Голуби в культуре

Никто точно не знает, когда произошел первый контакт человека и сизого голубя (домашнего голубя). Возможно, это первая птица, одомашненная человечеством, возможно, в неолитический период[1]. Первые фигурки с их изображением, терракота, относятся к 4500 до н. э. и найдены на территории Ирака[1].

Голубь упоминается в древних клинописных письменах, например упоминания о голубятнях есть в аккадском псалме искупления, датируемом 2300 г. до н. э., но в тексте не говорится, разводились ли там сизые голуби или какие-то другие[3].

Первое описание голубей, а также воронов, используемых в качестве средства ориентирования в море (они летели к суше), упоминается в эпосе о Гильгамеше[3]. В «последовательности птиц», где описывается месопотамский потоп, «предшественник» Ноя Утнапишти выпускает голубя, чтобы посмотреть, начала ли вода спадать[3]. Этот мотив снова появляется примерно через тысячу лет у Ноя в Ветхом Завете. Есть упоминание о «птице, разбрасывающей фекалии на улице», вероятно, о голуби, в рукописи 4000-летней давности из Древней Месопотамии[3].

В Вавилоне изображение голубя имелось на знамёнах — в этом государстве, а также в Ассирии он символизировал царство. Вавилонские слова «голубь» и «родиться» имели схожее звучание, птица ассоциировалась с рождением ребёнка[4].

В Древнем Египте с помощью голубей доставляли сообщения о разливе Нила[5]. Финикийцы[5], римляне, персы, евреи (а позднее галлы и германцы) оставили обильные письменные источники об употреблении голубей для военных, коммерческих и других целей. Первая крупномасштабная коммуникационная сеть с использованием голубей в качестве посыльных была создана в Сирии и Персии около 5 г. до н. э.[6] Из-за своих способностей голубь — символ хорошего посланника, во многих культурах, включая Индию и Грецию[1].

По легендам, голуби кормили царицу Семирамиду, когда её мать Деркето бросила её ребёнком в пустыне[7].

Фрагмент фрески в Мари

В шумеро-аккадской мифологии голубь символизировал богиню любви и плодородия Иштар — об этом свидетельствуют археологические терракотовые фигурки богини, на поднятой руке которой часто изображалась эта птица[8]. На настенной росписи дворца Мари (около 1750 г. до н. э.) изображено святилище Иштар, крупный белый голубь сидит на её ладони, и парит в небесах[9]. В храмах богинь любви белых голубей как их символ держали по всему Ближнему Востоку, а позже и в греческих регионах[3].

Финикийцы, которые были торговыми мореплавателями, жившими в первом тысячелетии до нашей эры на юге Сирии и вдоль побережья Средиземного моря, распространили свою святую белую птицу по всему Средиземноморью как символ своей богини любви Астарты. Голуби, вероятно, содержались в храме Астарты в Пафосе (Кипр), как мы можем заключить из представленных там изображений[3].

Физической особенностью голубей является то, что в первые дни после вылупления птенцов оба родителя кормят их отрыжкой из зоба, так называемым «голубиным молочком» — питательной смесью, способствующей росту. Эта особенность голубиных в научной литературе не была описана до конца 18 века, однако как предполагают исследователи анималистической символики люди обратили на неё внимание давным-давно и, возможно, именно этот феномен кормления птенцов «молоком» привел к ассоциации голубей с Великой Матерью, чью фертильность они стали символизировать[1].

Паррасио Микели. "Венера и Купидон". Картина 16 века.

Греки не только ассимилировали ближневосточную богиню-мать в свою культуру, назвав её Афродитой, но и приняли белого голубя как её символ. У греков голубь продолжает ассоциироваться с Великой Матерью, уже не Иштар, а Афродитой[3]. Голубь (или пара голубей) являются одним из главных атрибутов богини Афродиты (Венеры), и благодаря этому они также стали символом распутства[10]. Со времен античности голуби символизируют любовь и постоянство[10], пара голубей — согласие, привязанность[1]. Изображение целующихся голубей может намекать на объятия влюбленных[10]. (Впрочем, голубь может быть и, наоборот, атрибутом и Целомудрия[10], но это видимо, связано с христианскими коннотациями). Возникновению символики способствовало поверье, что голуби образуют брачные пары на всю жизнь[1].

