Гумбрехт, Ханс Ульрих

В данной работе[6] Гумбрехт широко описал понятие «Stimmung» (нем. «настроение, настрой»). Автор предполагает, что современная литературоведческая наука базируется на оппозиции деконструктивизма и cultural studies, которые стремятся нейтрализовать друг друга. Базируясь лишь на этих двух позициях, литературоведение как наука зайдёт в тупик. Решением данной проблемы автор предлагает «третий путь», характеризуемый им как «Stimmung». Таким образом, Гумбрехт предлагает идею отказаться от ранее известных теоретических методов анализа и «чаще «читать ради настроя». Автор утверждает, что «настроение» текста является измерением, воздействующим на читателя материальным образом. Если раньше представление об «онтологии» литературы было сфокусировано на отношении значимой реальности текстов с предметным миром и за их пределами, а читатель наблюдал за этим отношением, «то “чтение ради Stimmung” делает нас восприимчивыми к тем способам, которыми тексты в качестве и значимой, и материальной действительности окружают своих читателей вполне буквальным образом — как физически, так и эмоционально. Чтобы обладать таким потенциалом, текстам не надо быть исключительно описательными».

В своей книге «Производство присутствия» (2003)[8] Гумбрехт критикует статус литературоведческого исследования в университетских условиях, утверждая, что гуманитарные науки чрезмерно подчеркивают важность интерпретации. Он обращается к происходящим в современной культуре изменениям, а именно к переходу от культуры значений к культуре присутствия. Гумбрехт выделяет и описывает три основных интеллектуальных и институциональных метода, предназначенных для определения будущей, негерменевтической функции гуманитарных наук. Это эпифания (для эстетики), презентификация (для истории) и дейксис (для педагогики).

Гумбрехт также писал о феномене зрителя спортивных состязаний. Он использовал философию и историю спорта, чтобы дать историческое осмысление того, как именно спорт "потребляется" и за что его ценят. Гумбрехт анализирует распространенное в культуре восхищение спортсменами, причем берет как XXI век, так и более широкий исторический контекст.

Наиболее полное отражение его взгляды нашли в книге "В похвалу атлетической красоте" (2006), но также проблема эстетики спорта затрагивается в таких статьях, как, например, "Торжество формы: о красоте командных видов спорта"[9], и в интервью, данных Гумбрехтом газетам и академическим изданиям.

Цель Гумбрехта – предоставить новый фокус изучения и понимания эстетического переживания спортивного зрителя; другими словами, того, что делает определенные элементы выступления спортсмена "красивыми". Рассуждая о том, по какому принципу действие спортсмена может быть воспринято как наделённое красотой, Гумбрехт отмечает, что спортсменов часто воспринимают как "полностью растворенных в сфокусированном напряженном усилии".[10] Физическое присутствие спортсмена, демонстрация его силы и одаренности позволяют зрителю – болельщику – воспринять движения спортсмена как полные смысла и почувствовать эмоциональную вовлечённость в процесс.

Среди множества других составляющих опыта зрителя Гумбрехт особенно выделяет два: важность общения и единения фанатов и чувство благодарности, испытываемое зрителями к игрокам. Эта благодарность возникает в те "моменты особой напряжённости", когда спортсмены, кажется, выходят в своем выступлении за рамки человеческих возможностей – в древнегреческой культуре такое, как считалось, было возможно лишь в присутствии богов.[11] Часто эти моменты происходят во время исключительно удачного выступления, но они могут быть связаны и со страданием, болью, чувством потери, которые также переживаются на спортивной арене.

Труды Гумбрехта о спорте тесно связаны с его идеями присутствия и материальности: процесс просмотра принимает обобщенный характер и тем самым даёт зрителям "возможность погрузиться в область присутствия".[12] Гумбрехт обращается к введенному Фридрихом Ницше различению дионисийского и аполлонического начал. Таким образом, дионисийскому зрителю свойственно "наслаждаться общностью и с другими зрителями, и с энергией, излучаемой процессом, который они вместе наблюдают"; аполлоническому же ближе "идея анализа, нежели идея единения".[13] Хотя Гумбрехт не ставит один тип зрителя выше другого, он отмечает современную тенденцию связывать социофобию с сумасшествием толпы, объясняя ее тем, что "кошмар фашизма все ещё преследует Запад".[14]

Гумбрехт признает случаи драк и хулиганства на спортивных мероприятиях, но фокусируется не на них, а на том чувстве единения, которое возникает во время просмотра игр и выступлений – например, когда зрители приветствуют спортсменов, поют или делают "волну". И, хотя Гумбрехт и задаётся вопросом, как современные медиа технологии изменили привычные фанатом способы просмотра спортивных состязаний, в центре его внимания остаётся ощущение присутствия – даже если это ощущение – иллюзия, созданная экраном. Энергия толпы, усиленная эстетическим и эмоциональным откликом, вызванным у зрителей демонстрацией одаренности спортсменов, рождает множество "увлеченностей", к которым Гумбрехт обращается, описывая и выражая восхищение спортом.