Всеволожский, Всеволод Андреевич

Человек необыкновенно деятельный и энергичный, Всеволожский активно занимался предпринимательством. Управляющим Пожвинским горнозаводским округом В. А. Всеволожского был уникальный местный гидротехник-самоучка, крепостной Василий Петрович Воеводин (1764–1829), под руководством которого в период 1804—1818 годов был достроен Елизавето-Пожевский, а также построены Марьинский, Александровский, Майкорский и Всеволодо-Вильвенский железоделательные заводы. В 1826 году Всеволожским началось освоение Всеволодо-Благодатских золотых приисков на реке Стрелебной в Верхотурском уезде Пермской губернии[6].

С 1810 года на Пожвинском заводе В. А. Всеволожского работал по контракту французский профессор математики, механик Жан-Батист Пуадебар (1761–1824). В 1811 году он изобрёл кабестан — вертикальный ворот, приводимый в движение лошадьми, на основе которого построил первые в России суда на конной тяге. В том же году три коноводные баржи, гружённые солью, пройдя по Каме и Волге, успешно прибыли на ярмарку в Нижний Новгород. Несмотря на полученную им 29 мая 1814 года десятилетнюю привилегию на постройку таких судов, которая является первым в истории России патентом, от Всеволожского за использование своего изобретения, сэкономившего помещику значительные средства, Пуадебар получил лишь заёмное письмо, под которое его никто не хотел ссужать деньгами, и умер в 1824 году в абсолютной нищете[7].

В 1815 году в Пожву по приглашению Всеволожского приехал работать в должности главного механика завода, выдающийся русский изобретатель, инженер и конструктор Пётр Григорьевич Соболевский (1782–1841), который наладил газовое освещение производственных помещений, провёл первые в России опыты по пудлингованию железа и построил два первых парохода на Каме, на одном из которых Всеволожский совершил в 1817 году поездку в Казань. По истечении контракта инженер П. Г. Соболевский был выкинут Всеволожским за ворота без выплаты жалования. Из судебного иска Соболевского: «когда уже все было мною кончено и дело пошло к расчету, то он, г. Всеволожский, поступил со мной так неблагородно, что я, получив отказ даже в одной паре лошадей, принужден был с семейством своим вытти из завода его пешком и без копейки денег…» идти 150 вёрст до Перми[8][9].

Вместе с действительным статским советником И. П. Поливановым в 1813 году он основал в селе Елизаветине Богородского уезда фарфоровый завод. Всеволожский был настолько увлечён перспективами торговли на Макарьевской, а потом и Нижегородской ярмарках, что будучи дворянином записался купцом 1-й гильдии, обязывался нести гильдейские повинности, лишался права нести государственную или выборную службу, но зато получил возможность торговать[10][11].

Унаследовав пермские имения с долгом в миллион рублей, через пару десятков лет долг за имением был четыре с половиной миллиона, а его детям досталось с долгом в восемь миллионов. Уральские заводы под управлением Всеволода были нерентабельны, потому как дворянин выжимал свои души, долги предприятий компенсировали за счёт рабочих. Пермское имение было неоднократно заложено и находилось под внешним управлением.

В 1833 году в связи с отсутствием средств на выплаты по многочисленным долгам перед казной, было учреждено попечительство над всеми имениями Всеволожского с отделениями в Астрахани, Перми, Москве и Санкт-Петербурге.

Скончался 28 апреля (10 мая) 1836 года. Похоронен на Охтинском кладбище[12].

Памятник В. А. Всеволожскому в городе Всеволожске (2009).

25 мая 1818 года В. А. Всеволожский приобрёл близ столицы за 360 000 рублей у Алевтины Толстой мызу Рябово и стал её одиннадцатым владельцем. Ему досталось обустроенное имение с деревянным господским домом, стоящим на горе, десятком деревень, чуть более 8000 десятин земли и 454 крепостных мужского пола с семьями[13]. В мастеровом цехе из местной болотной руды наладил производство сельскохозяйственных орудий, провёл газовое освещение. Высаживал сахарную свёклу из которой для нужд своей семьи производил сахар. На приусадебных территориях был разбит большой сад и возобновлена оранжерея для выращивания овощей и фруктов, там росли диковинные цветы и редкие для наших широт виноград, персики и цитрусовые. Перестроил усадебный дом. Перевёз из своего пермского имения крепостной театр и хор.

Летом в Рябово съезжался аристократический Петербург, в числе гостей были композиторы М. И. Глинка, А. А. Алябьев и А. Н. Верстовский, скульптор Ф. П. Толстой. При нём мыза Рябово стала известна и за пределами России. Внедрял на своих землях искусственный дренаж и орошение почв. Современники восхищались не столько красотой усадьбы, сколько отлично налаженным хозяйством.

Ещё при жизни В. А. Всеволожского мыза была заложена за 200 000 рублей. После его смерти в 1836 году, выяснилось, что только казённых долгов Всеволожского осталось «три миллиона сто восемьдесят восемь тысяч семьсот семьдесят три рубля сорок пять копеек; да частных долгов разным лицам, по закладной на Рябово и по обязательствам до миллиона пятисот тысяч рублей», вследствие чего имение отошло в казну[14].

Фамилия следующего владельца имения Рябово, внука Всеволода Андреевича — Павла Александровича Всеволожского, дала в 1895 году название железнодорожной станции, а во 2-й половине XX века — городу Всеволожску. Он же предпринял первую, неудачную попытку выкупить мызу.

Окончательно рассчитаться с долгами и выкупить мызу Рябово, удалось только в 1906 году жене правнука В. А. Всеволожского, Василия Павловича Всеволожского — Лидии Филипповне Всеволожской.

Став одним из самых богатых людей в России, Всеволожский получил прозвище «Петербургский Крёз». В аристократическом кругу он слыл настоящим русским барином, хлебосолом и театралом. В его имении часто гостили тогдашние знаменитые художники: Босси, Дж. Дау, Дезарно, позднее Тропинин. Всеволод Андреевич принадлежал к числу удивительных оригиналов своего времени: его замечательные чудачества, в том числе и диковинные «домашние ярмарки», описал М. И. Пыляев[15]:

Гостей к нему съезжалось в день его именин несколько сот человек, и для всех были устроены особые помещения, причем приняты были меры, чтобы привычки каждого гостя не встретили ни малейшего стеснения, почему предварительно собраны были самые точные сведения от прислуги о привычках их господ и что для каждого нужно. Трудно теперь поверить, что одной прислуги у Всеволожского было до четырёхсот человек. Конюшни его вмещали до ста двадцати породистых лошадей; экипажей тоже было не менее ста. Когда Всеволожский жил на даче, за стол ежедневно садилось не менее ста человек. Он ежегодно поздравлял императрицу в день Нового года по русскому обычаю, поднося на золотом блюде персики, сливы, виноград и ананасы.

Тогдашние драматурги — Н. И. Хмельницкий, Ф. Н. Глинка, И. А. Крылов, А. А. Шаховской, И. П. Мятлев — писали для его крепостной труппы комедии, водевили; музыку для куплетов составляли А. Н. Верстовский и Л. В. Маурер, часто аккомпанировал на гитаре замечательный виртуоз С. Н. Аксёнов. Оркестр его считался одним из лучших в России, а в домашних квартетах по четвергам, посещаемых всей знатью, играли самые выдающиеся музыканты, находившиеся в Москве в то время.