Храм Афродиты Пандемос на юго-западном склоне Афинского Акрополя был украшен рельефными скульптурами голубей с повязками в клювах. Афродита использовала голубей в качестве вестника — согласно Гомеру, они носили Зевсу амброзию, дававшую бессмертие[1].

Он также являлся одним из атрибутов древнегреческого героя Геракла, наряду с дубом, жёлудем, змеёй и омелой[8][11]. Также голубь был атрибутом Афины[1].

Во время плавания аргонавтов из Эгейского в Чёрное море корабль должен бы пройти между Симплегадами — блуждающими мифическими скалами, расположенными у входа в Чёрное море и уничтожавших проходящие суда. Аргонавты пропустили вперёд голубку и засекли время, за которое можно было беспрепятственно пройти узкий пролив[12].

Голуби у греков были связаны с предсказанием будущего: святой оракул у Додоны (и, согласно Геродоту, в Фивах тоже) был устроен там из-за чёрного голубя, взлетевшего на дуб[1][7].

Одна из версий толкования имени Плеяд, ставших созвездием — «голуби»[1], тем более, что они были превращены Афродитой в этих птиц[7].

Птица была для греков не только священным животным; они также давали голубей своим детям в качестве игрушек; ели их, а их фекалии использовались в качестве отличного удобрения[3]. Кроме того, в древней медицине голубь и его фекалии играли важную роль[3]. Польза употребления голубей в пищу объяснялась тем, что эти птицы сами питались полезными травами[1].

Древние думали, что у голубя нет желчного пузыря, чем и объясняли их миролюбие[1], так как желчь со времён Гиппократа считалась причиной злого, сварливого нрава.

Считается, что в качестве почтовых вестников голуби были использованы в 6 веке до н. э. в Греции[3]. В Древней Греции с помощью голубей передавали имена победителей на Олимпийских играх[5].

В Древнем Риме символом мира считались голубки Венеры, которые свили себе гнездо в опрокинутом шлеме Марса.

Римляне приносили голубей в жертву Венере[1]. Эней, сын Венеры, в «Энеиде» последовал за голубями и нашел магическую золотую ветвь[7].

Также римляне активно потребляли голубиное мясо в пищу, и впервые из-за большого спроса был создан сложный промышленный рынок[3]. Самые большие голубятни содержали 5000 голубей и имели систему труб для подачи еды и воды. Параллельно с использованием голубей в пищу, римляне начали культивировать определённые черты для создания многих пород голубей, которые мы можем увидеть на сохранившихся мозаиках и картинах. Породы римских голубей можно разделить на две группы: полуодомашненные голуби и более зависимые от человека домашние голуби. Римские голуби из голубятни были сильными полезными породами, которые производили ценные мясо и гуано. Когда Римская империя расширилась на север, голуби также впервые распространились за Альпами. Например, в Цурцахе в Швейцарии самые ранние голубиные кости датируются периодом с 10 по 35 г. до н. э.[3] Римский поэт Плавт сообщил о голубях, живущих на крышах домов в Риме во 2 веке до нашей эры, а Элиан писал, что римские дикие голуби очень ручные[3].

Иудеи приносили голубей в жертву в Храме с целью очищения. Это была единственная птица, доступная для такой процедуры[7].

Также голубь считался символом Израиля[1].

Принесение во Храм, картина 17 века

Голуби встречаются и в христианских изображениях, связанных с темой жертвоприношения во Храме — Изгнание торгующих из Храма и Принесение во Храм (Сретение)[10]. В первой из упомянутых сцен Христос изгоняет менял, торговцев волами, овцами и голубями, которые сбегают, хватая свой товар. Животные здесь продавались как священные: овцы и волы для богатых, голуби для бедных, желающих принести жертву[13]. В сцене Принесения во храм жертва Иосифа Обручника именно в виде голубей является свидетельством его бедности[13]. В книге Левита (12:8) об обряде «очищения» матери первенца, требовавшего жертвоприношения, написано соответствующее: «Если же она не в состоянии принести агнца, то пусть возьмет двух горлиц или двух молодых голубей, одного во всесожжение, а другого в жертву за грех, и очистит её священник, и она будет чиста». Жертва в данном случае требовалась согласно Моисееву закону, требовавшему, чтобы первенец всего живого был посвящен Богу — за ребёнка приносили поэтому выкуп в 5 сиклей (Чис., 18:15-17)[14]. На картинах, посвященных Сретению, взрослые персонажи могут держать пару голубей в качестве указания на тему очищения[14].

