон не колеблясь последовал за Великим князем. Их вывели из гостиницы и усадили раздельно в два разных фаэтона. Как вспоминал один из участников убийства, А. В. Марков, Н. Н. Джонсон сразу понял, что их везут на расстрел, но был спокоен. Он говорил Маркову[9]:

Зачем вам расстреливать меня. Богатством я не обладаю, живу на жалование. У меня одна лишь старуха-мать. Романова Михаила также расстреливать не за что. Он человек либеральный. Его любит народ.

Вещи убитых были разделены между убийцами. Серебряные часы Джонсона достались Маркову. Уже незадолго перед своей смертью, в 1964 году, он хвастался перед бравшей у него интервью журналисткой, рассказывая об убийстве и показывая часы: «идут хорошо, ни разу не ремонтировал, только отдавал в чистку несколько раз»[10].

Николай Джонсон был реабилитирован постановлением Генеральной прокуратуры Российской Федерации 8 июня 2009 года[11].

В 1981 году имя Николая Джонсона было внесено в черновой список поимённый новомученников исповедников российских при подготовке канонизации, совершённой РПЦЗ. Список был издан в конце 1990-х годов[12].

• Алапаевские мученики
• Расстрел царской семьи

• Тополянский В. «Величие Смердяковых»: партийный отчет об убийстве (рус.) // Континент : Журнал. — 1999. — Т. 100.

• Даль В. Постоялец «Королёвских номеров». Пермский государственный архив социально-политической истории презентовал новые документы, связанные с пребыванием в Перми великого князя Михаила Романова и его секретаря // Новый компаньон. 14 сентября 2017 года
• Гладышев В. Ф. «Верный Джонсон» Новые данные о секретаре великого князя Михаила Александровича Романова, погибшего вместе с ним в Перми (рус.). Сайт «Царь Михаил Романов». Дата обращения: 5 декабря 2012.
• Маркова Л. Знакомьтесь: Николай Жонсон. Сенсационные факты о жизни и смерти секретаря великого князя Михаила Романова // Новый компаньон. 20 марта 2018 года.
• Соловьёв В. Н. Постановление о прекращении уголовного дела № 18/123666-93 «О выяснении обстоятельств гибели членов Российского императорского дома и лиц из их окружения в период 1918-1919 годов», пункты 10-13. 10.1. Гибель Великого князя Михаила Александровича и лиц из его окружения (рус.) (недоступная ссылка). Интернет-проект «Царская семья: последние дни, расстрел, обретение останков» (17 июля 1998). Дата обращения: 5 декабря 2012. Архивировано 21 июля 2013 года.