Голубев, Николай Алексеевич

"ПРОТОКОЛ допроса свидетеля

24 ноября 1955 г. Военный прокурор отдела Главной Военной Прокуратуры майор юстиции Ермаков допрашивал нежепоименованного в качестве свидетеля с соблюдением ст.ст. 162-168 УПК РСФСР

ФИО. Голубев Николай Алексеевич

Возраст 1902 г, Месторождения Москва

4. Место работы, должность и звание: генерал-майор в запасе Министерства обороны СССР

5. семейное положение — женат

7. национальность — русский

8. образование — среднее

10. происхождение — из служащих

11. не судим

12. член КПСС с 1937 года

13. Постоянное место жительства и точный адрес: г. Москва, Дорогомиловская наб, дом ½ кв._

ПОДПИСКА: В соответствии со ст. 164 УПК РСФСР я предупрежден об уголовной ответственности по ст.ст. 92 и 95 УК РСФСР за отказ от дачи показаний и за дачу ложных показаний.

По настоящему делу я могу показать следующее:

Следствие по делу антисоветской вредительской организации в системе Главсельмаша возникло в 1937 году на основании показаний арестованных тогда органами НКВД по Ростовской области быв. директора завода сельхозмашиностроения Ростовсельмаш Глебова-Авилова и быв. диркектора ВИСХОМа, работавшего также на Ростовсельмаше Равва. — Вначале по показаниям Глебова-Авилова был арестован быв. Главный инженер Главсельмаша Небылицкий и инженер Шапс, которые в процессе следствия дали показания о существовании в Главсельмаше и ВИСХОМе антисоветской вредительской организации. На основании этих показаний по Главсельмашу и ВИСХОМу были проведены аресты лиц изобличенных в антисоветской вредительской работе. В том числе был арестован и привлечен к следствию директор ВИСХОМа Шапиро и нач. планового Отдела Тверцын. В следствии по делу этих лиц я принимал участие. На поставленные мне вопросы как велось следствие по делам Тверцына и Шапиро показываю, что как и все дела в то время на основании существовавших установок руководства 3-го Отдела ГУГБ НКВД велось ускоренным и упрощенным методом,и темпами, выражавшимся в том, что допросы арестованных осуществлялись без фиксирования соответствующими протоколами. Требовалось, чтобы арестованному не предъявлялось никаких изобличающих его документов. От арестованного на основании предъявления ему в общей форме обвинения в антисоветской работе выбивались признания. После этого на основании собственноручных показаний арестованного составлялся обобщенный протокол, который предъявлялся для подписи арестованному. Этот протокол ложился в основу обвинения. Кроме того к делу приобщались показания других арестованных по делу лиц таким же порядком. Никаких проверок правильности признательных показаний обвиняемых не производилось. В частности, не проводилось технических экспертиз, в подтверждение фактов вредительства, а также не допрашивались свидетели находящиеся на свободе. Очные ставки между арестованными производились в исключительных случаях по указанию руководства, а со свидетелями вообще не производились. Статья 206 УПК РСФСР объявлялась без предъявления следственного производства на что имелись специальные указания. — Все это полностью относилось и к делам арестованных Шапиро и Тверцына. — От следователя требовалось одно: как можно скорее закончить дело с тем чтобы выполнить требование руководства о передаче определенного количества дел на Военную Коллегию Верховного Суда.

В частности приведу характерный пример, свидетельствующий о поспешности в заканчивании следственных производств в целях погони за количеством дел представленных на Военную Коллегию. По этому признаку давалась оценка плохой или хорошей работы Отделений. Таким делом являлось дело руководителя антисоветской организации в системе автотракторной промышленности известного Дыбеца. Несмотря на то что от его показаний зависел дальнейший ход следствия по делу а/с организации, им возглавлявшейся, его осудили немедленно, не закончив исследования всех обстоятельств, вытекающих из его показаний и показаний других обвиняемых соучастников Дыбеца.

Дыбец был по суду расстрелян и поэтому следствие было лишено возможности привлекать его как живого свидетеля в следствии по его делу.

И несмотря на это его показания являлись бесспорным доказательством виновности других обвиняемых. — Если в 1937—1938 годах я как рядовой оперативный работник впервые принимавший участие в рассмотрении таких серьезных группов. контрреволюционных дел ни на минуту не сомневался в возможности ...ности этих дел, так как такова была общая ситуация в органах НКВД. Теперь в результате произшедших за последнее время событий в органах госбезопасности я вполне допускаю возможность необоснованного возбуждения и осуждения ряда невиновных людей в том числе и по делам которых мне приходилось вести следствие. —

Показания мною записаны собственноручно. /Голубев.

24/XI 1955 года. Допросил. Военный прокурор отдела ГУГБ НКВД майор Ермаков." (Центральный Архив ФСБ России, архивное уголовное дело № Р-9855 (1938г.) лл. 85-86.)