Отголосок связи с Великой Богиней, возможно[7], есть в строках из «Песни песней»: «Голубица моя в ущелье скалы под кровом утеса! покажи мне лице твое, дай мне услышать голос твой, потому что голос твой сладок и лице твое приятно» (2:14). Иудеи и христиане толковали эту песни аллегорически, как тоску души по господу.

В Ветхом завете: в сцене с Ноем (см. ниже).

После Всемирного потопа Ной в первый безрезультатно выпустил ворона, а второй раз не увенчался успехом — он выпустил голубя, который возвратился с оливковым листом в клюве, доказывающей, что где-то обнажилась суша и уже можно пристать, после чего был заключен Завет с Богом (Бытие, 8: 10—11).

Благодаря этому эпизоду в европейской культуре голубь стал символом хороших новостей и мира, атрибутом мира[10]. Хотя евреи никогда не использовали голубя как символ мира, он приобрел это значение среди первых христиан, что подтверждается святым Августином в его книге «О христианской доктрине» и прочно утвердилось. Ранние христиане в Риме включили в свое погребальное искусство образ голубя, несущего оливковую ветвь, часто сопровождаемый словом «Мир». Кажется, что они заимствовали этот образ из сравнения в Евангелиях, соединив его с символом оливковой ветви, который использовался греками и римлянами для обозначения мира. В оригинальном тексте Библии стоит «лист», который превратился в «ветвь» в переводе на латынь.

В ХХ веке Голубка Пикассо (Голубь мира) — белый голубь мира, нарисованный Пабло Пикассо в 1949 году и неоднократно им воспроизводившийся в различных вариациях. Один из самых узнаваемых символов мира, обошедший всю планету[15][16]. Возник в качестве эмблемы Всемирного конгресса сторонников мира, проходившего с 20 по 25 апреля 1949 года в Париже и Праге.

Пара голубей, обращенных друг к другу — принадлежность фигуры добродетели Согласие[10], которая также может держать щит с оливковой ветвью[17].

У многих народов, в том числе и у славянских, душа умершего оборачивалась голубем[18] — отсюда частое изображение птицы на могильных памятниках.

В постбиблейском иудаизме души представляются птицеподобными (Бахир 119), концепция, которая может быть получена из библейского представления о том, что мертвые духи «щебечут» (Исайя 29:4). Гуф, или Сокровищницу Душ, иногда называют колумбарием, голубятней. Это связывает его с родственной легендой: «Дворец Птичьего гнезда», место обитания души Мессии до его появления (Зоар II : 8a-9a). Виленский Гаон прямо заявляет, что голубь является символом человеческой души (Комментарий к Ионе, 1).

В католическом искусстве голубь, вылетающий из уст монахини, может символизировать её душу, возносящуюся на небе. Так святой Бенедикт увидел душу своей сестры святой Схоластики в видении. Аналогичным образом изображается душа святой Репараты и других. В первом случае голубь может сидеть на руке или парить над головой[10].

Самое раннее христианское изображение голубя можно найти в римских катакомбах, где они несут оливковую ветвь, символизирующую библейский Завет и обещание бессмертия. Этот образ мог обозначать здесь «покойся с миром». Это без сомнения, впитало языческие верования, поскольку римляне называли катакомбы «колумбариями» (букв. «голубятнями»), основываясь на идее, что здесь — души умерших, в облике голубей[1]. В христианском искусстве белый голубь стал символом главной из душ — Святого Духа, благодаря новозаветным словам Иоанна Крестителя, описывающим сцену его явления во время Крещения Христова[10]:

В Евангелиях написано даже конкретней: «Дух Святой нисшел на Него в телесном виде, как голубь» (Лк 3:22). В 536 году Константинопольский Собор официально провозгласил птицу символом Святого Духа.

Как символ Святого Духа голубь появляется, соответственно, в изображениях сцен[10]:

• Благовещение
• Крещение Христа
• Крещение апостола Павла
• Сошествие Святого Духа
• Троица

Здесь голубь тесно связан с мистерией божественной любви, жертвоприношением и обещанием вечной жизни в раю[1].

Изображение пустого трона (этимасия) в византийском искусстве, если оно сопровождается изображением голубя и распятия, является символом Троицы[19].

В том же смысле голубь символизирует Святой Дух в изображениях христианских святых, прославившихся своими литературными трудами, как указание на их вдохновение. В таких сценах он парит у уха святого. В особенности так изображаются следующие персоналии[10]:

• Григорий Великий
• Бернардин Сиенский
• Иоанн Златоуст
• Святая Тереза
• Фома Аквинский

Также сказано:

Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков: итак, будьте мудры, как змии, и просты, как голуби (Мф 10:16).

Голуби также символизируют Семь даров Святого Духа (Ис., 11:1-2). В таком случае это — семь голубей, парящих вокруг образа Христа или Девы Марии с Младенцем (как правило, в витражах готических соборах). Их могут сопровождать надписи: Sapientia (Мудрость), Intellectus (Разум), Consilium (Проницательность), Fortitudo (Твердость), Scientia (Знание), Pietas (Набожность), Timor (Страх)[10].

Исследователь символики пишет: «Хотя Троица воспринималась как целиком маскулинная, давняя древняя тесная связь голубя с Великой Богиней ещё остается заметной в христианском искусстве благодаря тому, что голуби парят рядом с Девой Марией»[1]. Некоторые еретические течения идентифицировали голубя Святого Духа с фемининной концепцией Премудрости Божьей, или даже с самой Марией[7]. Крылья голубя в искусстве порой стилизовали в виде буквы «М» — инициала её имени[7].

Голубь, по разным причнам также является атрибутом отдельных святых:

• Ремигий — голубь с пузырьком в клюве[10]
• Иосиф Обручник — голубь, сидящий на расцветшем жезле[10], источник образа — апокрифическое евангелие[7].
• Николай Толентийский — два голубя на блюде, их крылья распростёрты[10]
• Елисей — двуглавый голубь, сидящий на плече[10].
• А также[1]: четыре евангелиста, Василий Великий, Екатерина Александрийская, Колумбан.

Это святые, качеством которых были не только вера, но и умеренность c терпением[1].

«Физиолог» сообщал, что существует много разных видов голубей, среди которых правителем и первым является красный. Красный голубь умиротворяет других и собирает диких голубей в голубятни. Голубь становится искупителем человечества своей кровью и собирает его вместе в единую церковь[1].

О тоске «овдовевшего» голубя, упомянутой выше будет писать и Вольфрам фон Эшенбах в «Парцифале»[7]. Там же голубь появляется в Замке Грааля каждый год, чтобы принести облатку с Небес. Вообще, эта птица важна для легенд круга Грааля, её изображение — на эмблеме его рыцарей[7].

Согласно европейскому фольклору — голубь, единственная птица, чей облик не может принять дьявол; также это одно из редких животных, никогда не связываемых с ведьмами[7].

Голубь появлялся на плече пророка Мухаммеда, олицетворяя сходящее на него Божественное вдохновение.

У мусульман голубь — священная птица, носившая Мухаммеду в клюве воду для мытья[4].

Большая горлица — самый распространенный вид голубей в Китае. Здесь также имеется древняя связь с Великой Богиней и её плодовитостью. С эпохи династии Тань голуби становятся элементом головного убора «богини, которая посылает детей»[1].

См.: Категория:Фильмы о голубях

В 1984 году на экраны вышел советский комедийный фильм «Любовь и голуби», поставленный режиссёром Владимиром Меньшовым по одноимённой пьесе Владимира Гуркина. В фильме главный герой сибиряк Василий Кузякин разводит домашних голубей, ставших одной из центральных тем комедии.

• В 1971 году София Ротару записала песню «Сизокрылый птах» на украинском языке. Эта песня звучит также в фильме «Червона рута».
• В 1986 году рок-группа «Звуки Му» записала одну из своих самых известных музыкальных композиций «Серый голубь», в которой исполнитель ставит себя на место уличного голубя — грязного и больного, но тем не менее умеющего летать.
• В 1991 году в исполнении Аллы Пугачёвой была записана песня «Мой голубь сизокрылый», написанная композитором А. Морозовым на стихи С. Романова.